– Перевяжите мне запястья, мистер Крамер, пока я весь ресторан кровью не залила. А эти-то болваны, похоже, повелись. Думают, из меня кетчуп тек.
Тодд с Элиотом, конечно, знали, что порезы и ожоги – настоящие. Они притащили аптечку, и Тодд лично наложил стерильные повязки.
– Нет, вы точно ненормальная, – охал Элиот. – На кой черт вы все это затеяли, а?
– Сама не знаю.
– Давайте-ка я вас отвезу в больницу, – предложил Тодд.
– Это лишнее, – заверила я. – Теперь все под контролем. Отвезите меня домой, пожалуйста.
Поспорив для порядка, Тодд вызвал такси, однако непременно хотел ехать со мной. Я согласилась. Из квартиры Тодда было не вытурить.
– Сейчас вам нельзя находиться в одиночестве. Дайте я хоть медсестру вызову, пускай с вами побудет.
– Да не волнуйтесь вы так! Я в порядке.
– Салли… Нола… Дерри… а, неважно! Если с вами что-то случится, я никогда себе не прощу.
– Ничего со мной не случится.
– Откуда такая уверенность? Вы только что вены себе порезали! Я не могу вас так оставить. Выходите за меня замуж. Я о вас позабочусь.
– Замуж? Нет, Тодд, это невозможно. Я вас недостойна.
– Это вы-то недостойны? Да я лучше вас никого в жизни не встречал! Таких женщин просто нет, и все. Вы добрая, умная, дерзкая…
– А еще я бываю агрессивной и опасной для окружающих. Сами видели, что я сегодня вытворяла.
Тодд тряс головой, бегал по комнате.
– Это пройдет. Вы поправитесь. Обязательно. Вы научитесь контролировать себя. Ведь вам это уже удалось. Сначала вы устроили кровавое шоу, а в критический момент взяли себя в руки. Вы победили внутреннего демона. Значит, доброе в вас сильнее, чем разрушительное.
– А я вот уже не уверена.
Тодд взял меня за руку.
– Будьте моей женой.
– Не давите, Тодд. Сегодня я не я.
– Ладно, не буду давить. Кто бы вы ни были, знайте: вы меня к жизни вернули, а это самое главное.
Наконец Тодда удалось выпроводить. Я легла в постель, но сон не шел. Я проворочалась довольно долго, потом мне стало страшно: вдруг, когда я отключусь, снова появится Джинкс? Или не Джинкс, а кто-нибудь новенький?
В итоге я вышла на улицу. Мне хотелось поговорить с Мерфи.
– Знаешь, дружище? Одного не пойму: как я до сих пор психопаткой не стала.
Разговор не клеился. Паршивка Джинкс, зачем она заставила Мерфи делать непристойный жест? Как можно душу открывать, если тебе средний палец показывают? Хоть бы кто-нибудь шепнул мистеру Гринбергу, ведь старик-то подслеповат.
Глава 12
Белла огляделась, готовая поклониться и сорвать еще оваций. Однако обнаружила себя в постели. Из окон лился дневной свет.
– Что? Опять?! – взвыла Белла.
Дальше – больше. Запястья были забинтованы, на груди пузырились ожоги. Господи! Неужто кто-то из альтеров связался с садистом?
Белла вскочила, уперев руки в бока, диким взглядом повела по комнате. Нет, это уже явный перебор. Конечно, следовало бы привыкнуть, но какого дьявола ей не дали завершить шоу? Сколько можно ее задвигать? То она не получает свои пятнадцать минут славы, то не успевает насладиться сексуальным контактом. Какое там еще сотрудничество имел в виду смазливый психиатр? А что же насчет прав? Их надо уважать в любом случае! И уж Белла постоит за свои права, раз тут все такие беспардонные!
Взгляд Беллы упал на календарь, на обведенное красным сегодняшнее число с пометкой: «10.00. Терапия. Кабинет Роджера».
Было девять утра. Значит, всего один час остался? Так нечестно! Белла подумала о Роджере, и сейчас же у нее созрел план. Она не уступит своего места, она сама пойдет к Роджеру, притворится Салли. Усыпит бдительность психиатра. Правда, новая Салли существует недолго, но я успела кое-что порассказать о ней Белле, а Белла всегда отличалась сообразительностью. Вот и сейчас она прикинула, что справится с ролью Салли. А если где-нибудь и сфальшивит, ничего страшного – Роджер и сам толком не знает новую Салли.
Хихикая, воображая сцену соблазнения психиатра, Белла надела одно из любимых платьев Салли. О, она скопирует все повадки Салли, и Роджер непременно поверит. Белла представила себя лежащей на черной кожаной кушетке, обливающейся слезами, бьющей на жалость. Растроганный Роджер склоняется над ней, она демонстрирует ему обожженные груди, обнимает его и занимается с ним сексом. Вот это будет спектакль так спектакль! Может, главная Беллина роль. Дожидаясь такси, Белла видела себя с огромным букетом, раскланивающейся перед рукоплещущими зрителями.
У дверей Роджерова кабинета я попыталась задвинуть Беллу, но слишком уж она настроилась. Ничего у меня не вышло. Да, Дерри, сказала я себе, слабеешь ты день ото дня, подруга. Но какова Белла! Знает ведь, что я к Роджеру неровно дышу; обещала не флиртовать с ним. Хотя Беллиным обещаниям насчет мужчин – грош цена.
Белла вошла в кабинет под бой часов. Будто из-за кулис на сцену шагнула – голова высоко поднята, надменность Нолы смягчена растерянным взглядом прежней Салли. Поневоле я признала: Белла – прирожденная актриса. Так скопировать новую Салли, никогда ее не видя!
Максимум, что мне удалось сделать, – это заставить Беллу задеть бедром стол Мэгги.
– Ой, простите, Мэгги! – пропела Белла. – Я тут думала про новую книжку, в которой написано про женское освободительное движение, и не заметила стола. Когда вы успели его передвинуть?
– Мы не передвигали стол, – удивилась Мэгги.
– В таком случае ваш стол следует передвинуть, – выкрутилась Белла, чуть презрительно, подражая Ноле, вскинув брови.
Мэгги заметила бинты у Беллы на запястьях, но поспешно отвела взгляд. Роджер сменил манеру общения. Знаете, бывает, человек находится с вами в одной комнате и говорит по телефону. И вот по его интонациям, по жестам, по выбору слов можно легко понять, кто именно ему позвонил. Для прежней Салли Роджер делал паузы в предложениях где надо и где не надо, весь подавался к ней, чтобы по лицу видеть, понимает она или нет. Сейчас Роджер заговорил непринужденно – так он общался с Нолой.
– Ничего не хотите рассказать?
– О чем?
– Да вот об этом. – Роджер кивнул на бинты.
– У меня был провал, – выдала Белла. – Ничегошеньки не помню. Наверно, я порезалась. Или меня пытались убить.
В следующую секунду Белла спохватилась, что изображает все-таки новую Салли, передернула плечами, поджала губы.
– Мне по-прежнему порой кажется, что жизнь не стоит того, чтобы жить.
– Вы обещали бороться с подобными мыслями. Самоубийство – не выход. И вам известно, как я воспринимаю разговоры о самоубийстве.
