– Превосходно, мисс Моллинэр. – Герцог тоже похлопал в ладоши. – Видите, это совсем не больно. Вам совершенно нечего бояться, мисс.
Молли кинула быстрый взгляд на лорда Спенсера – тот по-прежнему стоял, готовый в любой миг выхватить узкий клинок, – и он едва заметно покачал головой.
– Чего ещё желает ваша светлость? – громко и задорно осведомилась Молли. Как бы то ни было, но сейчас она и впрямь не боялась.
– Видите этот стальной шкворень, мисс Моллинэр? Сможете ли вы его согнуть? Или расплавить? Или завязать узлом? На ваше усмотрение, дорогая.
Завязать узлом? Экие вы затейники, как правильно сказал наш девятый эрл… А вот и завяжу!
Она вновь взглянула на Спенсера – но лорд по-прежнему качал головой.
Не надо? Не делать? Но почему? Пусть видят, пусть боятся! Он ведь сам просил показать им!..
Конечно, госпожа Старшая никогда не учила её узлом завязывать шкворни. Но попробовать можно.
Молли встала, обеими руками взялась за стальной толстый стержень, словно гриф штанги, с какой выступают силачи в цирке.
Зажмурилась. Железо, холодное железо. Тут не дунешь, не плюнешь. Огненной плетью его, может, и можно перерубить, но завязать узлом?
Нет, ну точно как в цирке – все словно дыхание затаили, таращатся на неё, а старый герцог Норфолк из своего инвалидного кресла на колёсах – так просто пожирает глазами.
Локоть-ладонь-пальцы, проговорила она мысленно. Отпустила сталь, развернула руки раскрытыми ладонями кверху, чуть согнула локти…
Всё как на уроке с госпожой Средней. Только там была одна рука, правая. Но я всё равно справлюсь – я же справлюсь, верно?
Сила послушно дрогнула, потекла от плеч и локтей ниже, к кистям и пальцам. Тепло копилось в кончиках, набухало готовыми распуститься огненными почками, но Молли не давала ему воли.
Как же мало она знает, как же мало умеет!.. Как учила госпожа Старшая, не одной лишь силой воли управляют магией, есть множество иных форм. Писали ведь особые заклятия особым же письмом, «чрътами и рѣзами»
[7], и вообще особыми рунами. И травы были, и камни, и корни, и кости…
Одной волей можно сотворить многое. Многое, но не всё.
Молли не могла сделаться в единый миг силачкой, способной гнуть толстые шкворни. Не могла приказать железному стрежню – ну-ка, завяжись узлом! Много чего она не могла, но уж что могла – делала хорошо.
Тепло потекло с рук в холодное мёртвое железо, и стальной шкворень стал раскаляться.
Молли словно со стороны видела, как стержень начинает краснеть. Ладони её, однако, не ощущали ничего, кроме лишь приятного покалывания.
Алое расползалось от её рук, возле самых ладоней появилось уже и белое.
Пора.
Она с усилием приподняла шкворень с кронштейнов. Тяжёлый, зараза!.. Запыхтев от натуги, потянула на себя концы; они дрогнули и начали сближаться. Удерживать стержень на весу едва получалось, Молли казалось, что мускулы сейчас начнут лопаться.
И всё-таки она его согнула. И не просто согнула, нет! – свела с перехлёстом, так, что получилось нечто вроде петли.
Выдохнула и, не в силах удерживать больше, с грохотом уронила железо на пол. Ладони начинало жечь, словно они с опозданием почувствовали источаемый ими жар.
Кажется… кажется, она отдала слишком много…
Голова закружилась. Молли кое-как плюхнулась обратно на табурет, потому что ряды амфитеатра и разодетые пэры с их спутницами уже начинали сливаться в один сплошной хоровод.
Держись. Держись. Держись, слышишь?!
– По-моему, этого достаточно! – услыхала она резкий голос Спенсера. – Чего вам ещё, Дорсет?
– О, мы ведь только начинаем, мой юный друг Джонатан, мы только начинаем!
Маркиз отнюдь не казался сильно старше графа, но в словах его крылось настоящее оскорбление.
– Вы её убьёте, неужели не понятно?! – Спенсер сорвался на крик. – Она не выдержит, вспыхнет – и что тогда случится со всеми вами?! У вас же ничего не готово! Сгорите вместе с нею! Почему вы вообще устроили это здесь?!
– Терпение, дорогой граф, терпение, – хладнокровно отозвался Дорсет. – Вы же так расхвалили нам вашу подопечную, так расхвалили!..
– Но это опасно! – выкрикнул Спенсер. – Просто опасно!.. Она может не удержаться, и…
– И всё пропадёт даром, такая сила? – вкрадчиво поинтересовался маркиз. – Прошу вас, дорогой Джонатан, держите себя в руках. Возможно, вы слишком много времени провели в северных лесах и не в курсе, что мы здесь, в Королевстве, тоже не сидели сложа руки. А теперь, друг мой, пожалуйста, будьте так любезны, не мешайте нам.
Последнее было сказано ледяным, твёрдым, уверенным тоном, тоном человека, который тоже умеет стоять до конца.
Молли затаила дыхание.
Спенсер, замерший, словно перед броском, тускло поблёскивает полувыдвинутый из трости клинок; и могучий бородач Дорсет, который смотрелся бы куда более уместно где-нибудь за Карн Дредом, в touloupe на плечах и с топором за опояской.
– Спокойно, спокойно, джентльмены, – вступил и хозяин Найт-холла. – Сядьте, граф, будьте так добры. Вы, маркиз, продолжайте, не стоит отвлекаться.
– Разумеется, любезный лорд Перегрин, – тотчас кивнул Дорсет. – Мисс Моллинэр? Вы можете продолжать?
Голова медленно переставала кружиться.
– Мы поставим уже знакомые вам камеры, – продолжал маркиз. – Ошибки не должно быть.
Какой ошибки? О чём он вообще говорит?
По рельсам подкатили массивные камеры полированного дерева, с начищенной бронзой; уставились буркалы объективов, сверкнули линзы.
– Третье и последнее задание, мисс Моллинэр, – объявил Дорсет. – Очень простое.
– К-какое? – хрипло спросила Молли, облизнув пересохшие губы. Смертельно хотелось пить.
– Вам хорошо удаётся управлять огнём. Что ж, расплавьте тогда вот этот небольшой предмет. – Шипение под полом. Раскрываются створки, механическая рука поднимает перед Молли короткий – в локоть – серебристый стержень.
Уходят под пол связки и пучки труб с кабелями.
– Вам понятно, что нужно сделать, мисс Моллинэр?
Молли молчала.
Что-то странное творится сейчас тут, очень странное.
– Не надо смотреть на лорда Спенсера, – несколько жёстче сказал Дорсет, перехватив её взгляд. – Здесь распоряжаются совсем другие люди, мисс. Начинайте! Ручаюсь, вам с этим не совладать. Жаропрочный сплав, используется на новейших дредноутах и потом…
