В.М. Молотов: Конечно. С удовольствием.
(С большим интересом знакомится с фотографиями.)
Генерал Эйкер: Я благодарю вас за тот прием, который оказан Советским правительством мне в Москве. Я прилетел в Москву, чтобы лично подчеркнуть то значение, которое мое правительство придает челночным бомбардировочным операциям. Успех этих операций нанесет огромный урон противнику. Теперь наша авиация сможет наносить удары по врагу со всех сторон и там, куда раньше мы не могли добраться. Для обеспечения этих миссий было необходимо сотрудничество с Советским правительством, и я уверен, что теперь это сотрудничество достигнуто. Я знаю, что верховное командование нашей армии целиком согласно с моим мнением.
В.М. Молотов: Благодарю вас. Мы тоже так считаем.
Генерал Эйкер: Я хочу также выразить свое восхищение и восхищение всего состава моей армии успехами Красной армии и ее авиации в войне с Германией. Они не сделали ни одной стратегической ошибки, а их храбрость и мужество великолепны. Я хочу предложить командованию Красной армии всю информацию, которую получает наша авиационная разведка по авиации противника и ее тактике, а также передать вашему командованию весь наш опыт ведения военных операций в Италии и Англии. Я готов взять с собой в Италию представителей вашего командования и показать им все, что их заинтересует — от нашего технического оборудования до наших оперативных планов и разработок.
В.М. Молотов: Благодарю вас. Я уверен, что наше командование воспользуется вашим щедрым предложением.
Генерал Эйкер: Это мой ответ на ту щедрость и гостеприимство, которое оказано нам вашей стороной, и я уверен, что мое предложение послужит на пользу нашим странам.
В.М. Молотов: Я еще раз благодарю вас за ваши предложения. Я не сомневаюсь, что они принесут большую пользу нашим странам.
Протокол составлен Протокольным отделом ГКО по служебным записям переводчика В. Бережкова
3 июня 1944 г. Регистрационный номер…
Совершенно секретно
3 июня 1944 г.
От: Генерала Эйкера
Кому: Генералу Спаатсу
Совещание с представителями Генерального штаба Красной армии в Москве прошло успешно. Согласились, что как только погода позволит, мы нанесем удар по цели BY 4870 с возвращением на Восточную базу. При следующем погодном окне атакуем аэродромы, запланированные ранее. Эта атака будет совмещена с атакой на Плоешти силами авиации Пятнадцатой армии, оставшимися в Италии. Советские одобряют Плоешти. Фотографии атаки, произведенной 2 июня Пятым Крылом моей армии, показывают прекрасный результат. Базы здесь вполне удовлетворительные. Кесслер и его команда провели замечательную работу по подготовке и приему нашего Крыла.
11
ПОЛТАВА. Июнь 1944 года
Предложение майора Козыкина вербовать американцев с помощью полтавских женщин было, по его собственному мнению, и просто, и гениально, и открывало перед ним сказочные карьерные перспективы. По вечерам, возбужденно разгуливая по своему кабинету и нещадно куря в открытое окно, майор хорошо слышал томный аккордеон, который на танцплощадке в Корпусном саду играл «Амурские волны» для вальсирующих американо-украинских пар. Под эту музыку майор пылко мечтал о высокой должности заместителя Берии и начальника нового агентурного управления НКВД, которое он создаст на основе своего полтавского опыта. Предположим, ему удастся завербовать двадцать, нет — тридцать, нет — пятьдесят американских офицеров! Пусть часть из них, скажем, десять или пятнадцать, не доживет до конца войны, погибнет или уйдет из армии. Но ведь остальные останутся и даже продвинутся по службе, вырастут в званиях! И он, сидя в Москве, будет иметь в США сеть агентов из американских генералов! Хотя почему «сидя в Москве»? Нет, он — в звании генерала — будет нашим военным атташе в Вашингтоне…
«Амурские волны» накрыла «Рио-Рита», и это сбило Козыкина с мыслей. Впрочем, это и кстати — хватит мечтать! Нужно работать, нужно использовать почин Марии Журко и распространить его на других баб, которые обязались доносить ему обо всех разговорах и событиях в штабе Перминова — Кесслера. Но как приступить к этому, не наломав дров? У Козыкина был эффективный опыт разоблачения врагов советской власти на освобождаемых территориях — хватаешь подозреваемого, применяешь к нему «забойные» меры дознания, и — пожалуйста. И с вербовкой стукачей тоже нет больших сложностей — достаточно показать человеку пару доносов на него, пусть даже не проверенных, и советский человек, еще с тридцатых годов знающий, что такое НКВД, тут же ломается и соглашается на все. Но вербовка иностранных агентов — дело специфическое, оно требует знания английского, денег, разработки паролей, шифровальных ключей…
Нет, он не может спешить, он должен дождаться вызова в Москву…
Интересно, каким способом Марии удалось так быстро завербовать этого Стивена МакГроу? Впрочем, каким способом, это понятно, она красивая баба в самом соку, Козыкин бы и сам не прочь… И он, конечно… — ох, как он навернет на руку ее пшеничную косу, когда она принесет первую информацию от этого Стивена…
Но стоп, не надо спешить, никуда эта Мария не денется. А вот почему его не вызывают в Москву? Неужели Юхимович не получил его рапорт?
Козыкин подошел к телефону. Звонить или не звонить? Конечно, уже поздновато — десятый час вечера. Но разве НКВД спит в это время? Глупости! Война же! Берия, Абакумов, Юхимович — все, как Сталин, работают до глубокой ночи…
Козыкин снял трубку:
— Коммутатор! Это Козыкин, СМЕРШ. Мне Москву, коммутатор НКВД.
Ждать пришлось недолго — слово СМЕРШ заставляло даже телефонисток работать вдвое быстрей обычного.
— Вас слушают, — прозвучал в трубке мужской голос.
— Здравия желаю! — по-военному четко сказал Козыкин. — Это майор Козыкин, полтавское управление. Мне генерала Юхимовича, пожалуйста.
В трубке раздался какой-то треск, словно его переключали с номера на номер, и — новый мужской голос:
— Дежурный по комиссариату слушает.
— Гм… Добрый вечер, товарищ дежурный. Говорит майор Козыкин, полтавское управление СМЕРШ. Прошу соединить меня с генералом Юхимовичем Семеном Петровичем.
— Генерал Юхимович здесь больше не работает.
— Что? — растерялся Козыкин. — Как это? А где?.. — И тут же осекся: только идиот может по телефону задавать такие вопросы. — Извините. А… А кто теперь мой начальник?
— Майор, — усмехнулся голос. — Тебе сообщат, когда надо будет. Положи трубку.
12
ПОЛТАВА. 2–3 июня 1944 года
Концерт для прибывших летчиков был под открытым небом — на новенькой деревянной сцене русские танцоры и танцорки в армейской форме лихо отплясывали под баян и балалайки, а циркачи на ходулях демонстрировали смешные трюки. Полтысячи американцев сидели на складных стульях, охотно хлопали артистам и одобрительно свистели, но Ричард, сморенный недосыпом пятидневного турне и беготней по берегу Лавчанского Пруда, тихо выбрался со своего места и ушел в лагерь к палатке, в которую определил его майор Фред Потт. На деревянном настиле этой палатки стояло пять металлических коек с соломенными матрацами и комплектами свежего американского белья. Ричард наспех застелил одну койку и, несмотря на близкий баян и рев взлетающего на аэродроме ДС-30, буквально вырубился, едва коснулся головой соломенной подушки.
