Повернулся ко мне спиной и уставился на экран с рядами цифр.
— Мы находимся на пороге новой эры! Новые технологии, новые возможности, и это только начало! За год, что я тут маракую, я удвоил свой капитал. Представляешь? Я бы не поверил, если бы в молодости мне кто-то сказал, что можно будет с такой легкостью зарабатывать деньги.
Я подошел к бару и повесил куртку на высокий стульчик. Рядом с бутылкой виски стояла старенькая итальянская кофеварка. Мне очень хотелось привести себя в порядок, и я приготовил себе двойной эспрессо и капнул в него немножко бренди.
— Как ты можешь покупать и продавать акции, если у тебя нет счета в банке?
Салливан передернул плечами.
— Тоже мне проблема! Детские игрушки! Подставное лицо — и все дела. Я, представь себе, пользуюсь банковскими данными Лизы и отчисляю ей процент от выигрыша.
Я не выдержал и взорвался:
— Вот-вот! О Лизе мы с тобой и поговорим! С какой радости ты вывалил ей полную сумку вранья насчет меня?
— Вывалил, потому что приличная ложь лучше скверной правды. Интересно знать, а что я должен был ей сказать?
Салливан поднялся со стула и налил себе чистого бренди, без всякого кофе.
— Имей в виду, я по-прежнему буду ставить тебе палки в колеса.
— Но почему, черт побери?! Тебе кажется, что у меня мало неприятностей?!
— Тебе не нужно видеться с Лизой, этим все сказано. Хочешь сбросить пар — возьми пятьсот долларов в шкатулке и шагай. В гостиничных барах полно роскошных девочек.
— А тебе не кажется, что ты так и нарываешься на грубость? И ты ее от меня получишь!
Салливан одним глотком выпил бренди.
— Я хочу Лизе счастья. И тебе тоже.
— В таком случае не вмешивайся не в свое дело! Я уже не маленький и прекрасно знаю, что для меня хорошо, а что плохо!
— Не в твоем положении. Не забывай, что я уже побывал в твоей шкуре.
— Вот именно. И я жду от тебя помощи!
— Я тебе и помогаю, отваживая от этой девушки. Ты принесешь ей несчастье и сам будешь несчастлив до конца своих дней.
Старик положил руку мне на плечо и очень серьезно произнес:
— Ты же видишь, что со мной случилось. Я убил любимую женщину и провел больше десятка лет в психиатрической лечебнице.
— Спасибо за совет! Но я запрещаю тебе принимать решения за меня. И не забывай, что в эту ловушку я попал по твоей милости!
Салливан вспыхнул:
— Я не хочу отвечать за твою глупость! Нечего валить с больной головы на здоровую!
— Я чего-то просил?! Жил себе спокойно! Фрэнк сам ко мне приехал! Фрэнк! Твой сын! Сын, который стал мерзавцем, потому что ты его бросил и стал жить со своей Сарой! Посмотри правде в глаза!
Старик сгреб меня за шкирку. Возраст не возраст, а силища у него, как у быка.
— Не распуская язык, малец!
— Не боюсь я тебя, — парировал я и прижал старика к шкафу. — Не забывай, что если ты живешь здесь, можешь слушать свой джаз, пить виски, курить сигары, играть на бирже, сидя за экраном, то только благодаря мне. Я приехал и забрал тебя из психбольницы. Я! А не твой сын, не твои друзья, не мой братец и не моя сестрица!
Он опустил глаза, и я отпустил его.
— Я не хочу тебя больше видеть, Салливан. Никогда, — сказал я, надевая куртку. — Я постараюсь сам разобраться с Лизой, а тебе больше не советую говорить с ней обо мне.
Я уже шел к двери, но на пороге обернулся, не удержался и сказал:
— И если ты будешь по-прежнему мне вредить, клянусь, что в следующее мое возвращение отвезу тебя обратно в психбольницу.
5
— Лиза! Ты дома? Открой!
Такси мигом домчало меня до Амстердам-авеню, и я вот уже минуту колотил в дверь. Однако квартира отвечала мне полной тишиной, и только изредка доносилось негромкое мяуканье Ремингтона.
Дело шло к полудню. Куда она могла подеваться в такую жару в первое воскресенье августа? Уж точно она сейчас не в своей Джульярдской школе и не в баре в Ист-Виллидж.
Я спустился вниз. Шофер такси, на котором я приехал, индус-сикх в чалме, поставил свой «Форд Краун» неподалеку и обедал в тени гинкго. Опершись спиной на капот, он с аппетитом уминал питу.
Я в растерянности озирался по сторонам, ища подсказки, спасительной идеи, озарения.
Почтовые ящики…
Из щели каждого почтового ящика на лестничной клетке торчал розовый листок. Когда я приходил утром, ничего этого не было. Распространитель явно хотел привлечь внимание к своим листовкам.
Я взял одну и узнал стилизованный силуэт Шекспира — высокий лоб, усы, острая бородка. Короткий текст в форме приглашения сообщал:
В рамках 34-го Шекспировского фестиваля
в Сентрал-парке уникальный спектакль
учеников выпускного класса
Джульярдской школы искусств.
Уильям Шекспир
«СОН В ЛЕТНЮЮ НОЧЬ»
в воскресенье 4 августа в 13 часов 30 минут
в помещении театра «Делакорт».
Вход свободный.
Я с облегчением вздохнул. Лиза, слава богу, нашлась!
Шофер доел питу, я показал ему приглашение, и он завел мотор. Уже полдень, жара стояла несусветная. Солнце палило нещадно, и никогда еще я не видел на Манхэттене столько машин. Но не прошло и десяти минут, как мы уже ехали вдоль восточной решетки Сентрал-парка и остановились возле Музея естественной истории. Шофер высадил меня на 79-й и объяснил, как добраться до театра. Я расплатился, поблагодарил, перешел через улицу и вошел в Сентрал-парк.
Множество афиш объявляли о «Сне в летнюю ночь». Я знал эту пьесу, сам играл в ней, когда учился в лицее. Следуя указаниям шофера, я быстренько добрался до театра — скамеек, стоящих на свежем воздухе среди деревьев неподалеку от Замка Бельведер. В этом зеленом театре вот уже тридцать лет самые разные театральные труппы дают бесплатные представления, играя пьесы мэтра из Стратфорда.
Я огляделся вокруг. Народу толпилось хоть отбавляй — туристы, любители драматического искусства, ребятня, которая брала приступом разносчиков мороженого и воды.
Я увидел и Лизу, она стояла в сторонке вместе с актерами своей труппы, для них выделили отдельное помещение, натянув небольшой тент. Узнал я и журнального красавчика — мистера Все в шоколаде, — который выставил меня на лестницу. Он и сейчас был, считай, полуодетым, сменив классные кальсоны на костюм Деметриуса. Лиза сияла в диадеме и волшебном наряде Титании, королевы фей, и выглядела как настоящая королева.
Сказать, что она мне не обрадовалась, значило ничего не сказать. Мистер Шоколад собрался было вмешаться, но я оказался на высоте — сразу наподдал коленкой куда следует, и Шоколад сломался.
