Только заняли позиции и приготовились, как позади бабахнуло и началась беспорядочная стрельба. По нам из рощи ударили полтора десятока стволов. Им вторили два пулемета. Плюс еще один бил с камней. Под таким плотным огнем до скал не добежать. Поляжем все.
Стреляю очередью на три-четыре патрона и откат на другое место. И только у куста оборачиваюсь. Над рощей поднимался столб дыма и пыли.
– Песец головной машине, – спокойно говорит Антон.
Но тут вновь бабахнуло. В трех местах. К первому дымному столбу добавился еще один, а вдалеке взвился вверх огненный вихрь.
– Твою дивизию! – ругнулся Свиридов. – Похоже наливняк накрыли.
Стрельба за рощей усилилась. Солидно ухала орудием тридцатьчетверка.
– О, – кивнул командир, – все, зажали их.
Пули расщепляли ствол акации, иногда уходя противным рекошетом.
– И нас тоже, мля. – Яневич откинул пустой магазин, вставил заряженный, дернул затвор. – Головы не высунуть.
– Не пыли, Паша, на нас тельняшки. – Свиридов обернулся назад: – Юр, давай с граником к крайней акации. Мы сейчас по камням вдарим, а ты постарайся гранату меж валунов положить. Там эта сволочь сидит.
Агапов с РПГ уползает влево. Мы выдерживаем минуту, а затем концентрируем огонь по камням. С первого выстрела Юра промахнулся, граната бабахнула левее, а вот вторым – пулемет похоже накрыл. На краю рощи засуетились.
– Не пускать!
РПК погасил попытки коммандос перебежать к камням. Одно тело осталось на поле, остальные оттянулись назад. Стрельба у грунтовки стала еще интенсивней, а из рощи притихла.
– Что-то затеяли, сволочи, – прошептал Григорьев.
– Ёп! Э-э-э… командир… – оторопевший Яневич выпученными глазами показывал перед собой.
Длинный питон, не обращая внимания на людей и стрельбу, скользил мимо нас по направлению к роще. Только его хвост скрылся в прокошенной пулями траве, как сзади что-то рыкнуло и над нами промелькнуло поджарое тело. Леопард выскочил на поле и, получив очередь из рощи, закувыркался, крася сухую траву в красный цвет. Справа пронеслись три косули. Что-то мелкое мелькнуло в траве… только успел откатиться в сторону Паоло, как мимо пронесся носорог.
– Чего это они? – Приподнялся командир.
– Мать…! – воскликнул Григорьев. – Гляньте, что там творится!
С тыла прямо на нас надвигался пожар. Сухая трава горела как порох. Пал стремительно расширялся, в мгновения проглатывая на своем пути редкие акации и буш. Огненный вал коснулся каменного плато и пошел вдоль него. Пламя взлетало вверх и уже обгоняло нижний пожар. Роща горела, отрезая нас от возможной помощи. Рев пламени и треск горящих веток даже грохот выстрелов заглушил. Но было ясно – эпицентр стрельбы смещался. Огонь вытеснял обе враждующие стороны дальше в саванну.
А что делать нам? Если не убраться с пути пала – сгорим. Бежать от пожара – коммандос расстреляет, как леопарда. Им, как и нам, до плато бежать одинаково, вот только нас огонь первыми достанет. У кого нервы крепче?
С тыла бежали люди.
– Фугу! Фугу! Аум сенджо! – кричал один анголец, показывая назад. – Эль ис таки!
[4] (
Бежали беспорядочно. Многие без автоматов, бросили где-то. Лишь некоторые, увидев нас, бросились на землю, остальные проскочили полосу буша и побежали по полю.
– Стой! Стой! – Заорал Свиридов. – Их сейчас всех положат!
– Парар! Парар! – закричал Григорьев. – Парар! Онди?
[5]
Мы сбили с ног нескольких, что бежали через нас. Но двое вырвались и вновь кинулись к роще.
– Деволта! – кричат кубинцы. – Ментир!
[6]
Никто не добежал и до середины поля. Коммандос положили всех.
– Песец. – Яневич откинулся на ствол. – Что будем делать, командир?
Свиридов смотрел на накатывающийся огненный вал. И молчал.
Паша выругался и выстрелил из ракетницы. Небо прочертила зеленая ракета, что означало «прошу помощи». В ответ из-за рощи поднялись две красных.
– Хрен кто нам сейчас поможет, – сплюнул Агапов. – Командир? Чего молчишь, запечемся нафиг.
– Тихо! – поднял руку Антон.
Все замерли, пытаясь что-то услышать среди треска пожара и канонады. В пылающих акациях ухнуло орудие. Рык дизеля нарастал, потом, валя горящие акации, на опушку выехала тридцать четверка, поводила стволом, выстрелила по роще. А из рощи ответили выстрелом гранатомета. Танк вспыхнул.
– Тоха! – Вскочил Григорьев. – Суки!
И всадил гранату в то место, откуда стреляли по танку. Затем, даже не пригибаясь, вставил новый заряд. Выстрелил. Граната рванула на самом краю рощи, начисто срубив крайнюю акацию.
– Суки! – Григорьев вновь заряжал гранатомет.
Мы сбили Сашку с ног, но он успел схлопотать пулю.
– Суки! – простонал он, зажимая рану на плече. – Тошку сожгли.
На мгновение все замерли, глядя на горящий танк.
– Ну что же, видать не судьба, – сквозь зубы процедил Антон и дернул затвор автомата. – Приготовиться. Россыпью до камней. Огонь по роще. Паша, возьми граник, все выстрелы туда же.
– Стой! Есть идея получше. – Я забрал у Паши ракетницу. – Давай сюда огни.
– Сигнал? Каким цветом?
– Пох… сейчас мы им сами пекло устроим.
Краем глаза заметил, как сообразительный Рамон заряжает свою ракетницу.
Вместе с Азуро стреляем ракетами параллельно земле, прямо сквозь траву. Яркие шары прочертили поле и заметались по роще, рикошетируя от стволов. Мы кидали сигналки и прямо, и наискось, чтобы зажечь всю траву на поляне. Отстреляли все, лишь я оставил три патрона зеленого огня.
Поле вспыхнуло почти по всей площади. Мы оказались в маленьком, быстро сужающемся коридоре, среди двух огненных валов. Из рощи огрызнулись злобным огнем. Коммандос палили наугад и попадали – вскочивших в полный рост ангольцев сразу проредило. Но нам некогда ждать, когда наш рукотворный пожар отгонит врага. Самих начинает припекать с другой стороны.
– Вперед! Бегом! Бегом!
Вскакиваем и быстро бежим к плато. Вдруг бежавший впереди Григорьев спотыкается. Подхватываю его на ходу и вижу – у него ранение, и вновь в плечо. Падает Яневич, его тоже зацепило. Не сразу соображаю, что прилетает не с той стороны. Что-то заставляет посмотреть назад. И тут обнаруживаю негра в форме «Партии труда», целящегося в спину Свиридова. Приходится бросить Сашку, чтобы успеть выстрелить первым.
