– Да говори уже.
– Нет, ты мне обещай! – Она направляет указательный палец на меня.
– О’кей, обещаю, обещаю, обещаю.
– Ты трижды пообещала.
– Да-да, в курсе, – смеюсь я. – Первое правило бойцовского клуба и всё такое. Ну, выкладывай.
– В общем, та новогодняя ночь в Киеве… Когда мы в последний раз виделись. Я знаю, что ты ничего не видела, но всё слышала. Так, подожди, не надо злиться и грустнеть, – просит она, замечая моё недовольное выражение лица. – Ты обещала дослушать. Так вот, все те мои вздохи и охи, – они были, да. Но их происхождение – это чистая выдумка и, что уж отрицать, моя хорошая актёрская игра. Короче, как только ты ушла, твой бывший выругался, затем повернулся на другой бок и тут же захрапел. Тут-то мне и представился идеальный случай. Я немного подождала, убедилась, что ты недалеко, и начала исполнять соло, имитируя секс. Конечно, была вероятность, что ты залетишь в комнату и раскроешь этот обман, но я тебя так любила, что готова была пойти на такой риск. Я заплатила непосильно огромную цену за то, что сделала намеренно, но как бы то ни было, будь у меня второй шанс – я поступила бы так же. Поверь, оно того стоило.
Я сижу, слушаю её и считаю, что настолько пьяна, что уже сплю, а мне снится какой-то бредовый сон. Но вот проснуться не получается. Я, словно в ту далёкую новогоднюю ночь, застыла в оцепенении, не могу шевельнуться и лишь слушаю. Но Викины слова никак не хотят выстраиваться в логическую цепочку. Поэтому я решаю спросить:
– Чего? То есть зачем?
– А это уже вторая часть. Выслушай и её до конца. Хорошо? – спрашивает она, опять прикладываясь к вину.
– Валяй, – отвечаю я.
– Это началось за пару месяцев до той нашей поездки в Киев. Я как-то шла с работы и заметила твоего парня. Он открывал дверцу своей машины, чтобы в неё села девушка. Я уж было подумала, что это ты, и хотела крикнуть, но на её лицо упал свет фонаря, и я поняла, что ошиблась. А потом подумала, что это могла быть его знакомая или сестра, но когда я подошла поближе и хотела попросить, чтобы он подвёз меня до метро, увидела, как они сидят в машине и целуются. Тогда-то всё и случилось, я не знала, как тебе сказать. Почему-то была уверена, что ты мне не поверишь и мы поругаемся. Я хотела поступить правильно, но чтобы ты себе при этом не навредила. Мы же с девчонками знали, что ты была в него отчаянно влюблена, и если бы кто-то из нас рассказал про его измену, ты бы точно не поверила и посчитала, что мы тебя настраиваем против него. Не отнекивайся, так бы оно и было. Потом я увидела его ещё раз, но уже с другой. Я не знала, что мне делать, и даже как-то сказала ему в лоб, чтобы он признался тебе. И знаешь, что он мне ответил? «Да кто тебе поверит, дурочка?» Тогда я ещё раз убедилась в своей правоте – держать от тебя всё в тайне. А ты была настолько поглощена им, что ничего не замечала. И вот тогда, на Новый год, мне в голову и пришёл тот план. Он был жестокий, и я догадывалась, что ты меня и знать после этого не захочешь. Зато я точно была уверена, что и его к себе не подпустишь. Но я так любила тебя, что на тот момент мне показалось это справедливой ценой. Поверь, после случившегося я себе места не находила, моя затяжная депрессия переросла в долгоиграющую апатию. Номер твоего телефона набирала каждый вечер, когда напивалась в одиночестве или в компании малознакомых людей, но так и не решилась позвонить, боялась, что сделаю тебе ещё больнее. Поэтому и исчезла. Я просто не могла жить с тобой в одном городе, находиться в постоянном страхе, что, столкнись мы где-нибудь случайно, ты сделаешь вид, что мы незнакомы, или посмотришь на меня ледяным своим взглядом. Вот как-то так. Это и есть правда.
Вика замолчала, встала с кровати, прикурила нам обеим по сигарете, всунула её мне между пальцев и снова залезла на кровать, накрывшись покрывалом. Я сидела как громом поражённая, глубоко затягивалась и тотально охуевала от того, что я просто-напросто потеряла кучу лет без самого родного мне человека на земле. Лучшая подруга пожертвовала собой ради того, чтобы я порвала с очередным лживым мудаком. Ну а вдруг она врёт? Вдруг лишь ради примирения скормила мне историю, где она вроде как мой ангел-хранитель? Это же тоже исключить нельзя.
– Вик, – чуть погодя говорю я.
– Чего? – откликается она.
– Ты, конечно, извини, – я откашливаюсь, – но я не была готова к подобному откровению. Просто скажи… – Я беру паузу и смотрю на неё пристально. – То, что ты рассказала, это правда?
– Сожги меня на костре, если я соврала. Будь я проклята трижды, если это ложь. И в конце концов, скажи, а ты с тем парнем, его вроде Стас звали, ты с ним после этого говорила? Ты спрашивала?
– Точно, Стас, – вдруг вспоминаю его имя. – Нет, не говорила. Как-то было противно и всё такое. Но нет, ему звонить я сейчас не буду, хотя это было весело. Прикинь, звонит тебе твоя бывшая спустя пятнадцать лет и спрашивает, спал ли ты с её подругой?
– Да уж, интересно, – смеётся Вика, – как бы отнеслась к этому его жена. Уверена, он точно женат. С детьми и полный набор.
– Верно, – говорю я, опустив голову.
– Рит, – окликает меня Вика, – ты мне веришь?
– Знаешь, – я допиваю своё вино, – понятие не имею почему, наверное, это какая-то внутренняя чуйка, но отчего-то верю. Правда. Я знаю, какой коварной ты можешь быть, как пытаешься солгать во благо, это твой конек, кстати, но почему-то в этой истории я тебе верю. И сама себе не могу объяснить почему, хоть убей.
– Может, потому что это, мать твою, правда? Просто такая вот себе правда, которая грызла меня столько лет? – произносит она, бросая окурок в мой пустой бокал. – Давай-ка я нам водички налью. Нам давно пора было поговорить.
– Давно, – соглашаюсь я. – Так почему не рассказала? Ну, не на следующий день, месяц, год, а, скажем, через пару лет? Что тебе мешало?
– Ну, знаешь, как это бывает, жизнь тебя закручивает, и ты забываешь о чём-то плохом из прошлого. Просто тусишь себе, вертишься с людьми, мужчины, дети, всякие заморочки… Хотя почему-то, когда я напивалась до беспамятства в очередном клубе, у кого-то на вилле или яхте, я уходила ото всех и вспоминала о тебе, мне тебя так не хватало. Я словно ждала, пока ты невзначай подойдёшь так сзади ко мне и отмочишь одну из своих глупостей. Сядешь рядом и отвлечёшь от всего этого мрака, что творится вокруг меня. Но этого не происходило, и я обычно либо вырубалась, там, где присела, либо вызывала водителя, либо уходила с кем-то незнакомым, чтобы впасть в полный анабиоз. Ты всегда была моим спасательным кругом. Я даже не отрицаю. Без тебя все эти годы меня просто бросало от одной скалы к другой. Но я же живучая, ты знаешь.
– Знаю, – киваю я. – Только это всё равно не ответ на вопрос, почему ты так и не позвонила, не рассказала, не объяснила, в конце концов.
– Ну а то, что ты никогда и ничего не хочешь слышать, кроме своей версии, это будет ответом? Марго, ты сама хоть в курсе, что ты как была капризной девочкой, у которой есть два мнения – своё и неправильное, так ею и осталась? Или ты считаешь, что резко повзрослела, стала рассудительной и правильной?
