– Ну во‑от…
Но Ярина уже стремительно скользнула в тёмное зарешечённое отверстие стока в самой середине «стакана». Вот она была и нету – пробирается сейчас тёмными тесными трубами, рискуя упереться в запор, да и просто утонуть, вздумай кто-нибудь открыть краны.
Она не боится, маленькая маг-превращальщица, единственная, у кого есть этот дар. И я, Моллинэр Блэкуотер, не должна бояться. Не имею права.
Тяжело дыша, она свернулась клубочком на жёстком лежаке.
Я не должна бояться. Даже теперь, когда я знаю, зачем пэрам магики. Особенно теперь, когда я знаю. И знание это должно достичь госпожи Старшей. Уж она-то придумает, как с этим поступать.
А я просто должна вырваться отсюда, раз уж не удалось сделаться тут своей, среди лордов и пэров.
И Молли лежала, вновь и вновь, словно перед волшебным фонарём, прокручивая увиденное сегодня: пламя, охватившее магика, вырвавшуюся на свободу силу – и старого лорда Норфолка, жадно вбиравшего её.
И как потом этот лорд встал, изрядно помолодев.
Так, может, они, того… бессмертны? – похолодела Молли. Что, если они научились отодвигать и отодвигать смерть?
Но даже если и нет, если они просто умеют омолаживать своих – это всё такое благо, что за него будут драться до конца, вплоть до зубов и ногтей.
А ведь сколько хорошего они могли бы сделать с таким устройством!..
Время катилось над съёжившейся Молли, словно морской прилив. Остров Крови погружался в ночную тьму, в наглухо запертый «стакан» не проникало ни звука, и даже всегдашних «шагов стражи», что имелись в каждой приключенческой книжке, где герою приходилось побывать в заточении, слышно не было.
Медленно возвращается сила, но этого всё ещё мало, слишком мало. Молли не удалось взять верх даже над парой лордов – Спенсером и Бедфордом – в работном доме, хотя тогда она пустила в ход всё, что у неё имелось.
Так что даже будь она в полных силах, едва ли попытка вырваться отсюда стала бы лёгкой прогулкой.
Да и куда вырываться? Остров – он остров и есть. И кто знает, сумеют ли ей помочь питомцы госпожи Старшей?..
Всё, всё пошло не так! – сжала она кулаки. Проклятый маркиз, хитрая бестия… сообразил!.. Эх, лорд Спенсер, лорд Спенсер, попался ты, как сказала бы Таньша, rovno kur v oship. Поговорить бы с ним сейчас – глядишь, до чего-нибудь интересного и договорились.
Ой, нет, нет. Спенсер, скорее всего, попытается сорвать на ней зло за неудачу всей своей комбинации. Гордость у него превыше всего, так что…
Я вырвусь отсюда. Непременно вырвусь, твердила Молли, словно заклинание или даже молитву. Им придётся вытащить меня отсюда хотя бы для того, чтобы «одурманить». И вот тогда…
«А пока спи!» – приказала она себе. Спи и думай о нём. О том, как вы будете просто стоять рядом или сидеть где-нибудь в укромном уголке под кедрами, слушая их вечный шёпот и глядя, как над бескрайними лесами гаснет вечерняя заря, а рядом уютно потрескивает костерок.
И можно привалиться к тёплому мохнатому боку огромного медведя, забыв обо всём.
* * *
Когда Молли открыла глаза, в камере всё оставалось по-прежнему. Так же ровно горели газовые рожки; здесь не было смены дня и ночи, но утро – она знала – уже наступило.
Утро наступило, принеся с собой чувство полноты и завершённости. Сила вернулась, скопилась, пришла.
А с ней пришёл и соблазн выйти отсюда так, как достойно выходить настоящей волшебнице – в громе, дыму и пламени, среди рушащихся стен и в панике разбегающихся лордов с пэрами.
Мало ли что там могли или не могли другие заключённые здесь магики! Она особая, она избранная!
Успокойся, подруга, как сказала бы Ярина. Подожди. Они придут за тобой, они придут к тебе, не могут не прийти.
И точно – какое-то время спустя в потолке раскрылся люк, и оттуда спустился лоток на тонкой бечеве.
На лотке – кувшин воды и краюха хлеба. А бечева – скользнула по ней взглядом Молли – слишком тонка и непрочна, её не выдержит.
Не смотря больше наверх, взяла кувшин и хлеб. Лоток тотчас уполз обратно.
Жди. Лежи. Спи. Копи силу.
Так легко сказать и так трудно сделать.
Что сейчас творится в Норд-Йорке? Что с мамой, с папой, с братиком? Поправляется ли Фанни? Что теперь будет с ними, когда лорды наверняка знают, что она, Моллинэр Блэкуотер, – не одна из них, а самый обычный магик? Подвергнут релокации, как это называется?
Пусть только попробуют, сжав зубы, посулила Молли.
И вновь услыхала ехидное – сказать легко, ты сделай!
А вот и сделаю, сердито оборвала она саму себя. Просто сделаю, когда время придёт!
Медленные и томительные часы Молли провела, лёжа на спине с закрытыми глазами и смакуя вернувшуюся силу. Она старалась одним лишь напряжением воли заставить теплеть или холодеть пальцы, старалась пустить волну жара по телу, от плеч к пяткам и обратно. Магия повиновалась, но как-то неохотно. Простого «локоть-ладонь-пальцы» не хватало, Молли ощущала, что нужны какие-то ещё действия, может, знаки или символы, может, те самые «заклятия», о которых жужжат во всех сказках, может, что-то ещё – травы? Иное?
Эх, вновь подосадовала она, сколько же я ещё не знаю…
День миновал, а за Молли так и не пришли. На прогулку не выводили, и могло показаться, что вообще забыли, если бы вечером не спустили ещё один кувшин с водой и большой ломоть хлеба.
Лорды ждут. Но чего? Или уже перестали? Они собирались на Острове Крови, чтобы, возможно, принять её в свои ряды, а вместо этого получили «просто ещё одного магика», каких тут наверняка побывало несчётное множество.
Какой у них к нему (то есть к ней) может быть интерес?
Наверное, уже разъезжаются…
И это было, конечно же, ей на руку. Чем меньше бойцов, подобных Бедфорду или Сомерсету, тем лучше.
Ночью – если это была-таки ночь – Молли не спалось. Сон упрямо не шёл, и она мерила шагами «стакан» от стены до стены, ровно шесть шагов.
Когда? Когда? Когда?
Вперёд-назад, вперёд-назад…
Что-то шевельнулось на койке. Молли продолжала мерять камеру шагами и даже головы не повернула – за ней могут наблюдать, за ней наверняка наблюдают.
Походила, походила и наконец села.
И, конечно же, не ошиблась.
– Пи-пи-пи…
Молли делано зевнула и потянулась. Скинула ботинки, легла, укрываясь одеялом и нарочно крутясь с боку на бок, то поджимая колени, то вновь вытягивая так, чтобы покрывало всё время было в движении.
– Это я-а, – тихонько шепнули ей на ухо.
Яринка умела сжаться в такой клубочек, что со стороны нипочём не догадаешься о её присутствии.
