Брюс так высоко поднял брови от раздражения, что они исчезли под волосами-паутинками.
– Да ради бога, Бомбер! Постарайся не тормозить. Я именно об этом и говорю! Первая книга шла на ура: счастливые истории, счастливые концовки, невероятно счастливый банковский баланс. Но не сейчас. Он перешел от «Звуков музыки» к «Кукушкам Мидвича». И я подвел черту. Я ему сказал: «Или “До-ре-ми”
[50], или до свидания!»
Когда-то Брюс работал в офисе в том же здании, что и Бомбер, он иногда заходил на чашечку чая и порцию сплетен. Однако нежелание Бомбера осудить подлого Энтони Пэдью и явное отсутствие сострадания у Юнис означало, что визит Брюса будет очень коротким. Когда он ушел, Бомбер вздохнул:
– Жаль, что нам не удалось заключить контракт с Энтони до того, как он заключил его с Брюсом. Мне понравился его первый сборник, но эти его новые истории меня заинтриговали. Интересно, а если попробовать его перехватить…
Юнис достала небольшой сверток из ящика своего стола и передала его Бомберу. Завернут он был в плотную темно-серую бумагу и перевязан ярко-розовой лентой.
– Знаю, что твой день рождения только на следующей неделе, – глаза Бомбера загорелись, словно у мальчишки: он обожал сюрпризы, – но я подумала, что после визита Брюса Устрашающего тебе это может поднять настроение.
В упаковке был диск с «Клеткой для пташек». Они посмотрели фильм в прошлом году в день рождения Бомбера, и он так сильно смеялся, что чуть не подавился поп-корном.
– Жаль, что мама не смогла его посмотреть, – сказал он. – Картина намного жизнерадостней, чем «Филадельфия».
Грейс не было в живых уже восемнадцать месяцев. Она пережила Годфри всего на год и умерла внезапно, но спокойно, во сне, в «Причудливом доме». Ее похоронили рядом с Годфри на кладбище церкви, в которой они молились, почти полвека были активными членами команды флористов, энтузиастами летних праздников, в частности состояли в комитете по празднованию окончания жатвы. Когда Бомбер и Юнис в день похорон Грейс стояли бок о бок на кладбище при церкви, в тени, испещренной пятнами солнечного света, они мысленно проводили свою церемонию прощания.
– Я за кремацию, не за погребение, – заявил Бомбер. – Так правильнее, – добавил он. – И я хочу, чтобы ты смешала мой прах с прахом Дугласа. И Бэби Джейн, если, конечно, я умру позже нее. И развей все это в каком-нибудь шикарном месте.
Юнис наблюдала за тем, как люди, прибывшие на похороны, медленно возвращались к своим машинам.
– Почему ты так уверен, что умрешь раньше меня?
Бомбер взял ее за руку, когда они собирались покинуть церковное кладбище.
– Потому что ты младше меня на приличное количество лет и ты вела непорочную жизнь.
Юнис рассмеялась, не зная, что сказать, а Бомбер продолжил:
– И потому что ты моя верная помощница и должна делать то, что я тебе велю.
Юнис снова рассмеялась.
– «Шикарное место» – понятие довольно абстрактное.
– Когда я придумаю что-нибудь более конкретное, я тебе сообщу.
И когда они оказались перед покойницкой, Бомбер остановился и крепко сжал ее руку.
– И еще кое-что.
Он пристально посмотрел на нее, его глаза блестели от слез.
– Пообещай мне, что, если я когда-нибудь стану таким, как папа, сумасшедшим, и меня запрут в доме, тебе придется найти выход… Ну, ты понимаешь. Ты должна будешь это сделать. Вытащить. Меня. Оттуда.
Юнис выдавила улыбку, хотя в этот момент ее пробирала дрожь.
– Вот тебе крест! Провалиться мне на этом месте!
Бомбер показал свой подарок Бэби Джейн, но, как только она убедилась, что его нельзя съесть, он не пищит и не прыгает, потеряла к нему интерес.
– А чего тебе хочется на день рождения? – спросила Юнис, теребя розовую ленточку.
– Ну-у, – протянул Бомбер, – как насчет того, чтобы совместить мой день рождения и нашу ежегодную поездку?
Юнис широко улыбнулась.
– Брайтон так Брайтон!
Глава 39
– Это не кольцо, и теперь Тереза дуется…
Лора в отчаянии поддела ногой один из теннисных мячиков Морковки, и он покатился по лужайке. Фредди перестал копать и оперся на лопату, готовый проявить сочувствие в случае необходимости. Лора вышла в сад, где Фредди удобрял розы компостом, без особой цели – может, чтобы выразить свое разочарование. Фредди ей улыбнулся.
– Ничего страшного. В конце концов мы с этим разберемся.
Лора была не в настроении выслушивать банальности. И Тереза, и Солнышко дулись. Несомненно, по разным причинам, но пока в равной степени непонятным. У нее не было большого желания заносить информацию на сайт. А еще Морковка так обрадовался, когда новая почтальонша позвонила, чтобы отдать посылку, что испачкал китайский ковер в вестибюле. Она еще раз поддела ногой мяч и чуть не упала. Фредди продолжил копать, чтобы она не заметила, что он смеется. Лора очень рассчитывала на то, что кольцо с сапфиром станет спасительным средством от всех зол. Она заменила разбитое стекло на фотографии Терезы, поставила фотографию Энтони с родителями рядом, а кольцо в коробочке положила перед ней. Она даже ставила для нее пластинку с песней Эла Боулли.
– А почему ты решила, что Тереза дуется? – спросил Фредди, когда немного успокоился.
– Потому что дверь в спальню все еще заперта, и эта чертова пластинка!..
Фредди нахмурился:
– Но я уже несколько дней не слышал Эла.
Лора раздраженно подняла брови.
– Ради бога, Фредди! Не тормози. Я именно об этом и говорю.
Фредди, оставив лопату, подошел к Лоре и обнял ее.
– Ну, видишь ли, ты выражаешься не очень ясно. Я намеки плохо понимаю. Тебе придется объяснить мне доходчиво, – сказал он.
– Один – ноль в твою пользу, – признала Лора.
– Итак, почему же тот факт, что Тереза не ставит нашего дорого Эла, означает, что она дуется?
– Потому что теперь, вместо того чтобы ставить его утром, днем и ночью, она вообще не разрешает его ставить.
Фредди недоуменно посмотрел на нее.
– Не уверен, что я понимаю.
Лора вздохнула:
– Я пробовала поставить пластинку множество раз, но она просто не играет. Я хотела сделать как лучше. Расставила фотографии, положила кольцо и хотела добавить последний штрих – поставить песню, их песню. Но она не звучит. Это она не разрешает.
Фредди с осторожностью подбирал слова:
