Причер налил в стакан эля и поставил перед ней на салфетку.
— О чем?
— Помнишь, как несколько месяцев назад после рыбалки и покера с ребятами Джек сильно расклеился? Набрался и вырубился так, что его пришлось нести до кровати. Ты тогда сказал, что таким образом иногда подкрадывается прошлое и ему потребуется время, чтобы прийти в себя.
Причер нахмурился и кивнул.
— В таком случае ты должен знать, что с ним случилось, верно? Я уверена, что в Морском корпусе должны были об этом говорить.
Он молча посмотрел на нее.
— Это посттравматический синдром. ПТСР.
— С ним снова было что-то подобное? — спросил Причер.
— Нет, все прошло хорошо. Хотя я все-таки приглядывала за ним. Но я хочу рассказать тебе одну ис торию. Недлинную. В Лос-Анджелесе, в больнице, где я работала, у меня была подруга. Администратор клиники, заметно старше меня. Потрясающая женщина. Когда я с ней познакомилась, она была уже двадцать лет замужем, второй брак. И однажды вечером, пропустив стаканчик, она рассказала мне, что ее первый муж, за которым она была замужем очень недолго, ужасно с ней обращался. Постоянно избивал ее до полусмерти. Ее второй муж был очень добрым и любящим, но иногда, увидев какое-то выражение у него на лице или услышав его тон — совершенно невинный, ее словно возвращало в прошлое, к той жуткой жизни с ее первым мужем. Она испытывала при этом страх и гнев. И настоящий ужас. Собственная реакция пугала ее, вгоняла в депрессию, лишала способности справиться с ситуацией. Она говорила, что все происходило так, словно нервная система была запрограммирована реагировать определенным образом, чтобы выжить. Но она чувствовала себя виноватой за то, что мог думать ее второй муж. Будто он что-то сделал не так, хотя на самом деле это «что-то» происходило очень давно.
Причер опустил взгляд.
— Ты имеешь в виду, что я могу чем-то напомнить ей тот мешок с дерьмом? — спросил он.
— Нет, я не это имела в виду, — ответила Мел. — Это происходит не так прямо. Нечто безвредное и невинное напоминает то, что было когда-то давно… потому что… — Она замолкла.
После пары минут молчания Причер заговорил:
— Думаю, я понял. Это как вернувшийся с войны солдат слышит взрывы петард и фейерверки, и вдруг ему начинает казаться, что он снова вернулся на поле боя.
— Именно, — подтвердила Мел. — И есть еще стыд. Подруга говорила мне, что иногда ее преследует стыд. Нам сложно понять, почему женщина, которая не сделала ничего дурного и стала жертвой насилия, сама начинает чувствовать стыд. Но это стыд оттого, что она оказалась в такой ситуации, что не выбралась из нее быстрее, вообще, позволила такому случиться. Здесь не важно, правильно это или неправильно. Это просто есть. Мы не можем осуждать чувства. Джон, я просто хочу, чтобы ты знал об этом. На случай, если вдруг придется столкнуться с подобным.
Он помолчал, потом спросил у Мел:
— Я должен делать при этом что-то особенное?
— Нет. — Она покачала головой. — Если почувствуешь хроническую проблему, поведение, которое ты не можешь понять или объяснить, надо будет подумать о работе с психологом. Может, с Пейдж ничего такого и не будет. Я говорю только о возможности этого. Она, эта возможность, существует. И ты должен быть в курсе. Делай то, что получается само, — люби ее. Прощай. Прояви терпение и понимание. Что я делала в ту ночь с Джеком? Я обнимала его и говорила, что все хорошо.
Причер снова затих.
— Та женщина, твоя подруга. В тех случаях, когда ее муж делал что-то напоминающее… она переставала его любить? Хоть на какое-то время?
— Нет. Это не имело никакого отношения к любви. Он просто спас ей жизнь своей чистой любовью. Это касалось только того, что однажды в своей жизни ей было очень плохо. Немного времени, проверка реальностью, надежный партнер… Ей всегда удавалось вернуться к норме. Как и Джеку. Хорошо, когда рядом много хороших людей. Хорошо, когда ты в безопасности.
Причер посмотрел на нее и чуть улыбнулся.
— Если почувствуешь что-то не так, ты не стесняйся. Позволь мне помочь. Я кое-что об этом знаю. — Она глянула на часы. — У меня назначена встреча с пациентом, мне уже пора. Я просто хотела с тобой об этом поговорить. Не бери в голову, — сказала она и спрыгнула с табурета.
Глава 15
Уэсу Лэсситеру не пришлось идти в суд. Прокурор и адвокат Уэса пришли к консенсусу по поводу соглашения о признании вины
[45], и это Пейдж совершенно не устраивало. Судья был разочарован, что Лэсситер нарушил условия освобождения под залог своими звонками и попытками помириться, но в итоге он приговорил его к сорока пяти дням заключения, пяти годам условного срока и двум тысячам часов общественных работ. Кроме того, он был обязан каждый день посещать встречи «Анонимных наркоманов»
[46]. Запретительный ордер оставался в силе, как и опека над Крисом. И Уэса сразу же отправили в тюрьму отбывать срок.
— Я знаю, что тебе сейчас так не кажется, но ты победила, — убеждала Бри Пейдж по телефону. — Он не вышел сухим из воды и сильно подмочил репутацию. Да, ему дали небольшой срок, но и этого может оказаться достаточно, чтобы он изменил свое поведение. Тюрьма место неприятное. Злобное и опасное. И ходят слухи, что ему придется оформить личное банкротство, чтобы заплатить адвокату, а это означает, что ты получишь свою долю по разделу имущества.
— Это меня не волнует. Его деньги мне не нужны. Я просто хочу быть в безопасности.
— Я знаю, — сказала Бри. — Но было три шанса из пяти, что он получит сорок пять дней в тюрьме вкупе с угрозой судьи дать ему десять лет, если он снова попадется. Правда.
— Почему же я не чувствую себя победительницей? — пожаловалась Пейдж.
— Потому что ты боишься, — ответила Бри. — Я бы тоже боялась на твоем месте. Но я считаю, что все нормально. Его никто не отпустил на все четыре стороны. И угроза получить по полной за один звонок тебе или визит должна хорошо его сдерживать в ближайшие пять лет. Может, за это время он сдвинется с мертвой точки. Я не питаю больших надежд, что он станет другим, но, может, он найдет себе новую цель. Боже, пусть действительно найдет.
— То ли ты меня таким образом подбадриваешь, то ли это самые ужасные слова, которые я когда-либо слышала.
