Побродил младший брат по полю, вышел к опушке леса. На опушке пенёк, у пня костерок, а у костра – старушка руки греет. Подошёл к ней младший брат и спрашивает:
– Скажи-ка, бабушка, что это за камни да серые валуны кругом?
– Дай я сначала твоих зверей поглажу, а потом и скажу.
Смекнул младший брат, что дело тут нечисто, и говорит:
– Ну нет, отвечай, не то придётся моему мечу с тобой поговорить!
Пришлось ведьме сознаться:
– Эти валуны – заколдованные люди и звери. Тут и брат твой.
– Говори, как их оживить! – крикнул младший брат.
– Видишь костёр? Возьми из него золы и посыпь валуны.
Сделал так младший брат. И тотчас обернулись валуны людьми – целое королевство народу и сам их король тут. С ними и старший брат со своими зверьми. Звери так сразу и кинулись на ведьму, лишь клочки от неё полетели.
Как только ведьма испустила дух, с белого оленя сошло проклятие: стал он, как прежде, по лесам и лугам вольно скакать, а люди перестали за ним охотиться.
Тогда и с девицы прекрасной, что в замке сидела и выйти не могла, чары спали. Выбежала она навстречу своему отцу-королю. Радости людской не было конца! А король в награду отдал старшему брату дочь в жёны.
А младший вернулся к жене, да так и живёт в своем королевстве.
Ханс и Грете
Датская сказка
На краю деревни, у околицы стоял одинокий покосившийся домишко. Жили там муж и жена со своей единственной дочерью, а звали её Грете. Жили они в большой бедности, хоть и трудились с утра до вечера.
Грете была девушкой работящей и красивой. Одно нехорошо: не умела она держать язык за зубами. Болтала без умолку, что надо и что не надо. Да и то сказать: у отца её с матерью тоже язык без костей был.
В той же деревне стояла богатая усадьба, и жил в ней молодой красивый парень Ханс. Отец его умер и отказал всё своё добро сыну. Жил Ханс с матерью; старушка домовничала, а Ханс всю мужскую работу в усадьбе справлял. Шел Хансу двадцатый год, и жениха богаче его во всём приходе не было. А уж пригож был Ханс! Первый на всю округу красавец!
И немудрено, что девушки по нему сохли. Грете, бывало, тоже на него заглядывалась.
Как-то утром, только рассвело, приходит Ханс на поварню, где стряпала Грете, и говорит:
– Послушай-ка, голубушка Грете! Девушка ты скромная, добрая и очень мне по душе пришлась. Надумал я взять тебя в жёны. Только гляди, до поры до времени никому про то не сказывай.
Боялся Ханс: не проведала бы мать раньше срока, что задумал он сватать девушку из бедных. Хотелось ей невестку побогаче да познатнее. Вот и просил Ханс, чтоб Грете помолчала.
– Спасибо тебе, – отвечает Грете, – уж я-то не проболтаюсь.
Ушёл он, а Грете опять взялась за стряпню – молочный кисель к завтраку готовила. Засыпала она в горшок пригоршню-другую муки, развела молоком… Стряпает Грете, а у самой только Ханс на уме. Вот и всыпала она невзначай золу в кисель вместо сахару. Помешивает Грете кисель половником, а сама от счастья будто солнышко сияет.
Мать ждала-ждала завтрака, не дождалась и пошла поглядеть, чего это дочка так на кухне замешкалась. Вошла она в кухню, увидела дочкину стряпню да как закричит:
– Ты что это, Грете, делаешь? Для чего золу в кисель сыплешь?
– Ох, матушка, – отвечает Грете, – я от радости себя не помню.
– Чему ж ты так обрадовалась? – спрашивает мать.
– Был тут Ханс, сказал, что возьмёт меня в жёны, да только с уговором: молчать про то до поры до времени.
– Ну, уж мы-то не проболтаемся, – говорит мать. – Вот счастье привалило!
Стала она сама кисель половником мешать и вовсе горшок опрокинула.
И отец ждал-ждал завтрака, не дождался и пошёл поглядеть, чего это дочка с матерью на кухне замешкались. Входит он в кухню и видит: горшок опрокинут, а кисель весь по столу разлился.
– Что это вы тут настряпали? – спрашивает хозяин.
– Ох, батюшка, мы от радости себя не помним! – в один голос отвечают мать с дочерью.
– Чему ж вы так обрадовались? – спрашивает отец.
– Был тут Ханс, сказал, что возьмёт Грете в жёны, да только с уговором: молчать про то до поры до времени.
– Ну, за этим дело не станет! – говорит хозяин.
На радостях он и про завтрак забыл. Вышел во двор и давай коней своих задом наперёд в телегу впрягать. А мимо как раз Ханс проходил. Увидал он, что хозяин выделывает, и дивится:
– Ты зачем коней мордой к телеге ставишь?
– Ох, Ханс, – отвечает отец, – я от радости себя не помню.
– Чему ж ты обрадовался? – спрашивает Ханс.
– Как чему? Ты ведь сказал, что хочешь взять нашу дочку в жёны! – удивился и хозяин.
Разозлился тут Ханс и говорит:
– Да, хотел, а теперь свои слова назад беру. Не сумела она держать язык за зубами, пусть на себя пеняет.
Пошёл Ханс своей дорогой, а Грете ни с чем осталась.
С той поры Ханс к ней и носу не казал.
И вот дошёл однажды до Грете слух, будто посватался Ханс к дочке богатого хуторянина и в воскресенье будет оглашение в церкви. В воскресенье Грете говорит матери:
– Схожу-ка я нынче в церковь, перекинусь словечком с моим суженым.
Вошел Ханс со своей невестой в церковь, а Грете улучила время, отозвала его в сторону и шепчет:
– Хоть и покинул ты меня, а я тебя из сердца не выбросила.
Видит невеста, что какая-то девушка с её женихом шепчется, и ну Ханса выспрашивать:
– Кто да что? И что это она тебе на ухо шептала?
– Да одна тут, – отвечает Ханс, – обещался я взять её в жёны, коли она про то до поры до времени не проболтается, а она не сумела удержать язык за зубами.
– Слыханное ли дело? – усмехнулась невеста. – Неужто она помолчать не сумела? Кто её за язык тянул? Я семерых женихов обманула и ни одной живой душе ни единым словом про это не обмолвилась. Вот только сейчас ненароком с языка слетело.
Как услыхал такие слова Ханс, как пустится бежать! Только невеста его и видела.
Рассудил потом Ханс: «Всё же Грете – девушка скромная и работящая».
Поженились Ханс с Грете и жили долго и счастливо.
Леший
Датская сказка
Было в одном королевстве глухое лесистое болото. Тянулось оно на много миль, и шла о нём в народе недобрая молва. Кто ни забредет туда ненароком – человек ли, зверь ли, – сгинет без следа, точно его и на свете не бывало. И прозвали это место Чёртова Трясина.
