Молли пришлось облачаться в «дневное платье». Почти вся её одежда – кроме испытанного шлема, штанов, ботинок, куртки – осталась в Норд-Йорке, а здесь камеристка с поклоном подала ей скромный, но элегантный наряд: платье тёмно-голубой тонкой шерсти с длинными рукавами, маленьким воротником, чем-то напоминавшее её гимназическую форму, только куда выше качеством. Платье сидело идеально, словно шили его специально на Молли.
Перед ними с лордом Спенсером стояла серебряная чаша с фруктами. Яблоки, сочные груши, виноград, вишня, апельсины, абрикосы – чего только тут не было!
Сам достойный граф прихлёбывал кофе мелкими глоточками.
– Сейчас начнётся, – он заговорщически подмигнул Молли.
– Что начнётся, мой лорд?
– Испытание первое. Совет пэров. Найт-холл весь гудит, на моей памяти тут никогда не собиралось столько народу…
Девятый эрл был прав. Леди и джентльмены, разодетые в пух и прах, сверкающие драгоценностями, щеголяющие изысканными шляпками. Их было много, несколько десятков, а ещё, наверное, столько же ливрейных слуг, сновавших туда-сюда.
Графы и герцоги пожаловали с супругами, многие ещё привезли свою собственную челядь. На Молли со Спенсером поглядывали с «допустимым в обществе» интересом, вежливым, но не чрезмерным.
– Запоминайте, мисс Моллинэр. За нас – за вас и меня – пока большинство. Но это преимущественно менее родовитый нобилитет. Графы. Есть несколько и более знатных, вот, в частности, здешний хозяин, Перегрин Кавендиш, герцог Девонширский. Но большинство старших пэров, то есть герцогов и маркизов, – против.
– Ваша светлость, я не понимаю…
Спенсер недовольно поджал губы, но досадовал он явно не на Молли.
– Мы уже начинали об этом говорить, мисс Моллинэр, там, на корабле.
– Да, мой лорд…
– Я говорил тогда о том, что варвары могут войти во вкус, похищая из Норд-Йорка таких, как вы. Впрочем, простите, не совсем таких. Просто магиков, кому… угрожает Особый Департамент. Говорил о благодушии старых пэров, о самоуспокоенности самых знатных и родовитых семей.
– Я помню, ваша светлость.
– Прекрасно. Но дело даже не столько в этих ретроградах… – Спенсер досадливо потёр лоб, – сколько в вас, мисс. Вы уникальны. Вы не просто магик, ускользнувший от Департамента, похищенный варварами и ими же обученный. В вас сочетаются два качества, издревле, с самого Катаклизма и появления – некоторые говорят «возвращения» – магии, считавшиеся несоединимыми. Это пугает, причём многих. Я вижу в этом открывающиеся сказочные возможности, и до недавних событий так же думали и другие, но… не стану скрывать, мисс Моллинэр, ваше отчаянное сопротивление, масштаб наших потерь, понесённых от вашей руки, настроили целый ряд влиятельных пэров против вас. В их числе Норфолк, Сомерсет, Бедфорд, Бьюфорт, Рутланд…
– Я всё равно не понимаю, ваша светлость. – Молли беспомощно развела руками. – Что за второе качество? И потом… я же сдалась. Я могла бы уйти с варварами, а Особый Департамент всё равно бы ничего не сделал с моими родителями, верно? Потому что тогда, – глаза Молли сузились, – меня было бы уже не остановить.
– Не слишком-то задавайтесь, – буркнул Спенсер, но слова Молли на него подействовали. – У нас тоже есть тузы в рукаве. Вы видели. В подземельях и потом…
– Видела, ваша светлость, – кивнула Молли. – И потому не хочу ссориться. Думаю, что вы сможете помочь братику.
– Да. – Спенсер как-то странно повёл плечами, словно ему жал облегающий фигуру смокинг. – Помочь. Конечно же, мисс Моллинэр. Можете не сомневаться. – Но в глаза ей он при этом не смотрел.
– Так что же мне делать, ваша светлость?
Спенсер прикусил губу. На лице его вдруг появились невесть откуда взявшиеся морщины.
– Пэры подозревают вас в двойной игре, – еле слышно проговорил он. – Что сдались вы притворно, только чтобы выручить родителей. Они считают, что риск слишком велик.
Молли сидела, ощущая, как в животе расправляет лапы ледяной паук ужаса.
– Но я их переубеждаю, мисс Моллинэр. Я говорю им, что кровь остаётся кровью. Что вы уже помогли нам, честно признавшись в наличии связного варваров и сути вашей миссии в Норд-Йорке. Что ваш дом здесь, а не за Карн Дредом. Что мы, пэры, тоже виноваты, не разглядев сразу ваш редкий талант, ваш редчайший дар. Тут они, правда, начинают, гм, упрекать вашего покорного слугу. – Спенсер улыбнулся, и это вновь была почти человеческая улыбка. – Упрекать в том, что я вовремя не заметил, не обратил достаточного внимания. Но это уже не имеет отношения к нашей сегодняшней беседе, мисс. Вы спрашиваете, что вам делать? Елико возможно убеждать остальных пэров, что никакой двойной игры вы не вели и не ведёте, что единственное ваше желание – «вернуть всё как было». Что вы готовы приложить все усилия, чтобы исправить урон, невольно, при вынужденной самозащите, причинённый Короне. Что вы готовы к новой жизни, совершенно иной жизни, жизни здесь, – он повёл рукой, – среди людей моего круга. А эта жизнь, мисс Моллинэр, она и впрямь совсем другая. Да берите уж вы эту грушу, я же вижу, вы на неё смотрите, словно ваша подружка-волчица на мясо!..
– Ага, – согласилась Молли, вонзая зубы в сочную мякоть. – Совсем другая жизнь, это точно.
– Нет, дело не в богатстве. – Спенсер покачал головой, не принимая её тона. – Дело именно в жизни, совсем иной жизни. Мы храним Империю, мисс Моллинэр, да простится мне этот пафос. Мы все – пэры – зависим друг от друга, а Её Величество зависит от нас. Мы удерживаем всё в равновесии, и не только Империю, а, считайте, весь Старый Свет, кроме, разумеется, варварских земель на севере и востоке. Но нам нужно… нам требуется… гораздо большее. Можно долго рассуждать о сути Катаклизма, но факт в том, что только мы, пэры Империи, способны вести человечество по пути прогресса. Мы аккумулируем бесценное знание и противостоим тому древнему ужасу, той страшной бездне, куда тянет нас дикая, никем не контролируемая магия. Природа ввергла нас в хаос… но мы поднимаемся из пропасти, медленно, но верно, мисс Моллинэр. И вопрос в том, хотите ли вы быть с будущим, то есть с нами, или с прошлым, то есть с варварами.
Лорд, явно разволновавшись, говорил быстро, горячо и, как показалось Молли, искренне.
– Нобилитет – лучшее, что есть у Империи, – продолжал меж тем Спенсер. – Мы не богатые бездельники, как можно было б подумать. У каждого за плечами университет. У нас есть инженеры, архитекторы, механики, офицеры, оружейники, врачи… все. У меня, например, диплом инженера-кораблестроителя. А знаете, мисс Моллинэр, что было моим дипломным проектом? Линейный крейсер, мисс, да-да. То, что прославило Первого лорда Адмиралтейства адмирала Фишера, было моей идеей. Корабль с орудиями, как у дредноута, но с более лёгкой бронёй и куда более высокой скоростью. «Инвинсибл», «Инфлексибл», «Индомитабл» – знаменитая теперь троица. Мой дизайн, моя идея!.. И сподобило ж меня, наивного и восторженного, показать это всё герцогу Йоркскому… родственнику того самого Первого лорда… – Спенсер вдруг улыбнулся тонкой змеиной улыбкой. – Впрочем, я не в претензии. Империя получила отличные корабли, а лорд Фишер… лорд Фишер всякий раз краснеет, когда мы с ним сталкиваемся, и принимается путано извиняться. Вот это, мисс Моллинэр, – бесценно!
