Струящиеся, сияюще-платиновые, как у немецких фотомоделей? Или, может быть, иссиня-черные, блестящие, словно жидкое стекло, – как у древнеегипетских жриц? Или порочно-рыжие с красноватым отливом, цвета сандалового дерева, за какие инквизиция в Средние века наверняка бы отправила тебя на костер?..
– Мэм, – взмолилась я, не размыкая ресниц, – мне нужно отнести эту посуду на мойку…
– Нет, тебе нужно выбрать себе цвет волос, сейчас же!.. Не открывай глаза, ты спугнешь видение, – прибавила Лилит, и ее ладонь легла мне на лицо, прикрывая глаза.
– Хорошо, рыжие!
– Точно?
– Да!
– Насыщенно-огненные, как?..
– Нет, скорее, каштаново-красные, без желтизны. Никаких абрикосов и меди.
– Я уже вижу это, Скай! Идеальный оттенок для твоей аристократически бледной кожи. Идем дальше. Прямые или вьющиеся?
– Вьющиеся крупными локонами.
– Длинные?
– О да, до самой задницы! Вы довольны?
Я попыталась убрать от лица ладонь Лилит, но не тут-то было.
– Довольна, – зашептала она мне на ухо. – Только вот обладательнице шикарных волос не пристало работать официанткой. Твои волосы пропахнут горелым маслом и суповыми специями. И у той, кто водит «мерседес»-кабриолет, руки не должны загрубеть от горячей воды и моющего средства!
Я отстранила от себя ее руку и резко встала. Рассказывать мне, официантке, которая за гроши вкалывает с утра до вечера, едва сводя концы с концами, про океан, «мерсы» и пачки баксов, – это было слишком. Слишком жестоко даже для меня, привыкшей к выходкам состоятельных посетителей.
– Кажется, ваш кофе остыл, – сказала я с плохо скрываемым раздражением.
– Принеси мне другой! – потребовала Лилит.
Я ушла на кухню, прихватив грязную посуду, и к тому времени, когда вернулась с чашкой горячего латте на подносе, злость почти перестала душить меня.
– Ваш кофе! – громко сказала я.
– Твои чаевые. – Лилит протянула мне белый конверт.
– Благодарю. – Я взяла конверт, намереваясь сунуть его в карман фартука, и моя рука замерла в воздухе. Он оказался тяжелым: примерно столько же мог бы весить конверт с моей зарплатой за месяц. Я приоткрыла его, мельком взглянула на пачку купюр и положила конверт на стол.
– Что это?
– Это твои волосы, Скай.
– Нет, это больше похоже на чертову кучу налички, – возразила я.
Лилит отхлебнула кофе и улыбнулась мне акульей улыбкой.
– Именно столько стоит наращивание. Волосы цвета раскаленной лавы, тяжелые, как смертный грех, и достающие до самой задницы, – уже завтра у тебя будут такие. Генетика – это на всю жизнь только для тех, кто боится плюнуть ей в лицо. Ты чувствуешь, как океанский ветер из твоей мечты становится чуть реальнее? Если есть волосы, о которых ты мечтала, то будет и ветер, который их растреплет. Будет и мужчина, которому понравится запускать в них пальцы. Будет и бриллиантовая диадема, которая украсит твои локоны…
– Я не могу взять ваши деньги, – заявила я. Правда, не так уверенно, как следовало бы.
Я в любом случае оставлю этот конверт на этом столе, милая. Не осмелишься взять ты – возьмет кто-то другой. Кто-то другой заберет себе то, что предназначается тебе.
Я судорожно сглотнула и снова взъерошила волосы – неосмысленный жест, который останется со мной даже тогда, когда моя короткая стрижка а-ля «курсантка военной академии» уйдет в прошлое.
Кто-то из посетителей разбил стакан, и мне требовалось уже лететь на помощь с тряпкой и веником, но я осталась стоять на месте, словно загипнотизированная.
– Это не деньги, Скай, – это соленый ветер, который молекула за молекулой просачивается сквозь закрытые двери и окна. Это шум океана, который ты можешь услышать, если осмелишься вытащить затычки из ушей. Это твоя свобода, от которой тебя отделяет тонкая, как целлофан, пленка твоих сомнений. Разве это так сложно – взять то, что предназначается тебе, и не испытывать при этом угрызений совести?
Моя рука словно против моей воли потянулась к конверту, взяла его и спрятала в карман фартука. Лилит взболтала остатки кофе в чашке и одобрительно кивнула.
– Но ты должна помнить кое о чем. К красивым волосам прилагаются кабриолет, океан и свобода. И никак иначе.
– Господи, о чем вы вообще говорите? – выдохнула я.
– Эй, у нас тут осколки стекла и все разлилось! – возмутился неуклюжий посетитель.
– Подождешь, пока я делаю заказ! – крикнула ему Лилит, придерживая меня за руку. – Во-первых, давай обойдемся без Господа, здесь только мы с тобой, и я не потерплю свидетелей вроде Него. А во-вторых – я предлагаю тебе работу, Скай. Через год, в этот самый день, ровно в… – Лилит бросила взгляд на маленькие золотые часики на запястье, – ровно в одиннадцать четырнадцать ты будешь уже внутри своей мечты. С волосами цвета дьявольской глотки – и будешь нестись на спортивном «мерседесе» вдоль океанского побережья…
– А можно нам тряпку, или хотя бы… – умоляюще произнес посетитель, разбивший стакан минуту назад.
– Да! Бегу! – бросила я через плечо, но Лилит крепко держала меня за руку и продолжала свой гипнотизирующий монолог:
– А рядом с тобой будет сидеть…
– Ченнинг Татум! – закончила я и нервно хохотнула.
– Бесовка, – подмигнула мне Лилит. – Он женат, и у него маленькая дочурка – но мне нравится ход твоих мыслей! Примерно через год рядом с тобой будет сидеть мужчина, о котором большинство женщин может только грезить, и ему будет необыкновенно интересно твое общество. Но за рулем будешь ты, потому что машина будет твоей. Спортивный «мерседес» класса «люкс», ты не ослышалась. На твоем запястье будут тикать не «Касио», а как минимум «Лонжин» за две тысячи баксов. А запах лука ты будешь ощущать, только если зайдешь в дорогой ресторан и закажешь французский луковый суп с грюйером и гренками. Он будет пахнуть о-о-чень аппетитно, куда лучше, чем пахнет здесь. Но все это будет, только если…
– СКАЙ! – раздался голос нашего менеджера Джонни – холодный и колючий, как колотый лед.
– Ты поняла, – закончила Лилит и взъерошила свои волосы точно так же, как это делала я. Но если я после этого приобретала вид потерянного серого котенка, то в Лилит с взлохмаченными черными волосами сразу проступила какая-то дьявольщинка, проявилось что-то от ведьмы, от потустороннего существа.
– Если я наращу волосы, только в этом случае? – догадалась я.
Очередная улыбка акулы подтвердила мои догадки.
– Хорошо, подумаю! – пообещала я, лишь бы поскорей отделаться от общества странной новой знакомой. Потом кивнула ей на прощание и помчалась к Джонни, который уже начал выметать осколки из-под стола. Я присела рядом и принялась промокать тряпкой разлившееся пиво.
