– Ромашки для Дейзи
[18], – сказала мама.
Разглядывая их в зеркале, она почувствовала, как екнуло сердце: так бывает, когда едешь на велосипеде и соскакивает цепь. А что, если завтра ее новым одноклассникам не понравится лицо девочки, которую она видит сейчас в зеркале?
Энни застегнула молнию на сумке-холодильнике, довольная тем, что взяла с собой на пикник все любимые продукты своей дочки: бутерброды с сыром и ананасами (на ржаном хлебе с семенами), чипсы с солью и уксусом, пончики с заварным кремом, японское рисовое печенье и имбирное пиво, чтобы все это запивать. Она все еще ощущала тлеющую внутри необходимость по чему-то ударить; реакция этой вонючей, слабоумной «красотки» директорши, которая не могла бы усмотреть за спящими в корзинке котятами – не говоря уже о школе, кишащей вскормленными тонкими ломтиками и выращенными на привилегиях детьми, большинство из которых уже считали, что мир перед ними в долгу и должен им муниципальную квартиру, ребенка и новейшие «Найки», – скорее подлила масла в огонь, чем успокоила ее. После того как отец Дейзи ушел из семьи, Энни, мать-одиночка, тяжко трудилась, чтобы вырастить Дейзи. Она работала в двух местах неполный день, и квартира, в которой они жили, располагалась не в самом лучшем районе, но она была чистой, уютной и, главное, была их квартирой. И Дейзи была хорошим ребенком. Но «хорошее» стало «плохим». Того, чему Энни научила свою дочь, не хватало для выживания в школьном мире. Обыкновенные правила приличия, хорошие манеры, доброта и усердная работа считались в лучшем случае «странностями», а в случае с нежной Дейзи рассматривались как признаки слабости – ошибки, за которые ее жестоко наказывали. Так что Энни решила преподать еще один урок своей дочери.
Когда они дошли до парка, солнце уже стояло высоко над головой и жарило вовсю. Лужайки захламили группки молодых дам с детскими сидячими колясками, орущими детьми, мобильными телефонами и сигаретами «Benson & Hedges». Энни взяла дочь за руку, и они направились мимо детской площадки, расположенной на траве, к роще в глубине парка. Они не прогуливались, а уверенно шагали: у них была конкретная цель. Дейзи не знала, какая именно, но чувствовала, что мама знает, куда идет. Роща была другим миром: здесь было прохладно и тихо и не было никого, кроме птиц и белок.
– Я раньше приходила сюда с твоим отцом.
Дейзи обратила на маму невинный взор:
– Зачем?
Мама улыбнулась, предавшись воспоминаниям. Она опустила на землю сумку-холодильник и подняла взгляд на небо.
– Пришли, – сказала она.
Сумка-холодильник стояла под огромным дубом, согнувшимся, как старик с артритом. Дейзи посмотрела вверх и сквозь крону увидела голубые просветы.
Минут через двадцать она сидела на ветке, поглядывая вниз, на сумку-холодильник.
Когда мама объявила, что они полезут на дерево, Дейзи подумала, что она, должно быть, шутит. Но когда выяснилось, что это не так, Дейзи испугалась.
– Я не могу, – сказала она.
– Не можешь или не хочешь?
Глаза Дейзи наполнились слезами, но мама была человеком непоколебимым.
– Ты ведь не узнаешь, как это, пока не попробуешь!
Тишина и неподвижность длились, казалось, целую вечность. В конце концов мама заговорила:
– Мы такие крошечные в этом мире, Дейзи. Не всегда удается победить, и мы не всегда бываем счастливы. И единственное, что мы можем, – это попытаться. Эти Мусорные Баки Джонсоны, – Дейзи нервно улыбнулась, – никуда не денутся, и тебе этого не изменить. Но ты можешь изменить свое отношение к этому.
Дейзи не убедили ее слова.
– Как?
– При помощи этого дерева. Полезай за мной.
Это было самое страшное, что Дейзи когда-либо делала. Где-то на полпути к верхушке дерева произошло нечто странное. Ее страх унесло, словно перья порывом ветра. Она была крошечной, а дерево казалось непобедимым великаном, когда она стояла внизу. Теперь дерево все еще было огромным, но она – пусть и крошечная – взобралась на него!
Это был лучший день за все летние каникулы. К тому моменту, как они проходили мимо детской площадки по пути домой, парк почти опустел, а мужчина с газонокосилкой собирался стричь лужайку. У Дейзи распустились волосы, когда она забиралась на дерево, и она сняла резинки и положила их в карман, но, вернувшись домой, обнаружила, что одна из них пропала. Ночью, уже собираясь лечь в постель, Дейзи, чья новая школьная форма висела на дверце шкафа, заметила, что ее лицо, отражающееся в зеркале, стало другим – счастливым и взволнованным. В этот день Дейзи научилась покорять гиганта, и она уже не боялась идти в новую, большую школу.
Лора положила резинку на место и вышла из кабинета, закрыв за собой дверь. Она заметила свое отражение в зеркале вестибюля. Лицо в зеркале принадлежало старой Лоре – Лоре до Энтони и Падуи, опустошенное и безжизненное. Часы пробили девять. Уже надо было уходить. Она достала ключи из маленькой керамической чаши с цветочным узором, стоявшей на столике в вестибюле, в которой она всегда их оставляла. Но был еще один ключ. Под связкой ключей от дома и машины она нашла один большой ключ для внутренней двери. Внезапно ее осенило, и улыбка изменила выражение лица в зеркале. Энтони не запер свое тайное королевство от нее. Его доверие воскресило в ней намерение, которое рассеяла его смерть. Сегодня ей досталось королевство, и завтра она начнет разгадывать его тайны.
Глава 13
Юнис
1976 год
С надменным видом развалившись на стуле за столом Юнис, Порша стряхивала пепел с сигареты в баночку со скрепками. Юнис с Дугласом пошла покупать булочки у миссис Дойл, а Бомбер встречался на улице с клиентом. Порша зевнула и жадно затянулась сигаретой. Она устала, ей было скучно, и она страдала от похмелья. Ночью она с Трикси и Майлсом выпила слишком много коктейлей из джина и апельсинового сока. Или, скорее, уже утром. Она вернулась домой около трех.
Порша взяла какую-то рукопись, лежащую сверху на стопке бумаг, которую она по неосторожности сдвинула, когда складывала колючие ветки, формой напоминающие богомола.
«“Бюро находок”, сборник коротких рассказов Энтони Пэдью», – прочитала она вслух, с издевкой и нараспев выговаривая название. Перевернув титульный лист, она оторвала тесемку, которой была сшита рукопись.
– Ой-ой-ой! – Порша усмехнулась, метнув обрывок в другой конец комнаты.
Она пробежала глазами первую страницу так, будто нюхала молоко, чтобы проверить, скисло оно или нет.
– Господи, что за бред! Да кому интересно читать про большую синюю пуговицу? И при этом он не собирается печатать мой рассказ! Собственной сестры!
