– Боже правый… Она знала.
Я еще не провела ночь с Боунсом, в которого влюбилась, это только намечается, но в остальном Лилит предсказала мое будущее с ужасающей точностью. Сколько времени прошло с момента того пророчества? Чуть больше года – как она и предрекала. И вот я лечу в спортивной машине вдоль берега океана, с волосами цвета дьявольского пламени. Но ведь… пророчества – это просто фантазии! Или мне пора пересмотреть систему моего мировоззрения?
Потея и дрожа от волнения, я загнала машину в гараж и втащила в дом покупки. Срочно к Боунсу! Отнести ему витамины и апельсиновый сок, спросить, что он думает о пророчествах, обнимать его так крепко, как только смогут мои руки…
Я живо перемахнула через заборчик между нашими виллами, прижимая к себе бумажный пакет с едой и лекарствами, взбежала на крыльцо и дернула на себя дверь. И… дверь не поддалась. Она была закрыта.
А я точно оставляла ее незапертой.
Предчувствие – страшное, головокружительное, недоброе – ударило под дых.
Боунс…
Я принялась колотить в дверь и жать кнопку звонка. В доме громко залаяли сеттеры.
– Боунс! ГАРРИ!
Лай резко стих, сменившись повизгиванием, и за дверью послышался отчетливый звук приближающихся шагов. Щелкнул замок, и дверь открылась.
Моя психика была закалена в бесчисленных боях с судьбой. Но когда я увидела человека, распахнувшего дверь, я лишилась дара речи.
На пороге, сунув руку в карман коротких шорт, стояла девушка – с безупречной фигурой, прямым черным каре и огромными карими глазами. Полупрозрачная розовая майка вообще не скрывала черный кружевной бюстгальтер. Скорее наоборот – делала его более заметным. А бюстгальтер в свою очередь весьма условно прикрывал полную белую грудь. Всю правую руку – от плеча до запястья – покрывали татуировки. Так плотно, что чистой кожи почти не осталось. Девушка вскинула красиво очерченную бровь, и мои внутренности затянулись в тугой узел.
Она – не просто мимоходом заглянувшая к Боунсу подружка, она – некто значимее: соответствует ему, подходит ему, подобна ему. Похожий стиль татуировок, такая же насмешка во взгляде – и собаки, скачущие у ее ног. Патрик и Сэйнт, разом обезумевшие от радости.
– Я Флоренс. Ищу… Оушена. А вы кто? – спросила я, уже зная ответ на свой вопрос.
Прищурив ярко накрашенные глаза, девушка ответила:
– А я Фиона, любовь всей его жизни.
* * *
А ведь нам до седьмого оставалось всего одно небо…
Обе банки, с витаминами и соком, были стеклянные. И обе разбились. Бумажный пакет разорвало осколками, таблетки высыпались, сок растекся. Девушка отступила на шаг назад и тихо выругалась.
Я, спотыкаясь, побежала обратно к своему дому, распахнула дверь и рухнула на диван. Не помню, сколько времени пролежала, уткнувшись лицом в подушку, кусая до крови губы – только бы боль физическая на мгновение притупила душевную.
Откуда она – эта сжимающая сердце боль? Откуда эта паника и удушающее разочарование? Ведь мы с Боунсом познакомились только позавчера. И он уже дважды меня отшил. И кроме пары поцелуев и дурацкого пикника на берегу мне ничего не досталось. Даже его настоящее имя узнала от его домработницы. О чем я думала?
О том, как уйду от Лилит, покончу с моими темными делишками, переберусь сюда, в Южную Африку, и рожу Боунсу трех детей? Я в самом деле думала об этом сегодня. В супермаркете. Где-то между постельным бельем из египетского хлопка и винными бокалами…
Чего еще он мне не сообщил, помимо своего настоящего имени и того факта, что у него есть девушка?
Он не сказал мне, как тяжело будет, когда придется спуститься с небес на землю. Он не сказал, сколько успокоительного мне придется выпить, чтоб не тронуться. Не сказал, как больно будут ранить осколки разбитого сердца.
Физическая боль может притупить боль душевную. Мне нужна ледяная вода. Много обжигающе ледяной воды. И музыка! Такая, чтоб душа вывернулась наизнанку! И я уже знаю, кто такую исполняет. Те девицы с потусторонними голосами, чьи песни я слушала вчера по заданию Лилит. У них в репертуаре точно найдется такая, которая будет резать без ножа!
* * *
Еще быстрее, еще громче. Пусть дымятся шины и лопаются динамики. Я лечу по дороге с сумасшедшей скоростью и слушаю «Флоренс энд зэ Мэшин».
Снова и снова возвращаюсь в свое детство, вспоминаю, как сидела за пианино, рвала свое желтое платье и плакала, плакала, плакала. Зеленый свет в моих глазах, возлюбленный – в моих мыслях, я снова рву свое желтое платье и плачу, плачу, плачу над своей любовью к тебе…
[25]
Наконец я вижу пляж, где Боунс вчера так трогательно рассказывал мне о своем прошлом. Жму на тормоз, сбрасываю передачу и скатываюсь по песчаной обочине.
Ты один из тех, чью душу так трудно спасти, да еще и целый океан у меня на пути…
Как же так получилось, что океан, который всегда меня спасал, и Оушен, который так стремительно меня разрушил, носят одно имя
[26]? Как вышло, что отныне я обречена вздрагивать, слыша слово «океан»?
Я выпрыгнула из машины и огляделась. Так и есть. Тот самый пляж. Если захочу, даже найду остатки вчерашнего костра. И отпечатки наших с Боунсом ног. И следы колес его кроссовера.
Я не хочу видеть то, что увидела, отменить то, что сделано, погасите свет, пусть настанет утро…
Ну, все, Скай. Пора проверить, о чем еще он наврал. Например… в самом ли деле здесь водятся акулы.
Я снимаю босоножки, сбрасываю одежду и иду к воде. Океан неспокоен, он бьется в берега и швыряется пеной. Я высматриваю красные и белые буйки вдалеке: если смогу доплыть до них, а потом вернуться – значит, акул нет. А если не смогу, то…
То кому-то достанется отличная машина. Я оставила ключи в замке зажигания. Телефон – на сиденье. Кто-то играет в русскую рулетку, а я изобрела новый вид игры со смертью. Жаль только, что патент на изобретение некому будет получать.
Ныряю. Тело разрезает воду, как нож. Уже через двадцать метров начинают неметь пальцы на ногах. Волна накрывает меня с головой, промаргиваюсь, отплевываюсь и продолжаю заплыв. Как холодно. Еще одна волна, да какая.
Выныриваю и ищу взглядом буйки. Их нет: вокруг только волны, и пена, и летящая по воздуху водяная пыль. На мгновение меня захлестывает паника, и я ухожу под воду с головой. Нужно вернуться. Пока не унесло течение. Не обязательно умирать, желая себя наказать. Достаточно просто застудить яичники и заработать бесплодие.
Я стала вертеться вокруг своей оси в поисках берега – он превратился в полоску вдалеке – и хлебнула воды, когда рот раскрылся сам собой от изумления. Возле моего кабриолета мигают сигнальными фонарями несколько полицейских машин. Какого черта? Или меня решили оштрафовать за превышение скорости, или кто-то вызвал полицию, обнаружив брошенную на берегу машину. Я стала грести к берегу, но… он не приближался. Меня уносило в океан.
