Он секунду помедлил, словно опасался, что звонок разбудит не только обитателей дома, но и весь квартал, всю деревню – даже тех, кто на кладбище.
Верна ли его догадка?
Может, стоило взять с собой Марианну или кого-то из ребят?
Он позвонил.
Дубовая дверь открылась не сразу. На пороге стоял Йозеф, а лейтенант ожидал увидеть Марту Люковик.
Седой ежик волос, элегантный свитерок, поза польского таможенника на линии Одер – Нейсе. Не хватает только оружия, хотя черные, близко посаженные глаза очень напоминают дуло двустволки.
– Что нужно?
Дед не стал отвечать, он смотрел за спину бывшего шахтера. Сыщик понял, что был прав с самого начала, что все угадал верно и не зря приехал в Потиньи.
65
Маленькая стрелка на 4, большая – на 4
– Мама-да… – Она метнула на него сердитый взгляд, и он сразу спохватился: – Мама…
– Что, мой дорогой?
– Зачем все снимают ботинки?
Малон не очень хорошо понял ответ. При чем тут ремни, драгоценности, очки, обувь и компьютеры?
Мама-да – про себя он имеет право так ее называть! – все время повторяла одно и то же: «Поторопись…» И подталкивала его в спину, и тянула за руку. Полицейские, мужчина и женщина, снова проверили их документы, Малон бесшумно шагнул в сторону, и Мама-да поймала его в последний момент:
– В чем дело, милый?
Ее голос прозвучал нежно – она хотела выглядеть паинькой, как перед учительницей. Нужно воспользоваться моментом.
– Я хочу Гути!
Малон не мог забыть верного друга, висящего вниз головой на колючках куста. Мама-да не имела права отнимать у него Гути.
НЕ ИМЕЛА ПРАВА бросать его там.
НЕ ИМЕЛА ПРАВА уходить без него.
Она с глупым видом смотрела на полицейских, обеими руками обнимая сына.
– Там, куда мы отправляемся, таких полно. Я куплю тебе другого, покрасивее.
Малон не слушал, его внимание было приковано к залу аэропорта. Он большой, очень большой, Мама-да его не догонит. Сбежать будет очень легко…
– Хорошо, мама, – тонким голоском произнес он.
Она разжала руки.
И он сразу рванул с места, точно зная, что будет делать: помчится вперед и повернет у плакатов на стене.
– Стой, Малон! – крикнула ему в спину Мама-да.
Он замер на месте.
Вовсе не потому, что она велела. На ее вопль обернулись все, кто был вокруг, а он едва слышал этот голос.
Потому что смотрел на плакат.
На нем была мама.
Да, это ее широкая улыбка, ее длинные волосы и сердитый взгляд, как будто она тоже хочет отругать его.
Какой же он глупый! Чуть не ослушался…
Малон только что вспомнил мамин совет, который никогда не должен был забывать, а вот забыл, хотя пообещал, что будет повторять его каждый вечер – про себя, конечно! – и делал это вместе с Гути.
Ему просто следовало ждать.
Мама-да крепко схватила его за руку:
– Довольно, Малон!
Ждать нужного момента.
А до тех пор вести себя так, как будто Мама-да – его мама. Они вернулись к полицейским. Мама-да выложила телефон, сняла очки и часы, а Малон – висевший на шее медальон. Потом они прошли через дверь без стены, Мама-да снова зазвенела, и ей пришлось снять колье.
Малон спокойно ждал ее по другую сторону.
Полицейские пересмеивались, переговаривались о чем-то своем и казались вполне безобидными, а вот те, что стояли чуть дальше – с ружьями и в камуфляже, – выглядели грозно.
Они шли по стеклянному коридору, Малон смотрел на самолеты и думал о последних словах мамы.
– Выход номер восемь, – сказала Мама-да. – Два кружочка друг над другом. Поищем вместе, милый?
Малон смотрел в другую сторону, туда, где были стены, магазины и двери.
Нужно быть храбрым. Как же ему не хватает Гути! Спастись от людоедов можно одним-единственным способом! И не сесть в самолет, летящий в их лес, тоже…
Малон помнил, как они с мамой прощались – давным-давно, в торговом центре. Он стоял, прижимая к груди Гути, а она снова повторила:
Это молитва, твоя молитва. Ты должен помнить ее всегда-всегда.
Это совсем просто, ты сумеешь. Прежде чем войти в самолет, ты скажешь одну фразу, ты повторял ее тысячу раз. Главное – произнеси ее именно в этот момент.
Даже если это будет неправдой. Пусть тебе поверят.
Два кружочка друг над другом.
Выход № 8.
Мама-да улыбалась. Оранжево-белый самолет был подсоединен к большой трубе, похожей на шланг пылесоса, как будто пассажиры были не люди, а комки пыли или хлебные крошки.
Малон потянул Маму-да за рукав.
Пусть тебе поверят. Даже если это будет неправдой.
– Мама…
Она заулыбалась. Он знал, что, если назовет ее мамой, она точно улыбнется.
– Что такое, малыш?
– Я хочу писать.
66
Сегодня, около полуночи, он сказал: мне жаль, красотка, я никогда не ложусь в койку на первом свидании… Я тоже, уже 317 вечеров.
Желание убить
Я оставила ему на память мои туфли-шпильки… по одной в каждом яичке!
Не нравится: 97
Нравится: 451
www.jelanie-ubit.com
«Рено» резко затормозил перед высокой застекленной дверью аэропорта. Дверцы машины распахнулись, Марианна и Ж. Б. синхронно выскочили наружу. Она держала в левой руке Гути.
16:33.
Рейс на Каракас через Гэллоуэй. Вылет через девять минут.
Ее доставал этот обратный отсчет, хотя она знала, что Алексис Зерда не сможет сбежать, не улетит этим самолетом из этого аэропорта – ни с мальчиком, ни с Тимо, ни с Энджи.
Даже один не улетит. Они предупредили каждого агента, каждого полицейского, каждую бортпроводницу, расклеили повсюду фотографии трех подозреваемых. Через этот аэропорт Зерде не ускользнуть. Билетный скрининг в компьютере – отвлекающий маневр или один из планов Зерды, план В, план Z, не имеет значения. Он не станет его использовать. Алексис Зерда – убийца, но не идиот, он не полезет добровольно в капкан.
16:34.
Долой сомнения, вперед!
Стеклянные створки разъехались, Марианна рванулась вперед, как бегун на финише, но Ж. Б. схватил ее за запястье:
