Под моим пристальным взглядом Салли полностью сосредоточилась на чае. Она не хотела нервировать меня, тем более в такой момент.
– Теперь ты чаем от меня отгораживаешься, Салли. Этот номер у тебя тоже не пройдет. Давай впускай меня в сознание. Если ждешь помощи – чур, никаких секретов от полноправного партнера.
Салли уставилась мне в глаза.
– От кого?
Я ответила не раздумывая. Термин сам на ум пришел. Белла сказала бы – «суфлер шепнул».
– Давай заключим сделку, Салли. Я тебе помогу избавиться от остальных, и мы заживем вдвоем. Ты да я да мы с тобой.
– Это называется раздвоение личности. Ненамного лучше, чем расщепление. Мы что же, будем как доктор Джекилл и мистер Хайд?
– Не совсем. Скорее как Синдерелла. Представь: появляется фея-крестная и превращает бедную сиротку в красавицу в пышном платье. И пожалуйста – езжай на бал, знакомься с принцем. Мы поделим время, Салли. Твое – до полуночи, мое – после. Станем свободными, как птица – у птицы ведь два крыла. Весь мир облетим. Побываем в Лондоне, Риме, Париже. Попадем на бал.
– Но доктор Эш говорит…
– Доктор Эш говорит, что мы – особенные. Взгляни правде в глаза. Если бы не я, доктор Эш тебе и минуты своего драгоценного времени не уделил бы. Так бы ты и влачила жалкое существование и закончила бы дни в палате для буйных. Вот и подумай: заслужила я свою долю времени или не заслужила? Я тоже жить хочу. Я – личность.
Салли задумалась. Нехотя она склонялась к тому, что я права. Но эта мысль ей была как острый нож. Если заключить такую сделку, прикидывала Салли, с нормальной жизнью можно распрощаться. Не лучше ли прямо сейчас сигануть в окно?
– Погоди, Салли! – воскликнула я. – Соберись. Возьми себя в руки. Я же не говорю, что сделка – пожизненная.
Салли вздрогнула – поняла, что я отвечаю на ее мысли о самоубийстве.
– Что ты имеешь в виду, Дерри?
– Я просто хочу прожить несколько лет так, чтоб было что вспомнить. Хочу путешествовать, крутить романы, развлекаться. А потом пускай себе часы бьют полночь, пускай карета превращается в тыкву.
Тут-то Салли и сообразила, что последнее слово все равно за ней. В конце концов, в ее власти вовсе оборвать нашу общую жизнь. Салли поняла: меня очень тревожит мысль о самоубийстве.
– Так и есть, – подтвердила я. – Не знаю точно, как там все устроено, да только если ты с собой покончишь, виновата буду я, и в аду гореть тоже мне. Так интуиция подсказывает. Проверять, ошибается интуиция или нет, я не хочу.
У Салли началась мигрень. Боль подступала от затылка, поднималась выше. Не прошло и нескольких минут, как мозг превратился в сгусток невыносимой боли.
– Расслабься, Салли. Не сопротивляйся. Когда сопротивляешься, только больнее делается.
– Не понимаю.
– Ты звала всех на чай. А теперь сама же не пускаешь, вот голова и болит.
– А кто это стучится?
– Откуда мне знать? Я не гадалка. Не пойму, пока голос не услышу.
Салли притихла, замерла. Перестала бороться. Столько случаев было в ее жизни, когда ей хотелось убежать, скрыться. Только не сегодня. Сегодня Салли хотела остаться.
И вот в зеркале возникло новое лицо – с накладными ресницами, с толстым слоем тонального крема и румян, с чувственным ртом.
– Что здесь происходит?
– Все нормально, Белла, – сказала я. – Салли вздумалось устроить групповой сеанс. Четверо членов «Тайной пятерки» сейчас будут пить чай. Ради чая Салли вызвала нас из мрака.
Название клуба смутило Салли. Почему «пятерка», недоумевала она.
– Девичник, что ли, намечается? – разочарованно протянула Белла. – А я-то думала: раз меня вызывают, значит, будет весело. Нет уж, такая групповушка не по мне.
– Пожалуйста, Белла, останься! – воскликнула Салли. – Мне нужно поговорить со всеми вами. В групповой терапии мы добрались до переломного момента. Дальше надо работать вместе.
Белла с отвращением смотрела на Салли.
– А на кой черт ты мой вибратор вытащила? Мы что, самообслуживанием будем заниматься?
Салли ужасно смутилась, однако взяла себя в руки и ответила:
– Просто я подумала, если достать вещи, к которым каждая из вас прикасалась, вы скорее выйдете на свет.
– Подумала она! Интересно, каким местом – головой или чем другим? – съязвила Белла.
– Я не хотела тебя обидеть…
– Наша Салли мистики насмотрелась, – сказала я. – Решила черную магию применить. Так вот, Салли: мы не зомби какие-нибудь, нам вся эта бутафория без надобности.
– Я не знала…
– Что ты вообще знаешь? – рявкнула Белла. – Из-за тебя мы влипли по самое некуда.
Ее взгляд упал на третье зеркало.
– Кто еще придет?
– Только Нола, – поспешно ответила я.
– А как насчет сама-знаешь-кого?
– Салли о ней не подозревает. Они еще не встречались.
– С кем я не встречалась, Дерри?
– Всему свое время, – сказала я. – Пока забудь.
– Представляю, как она обидится, когда пронюхает, что ее на чай не пригласили, – вслух рассуждала Белла.
– На обиженных воду возят. Тоже мне, злая фея на крестинах принцессы.
– Если это меня касается, я имею право знать. О ком вы говорите? – насторожилась Салли.
– Ты? Ты имеешь право?
Пожалуй, тут я проявила к Салли излишнюю резкость. С ней надо помягче, только очень уж меня ее нытье достало.
– Пожалуйста, Дерри, скажи! Ты дала слово доктору Эшу, что будешь мне помогать!
– А ты дала слово не устраивать сеансов без доктора Эша!
Салли потупилась.
– Да, ты права. Я нарушила обещание. Больше не буду приставать с вопросами.
– Ладно, так и быть, скажу, – смягчилась я. – Белла имеет в виду Джинкс.
– Кто это – Джинкс?
– Это твой альтер.
– Еще один? Пятый? Я думала, нас всего четверо.
– А ты вспомни, как клуб наш назывался! «Тайная пятерка»!
Салли затрясла головой.
– Джинкс, говоришь? Я уже слышала это имя. Меня так незнакомые люди называли. А почему вы с Беллой не хотите, чтобы пришла Джинкс?
– Потому что она злая. А уж если рассердится – только держись.
– С чего бы ей сердиться?
– А ни с чего. Она невменяемая. Такой на свет появилась. Я же говорю, с ней лучше не связываться.
– Дерри права, – послышался голос из третьего зеркала.
Салли увидела вдумчивые строгие глаза, длинные прямые черные волосы.
