В машине тряс головой, промаргивался и прокашливался Навроцкий.
– Хорошую машину ты сделал, конструктор, – граф сплюнул и утер рукавом губы. – Хвалю.
Танк выбрался на улицу Стачек. На пути «КВ» оказался один из уличных фонарных столбов…
В эти минуты, минуты пьянящего, эйфорического ощущения слитности с могучей машиной затуманилась цель, приведшая его в страну Советов, отступили в тень опасности, которые обязательно навалятся впереди, показалось, что ничто тебя не возьмет за толстыми листами брони.
«КВ» не набрал еще скорости, поэтому не снес столб, как сухой камыш, а дал ему упасть степенно, дал медленно склониться под напором машины. Провода натянулись до состояния скрипичной струны и порвались. Их концы разметало по уличному асфальту. Разом погасли светильники по одной стороне улицы на участке в два квартала. Лопнула, разбиваясь о дорогу, лампа под металлическим колпаком.
– Что ж вы, гады, меня без снарядов оставили! Хоть бы пулемет снарядили. Жизнь стала бы гораздо интересней. – Услышал конструктор голос сидящего рядом человека.
Нет, он все-таки ненормальный, клиент желтого дома, подумал Котин. Может быть, он оттуда и сбежал? Очень похоже, все объясняет. И от такого поворота делается страшно. Что он еще может натворить?!
Они увидели танк, когда тот двигался поперек проспекта. Погасший на улице свет получил свое объяснение, и стало ясно, куда подевался финский разведчик и что незачем возвращаться за Тимофеем и тем, кто знает шпиона в лицо.
Егор без приказа снизил скорость, как и многие из водителей тех машин, что двигались рядом по полосе, некоторые водители прижимали своих бензиновых коней к тротуару, не рискуя двигаться дальше. Некоторые шоферы, похоже, еще не замечали происходящего на дороге.
– На завод! – раздался «эмке» голос командира.
– Куда? – Егор подумал, что ослышался.
– На завод!..
– Помните, как я убивал ваших людей в цеху, изобретатель? – Навроцкий уверенно управлялся с фрикционными рычагами. Сейчас он заставил танк крутиться на одном месте, посередине проспекта. – Так вот, я повешу на вашу совесть задавленных людей. Мне ничего не стоит, навалиться на рычаг и свернуть на тротуар. Или я вобью это железо в трамвай или автобус. Вы этого хотите? Вы уже поняли, дорогой мой, что впустую я не угрожаю.
Котин слушал этот бред безумца и чувствовал, как к нему запоздало приходит страх.
– Слушайте меня внимательно, изобретатель. Ничего не пропустите. Отныне ваша и моя жизнь одно целое. Пропаду я, погибнете вы. Но на секунду раньше. Из этого шикарного бронированного гроба вас спасут только мертвым…
…Водитель рейсового автобуса издали увидел танк и не сильно этому удивился. Он знал, что танки с Кировского перегоняют своим ходом. Конечно, делали это по ночам, но мало ли какая надобность возникла. Его удивило другое – чего этот трактор с пушкой крутится на одном месте. Неужто заело? Ну, умельцы, ну вам задаст товарищ Жданов.
Водитель решил не останавливаться, а объехать по трамвайным путям, за нарушение графика спрос серьезный…
– Но вы мне очень нужны, не скрою, – говорил Навроцкий, поглядывая попеременно на конструктора и в смотровую щель. – Танк я могу бросить, вас же ни за что. Хотя, признаться, танк мне будет жаль бросать, я начинаю в него влюбляться. Вам как конструктору это должно быть приятно. Так вот, мон шер, я должен вас вывезти из страны, а вы мне должны сказать, как это сделать. Давайте дружить, мой друг. Итак, я слушаю, что мне делать, чтобы выбраться из этой страны.
– Куда? – сам собой вырвался вопрос у конструктора.
– Да куда угодно! В любую сопредельную страну!..
Когда автобус метров за двадцать до крутящегося танка свернул на середину улицы, одним колесом забравшись на встречную полосу, тогда пассажиры и увидели редкую и занимательную картину.
– Хватит кудахтать! Учения проводят, отработка обороны юго-западных рубежей, – авторитетно, с чувством превосходства заявил разохавшимся женщинам мужик на передней площадке.
– Мама, смотри! Я тоже хочу быть танкистом! – закричал на весь салон мальчик, тряся маму за кушак пальто.
– Будешь, будешь, – вторила ему мать, отрывая детскую ручонку от кушака…
– Вы сумасшедший! – сказал зло и решительно конструктор.
– Да как угодно, – не стал спорить Навроцкий. – Я вас слушаю. Изложите ваш план.
– Я не желаю с вами говорить!
– Ах вот мы какие! – граф усмехнулся. – Ну, гляди же, изобретатель, что ты наделал своим упрямством!
Разведчик – ему для этого и привставать не надо было – стянул своего пленника с кресла радиста, тот повалился на дно возле Навроцкого. Граф взял конструктора за шиворот, втянул его по живот себе на колени, после этого вернул руку на рычаг.
– Смотри, что ты наделал своим ослиным упрямством! Смотри!
Навроцкий заметил автобус еще тогда, когда водитель автобуса начал объездной маневр. Сейчас кормой «КВ» был обращен к Нарвским воротам, и автобус уходил в ту же сторону. Граф разворачивал танк, собираясь догнать транспорт с пассажирами…
Выйдя из «эмки», въехавшей на территорию завода, капитан огляделся. Возле сложенных штабелями стальных пластин, наклонив голову, стоял мужчина в костюме и сбившемся на сторону галстуке. Сей гражданин то и дело подносил ладони к ушам, словно хотел отгородиться от ужасных звуков, покачивался из стороны в сторону, потом поворачивался и бил тонкими, почти детскими ладонями по стальным пластинам. Было заметно, что он сильно переживает и, похоже, даже плачет. Шепелев быстро подошел к нему.
– Вы кто?
– Какая разница! – С надрывом ответил человек и следующий порыв его был уйти прочь, но Шепелев не дал.
Капитан без размаха тыльной стороной ладони залепил страдальцу по щеке, отчего тот дернул головой, сжал губы и зажмурился. Капитан покачал головой и ударил второй раз, намного сильнее. И вот после этого на лице мученика проступила здоровая реакция – удивленное возмущение. Капитан сунул под нос удостоверение и повторил вопрос.
– Вы кто? Инженер?
– Да, инженер Тихонов, – нормальным голосом ответил тот и вдруг взвизгнул: – А вам-то что!
Инженер Тихонов бежал за танком пока не упал. А упал он, когда на его глазах «кэвэшка» пробила стену и вырвалась в город. Но инженер нашел в себе силы подняться и вновь побежать. Он хотел поскорее добраться до КПП, поднять тревогу, заставить действовать. И, когда он достиг сложенных штабелями бронированных листов, то вдруг его окатило ледяной волной отчаяния. Он вдруг понял, что все зря, все ни к чему и ничего уже не исправишь.
– Танк хорошо знаете? – спросил Шепелев.
– Знал, надо говорить знал, – вздохнул инженер и попытался закрыть ладонями лицо.
– В машину! – приказал капитан и, не дожидаясь исполнения приказа, схватил за шкирку человека в костюме и потащил к «эмке». Инженер Тихонов неожиданно не стал противиться, дал себя довести до открытой задней дверцы и втолкнуть внутрь автомобиля.
