Через несколько лет Дед встретил Александру. Ей было тридцать, и она воспитывала Шарлотту и Валентина как собственных детей, ничего никогда не просила, предоставив ему все «властные полномочия». Идеальная мачеха! В тридцать три она неожиданно забеременела и родила своего первенца, которого не так чтобы очень хотела, пятого ребенка Пьеррика Паделу.
Это произошло в 1996-м. Анаис, обожаемая всеми принцесса. ЕГО принцесса! Его любимица, ради которой стоило просыпаться по утрам. Он был совершенно счастливым человеком – до совершеннолетия дочери. В июне прошлого года она отлично сдала бакалаврские экзамены и отправилась в Кливленд, в бизнес-школу, где за обучение приходилось платить десять тысяч долларов в год. Он восемнадцать лет холил и лелеял свою девочку, она умоляла отпустить ее, как же было не согласиться? И он согласился, в один момент лишившись смысла всей жизни.
С Александрой Дед расстался на следующий день после объявления результатов экзамена. В пятьдесят один год она была еще очень сексуальна, элегантна, свободна… окончательно свободна от груза материнства. А Дед вдруг почувствовал себя жутко постаревшим, и их замечательная семья перестала существовать.
Лейтенант Паделу из последних сил боролся с усталостью. Продержаться оставалось всего четверть часа: разговор с Анаис придаст ему бодрости.
Он подвинул к себе папку и попытался сконцентрироваться на деталях расследования.
Тимо Солер, Алексис Зерда, Сирил и Илона Люковик родились в Потиньи, деревеньке в Нижней Нормандии, где восемьдесят лет работали самые большие угольные шахты на западе Франции. Шахтерский поселок в центре нормандских лесов.
Шахты Потиньи окончательно закрылись в 1989 году, и два поколения людей двадцати национальностей стали безработными. Большинство составляли поляки, основавшие на Канской равнине маленькую Варшаву.
Четыре налетчика. Дети Потиньи. Три парня и одна девушка. Все четверо – безработные и дети безработных. Лейтенант пытался найти ответ на главный вопрос: как и почему эти ребята, выросшие в рабочем поселке, на улице Грызунов, годы спустя сбились в банду?
Канские сыщики покопались в коллективной памяти деревни, провели несколько часов на улицах Потиньи, расспрашивая старожилов, и прислали в комиссариат Гавра полный отчет.
Глаза у Деда слипались, но он продолжал упрямо пялиться в текст.
Вдруг коллеги пропустили главное?
Возможно, он сумеет уловить то, что они прохлопали? Углядит нечто новое?
Лейтенант не сомневался, что ключ к тайне кроется именно в этом мрачном превращении. Четверо друзей совершают вооруженный налет на дорогие магазины, действуя по самоубийственному сценарию. Разгадать этот феномен было гораздо важнее, чем отыскать награбленное или доказать причастность к преступлению Алексиса Зерды.
Взгляд Деда задержался на фотографиях налетчиков. Он передвинул их так, чтобы снимки убитых лежали рядом. Муж и жена погибли в перестрелке, он держал в руке «беретту», так что их виновность ни у кого не вызывала сомнений, хоть суд и не выносил им приговора. Ни один полицейский не спросил себя, почему пара согласилась участвовать в опасном предприятии, а вот Деду этот вопрос не давал покоя.
Сирил много лет работал докером. Десять последних месяцев он перебивался временной работой, но нарушения закона остались в прошлом. Любовь. Женитьба. Семья. Пусть журналисты тешатся мифом о гаврских Бонни и Клайде, все полицейские знают, что Илона и Сирил вели вполне упорядоченный образ жизни. Как Зерда убедил их ввязаться в заведомо обреченную на провал кровавую авантюру? Их и Тимо Солера?
Они согласились во имя былой дружбы?
Были вынуждены пойти на смертельный риск, потому что их связывал тайный договор?
Что стало причиной – долг, контракт или угроза?
Лейтенант чувствовал, что искать нужно в Потиньи. В прошлом. До деревни два часа езды, так что проще всего будет отправиться на место и выяснить, насколько верны собранные данные. Необходимо понять, что Илона и Сирил оставили в Довиле, выяснить, какими были их детство и молодость, с кем они дружили, как общались с родственниками…
Важнее всего проверить одну деталь, с которой канские сыщики «разобрались» за полчаса. Эта деталь, по мнению лейтенанта Паделу, меняла все.
26
– Не мог ответить побыстрее? Я ждал три минуты… У меня на хвосте легавые…
– Я подыхаю, Алекс.
Зерда помолчал, потом произнес:
– Не пори чушь. Лекарства не помогают?
В трубке раздался хриплый кашель. Алексис Зерда представил, как из горла Тимо на экран айфона летят сгустки крови, и плотнее прижал телефон к уху. Стоянка у доков Вобана была пуста, но за машинами наверняка прячется парочка полицейских. Сидят, морозят яйца… Да нет, они далеко, слишком далеко, а волны, бьющиеся о бетон Антильской набережной, наверняка заглушают голос Тимо…
Еще один хрип. Зерда буквально чувствовал запах смерти.
– Я долго не продержусь, Алекс.
Продержись еще немного, парень. Несколько часов. Один-два дня…
– Ты справишься, Тимо! Ты в тепле. Легавые тебя не найдут, а меня пасут с утра до вечера. Обложили со всех сторон, так что придется действовать быстро. Не глупи, ладно? Если высунешься, попытаешься встретиться с лекарем или приблизиться к больнице, тебя схватят!
– Что ты предлагаешь?
Хрипы, свистящее, затрудненное дыхание, голос дрожит, жизнь по капле покидает тело.
Морская пена оседала на брючинах, и Зерда отодвинулся. На полметра, не больше – на случай, если у легавых дальнобойные микрофоны. Не говоря уж о том, что эти сволочи могли привести с собой сурдопереводчика.
«Успокойся, кретин, в Гавре такого оборудования точно нет!» – приказал он себе.
– Нам нужно выиграть время, Тимо. Меня вычислили из-за похода в аптеку, больше рисковать нельзя. Мы не можем все потерять, только не сейчас…
Зерда торопился закончить разговор. Он убедился, что Тимо не сдастся полиции. Пока. «Немного времени у меня есть…» – подумал он, глядя, как яхта с погашенными огнями миновала Марсельскую гавань и маневрировала, ориентируясь на маяк.
– Дай мне телефон! Немедленно!
Зерда изумился, услышав женский крик. Громкий голос зазвучал прямо у него в ухе:
– Это я, Алексис. Ты понимаешь, что Тимо умирает? Понимаешь или нет?
– И что я должен сделать? Вызвать «скорую»? Заняться легавой бабой, которая ведет дело?
– А почему нет? Решай сам… Но сделай хоть что-нибудь – для разнообразия, иначе мы все потонем.
– Дай мне эту ночь. Всего одну ночь. Если запаникуем, все будет кончено…
– Что, если Тимо утром не проснется?
Зерда снова отвлекся на голубые огни яхты. Сорок пять футов как минимум. Стальной корпус, деревянная палуба. Эта игрушка стоит несколько миллионов. Интересно, кто живет за иллюминаторами? Что за миллиардер решил приплыть в Гавр, взяв в эту дыру дорогих шлюх?
