— С этого началось. А потом пошло-поехало. Как всегда.
— Если так, то из-за этого вряд ли стоит беспокоиться.
Казалось, Хитер испытала большое облегчение при мысли о том, что разница доктрин трехсотлетней давности оказалась такой незначительной. Только они собрались пожать друг другу руки, как раздался стук в дверь.
— Вы же сказали, что ничего никому не говорили! — вскинулась Хитер.
— Так и было. — Мать Фрэнсис пошла к двери.
На пороге стояла Бенни с заранее заготовленной речью. Но при виде монахини и сердитой девочки у нее отвисла челюсть.
— Позвонила Ева. Она подумала, что Хитер может быть здесь. Попросила меня прийти и… и…
— Ты кому-нибудь рассказывала? — с жаром спросила Хитер.
— Нет. Ева не велела.
Девочка перевела дух.
Мать Фрэнсис сказала, что ей пора уходить, а то сестры подумают, что она тоже пропала, и попросят объявить об этом по радио.
— А обо мне уже объявили?
— Еще нет. Но очень многие люди волнуются и боятся, что с тобой что-то случилось.
— Наверное, лучше сказать им…
— Если хочешь, я могу это сделать.
— А что вы скажете?
— Могу сказать, что ты вернешься во второй половине дня и зайдешь в монастырь за велосипедом.
Она ушла.
Бенни посмотрела на Хитер и протянула ей коробку конфет.
— Угощайся. Давай съедим все.
— А как же парень, который любит валлиек? Для которого ты хотела похудеть?
— Думаю, уже слишком поздно.
Они с удовольствием ели конфеты. Хитер спрашивала про местную школу и добрых и злых учительниц.
А Бенни спрашивала про деда Хитер. Понимал ли он, какие ужасные вещи говорит?
— Она рассказала об этом всем? — У Хитер вспыхнули щеки.
— Нет, только мне. Я ее лучшая подруга.
— А у меня нет подруг.
— Неправда. У тебя есть Ева.
— Она больше со мной не дружит.
— Конечно, дружит. Ты не знаешь Еву, если думаешь, что это может иметь для нее значение. Сначала она не хотела любить тебя, потому что сердилась на всех Уэстуордов за ту давнюю историю. Но потом полюбила и теперь всегда будет любить.
Хитер недоверчиво покачала головой.
— Это так. А если захочешь, я тоже стану твоей подругой. И Евин Эйдан. Получится целый круг друзей. Конечно, мы для тебя староваты, но сойдем, пока ты не заведешь себе новых.
— А этот, которому нравятся худые валлийки? Он тоже входит в этот круг?
— Стоит на краю, — ответила Бенни.
Увы, она говорила правду. На этой неделе она видела Джека дважды, и он все время торопился. Лекции, тренировки… Поговорить наедине нет времени.
Он не слишком распространялся о том, что случилось во время товарищеской встречи в Уэльсе. В клуб пришли какие-то девушки, они немного повеселились, но ничего такого не было. Слухи сильно преувеличены. Бенни тщетно пыталась объяснить, что она вообще ничего не слышала, поэтому и преувеличивать было нечего.
Джек ответил, что каждый имеет право повеселиться. Он не станет возражать, если Бенни в его отсутствие с кем-нибудь потанцует у Марио. Все это было очень неприятно.
Конфет оказалось нечетное количество, поэтому последнюю — с кофейной начинкой — они разрезали пополам.
Потом прибрали дом Евы, залили угли в камине, вышли из коттеджа и оставили ключ на прежнем месте.
Проходивший мимо Мосси степенно кивнул им.
— Кто это был? — прошептала Хитер.
— Мосси Руни.
— Который разбил сердце Би Мур, — с неодобрением сказала Хитер.
— Ну, не совсем. Когда придет время, Би станет на свадьбе Патси подружкой невесты.
— Наверное, люди могут это пережить, — сказала девочка.
Мать Фрэнсис дала Хитер велосипед Евы.
— Поезжай. Брат ждет тебя. Я сказала, что ты приедешь домой сама.
К багажнику был прикреплен аккуратный сверток из бурой бумаги. В нем лежали сумка с гербарием, пижамой, фотографиями лошади и собаки и сумочкой для губки.
Бенни и мать Фрэнсис долго смотрели ей вслед.
— Вы догадались! Ева всегда говорила, что у вас есть дар прорицательницы.
— Если бы он у меня был, я бы сказала, что у тебя на душе лежит какая-то большая тяжесть.
Бенни молчала.
— Я не собираюсь совать нос не в свое дело.
— Нет, конечно, нет, — с заученной вежливостью пробормотала Бенни.
— Именно это люди в шутку называют реальным миром… Я многое слышу о людях, которые в нем живут.
Бенни захлопала глазами.
— Сто лет назад мы с Пегги Пайн были школьными подругами. Такими же, как вы с Евой…
Бенни ждала. Мать Фрэнсис сказала, что это может ей пригодиться. У Шона Уолша достаточно денег — откуда, неизвестно, — чтобы купить маленький коттедж над каменоломней. Причем расплатиться наличными.
Мать Бенни сказала, что ей звонил Джек Фоли. Нет, сообщения он не оставил. Бенни в сердцах обругала Хитер Уэстуорд, из-за которой она пропустила звонок. И пожалела, что со всех ног побежала выполнять просьбу Евы.
Но Ева сделала бы для нее то же самое. А если Джек любит ее и хочет с ней поговорить, то перезвонит.
Если любит.
К Нэн пришла мать и сказала, что ей звонит Саймон Уэстуорд.
Тон Нэн был холодным.
— Разве я давала тебе номер своего телефона?
— Нет, но это неважно. Хитер дома.
— О, я очень рада. Где она была? — Нэн продолжала гадать, откуда он узнал ее номер. Она никому его не сообщала.
— Выяснилось, что она была в коттедже Евы.
Они вполне могли с ней столкнуться. Эта мысль заставила обоих на мгновение замолчать.
— С ней все в порядке?
— Да, но я не смогу приехать. Мне нужно поговорить с ней.
Нэн уже час гладила платье. До некоторых мест было трудно добраться. Она вымыла голову и выкрасила ногти на ногах в жемчужно-розовый цвет.
— Да, конечно, тебе нужно остаться, — сказала она.
— Вот и хорошо. Я думал, ты расстроишься.
— Самое главное — то, что она в безопасности.
Нэн была в ярости, но ее голос звучал небрежно.
По мнению Саймона, все дело было в том, что в дублинской школе Хитер чувствовала себя несчастной. Нэн вздохнула. Ева говорила это еще несколько месяцев назад. Наверное, Хитер говорила то же самое годами, но Саймон ее не слушал. Было всего несколько школ, подходивших для его сестры, поэтому она была обязана полюбить ту, в которой училась. Такова была его позиция.
