– Ничего, заговорит, – пообещал Илья. – Не этот, так другой. Я же варяг. Мы умеем спрашивать так, чтобы отвечали.
И пошел умываться. Его и впрямь учили спрашивать. Рёрех учил и другие. Сам Илья, правда, еще не пробовал.
Стрижа Илья нашел в начале протоки. С наложенной на тетиву двузубой охотничьей стрелой. И еще одной – под левой лопаткой. Хузарин был мертв. Как он подпустил врага? Теперь уже не узнаешь.
Илья скинул рубаху, обвязал вокруг пояса, чтоб и эту не замарать, присел, вскинул на плечи мертвого друга. Ну да, друга, а как иначе назвать?
Жаль Стрижа было до боли в сердце.
«На шматы порежу», – подумал он о пленных разбойниках и побрел по мелководью через заросли рогоза на ту сторону.
Глава 12
У переката. Допрос
– Мой дед говорит так: возьми самого наглого и сдери с него шкуру, – сказал Илья. – А потом глянь, кого пробрало.
– Самый наглый – тот, которого ты приволок, – сказал Акиба.
– Нет, моего на закуску, – возразил Илья. – Глянь, вот этот тоже хорош, – он указал на матерого разбойника, который наблюдал за ними, злобно оскалясь. У разбойника из ляжки торчала стрела. И еще одна – из правой руки, потому вязать его не стали. Куда он денется.
Илья неторопливо подошел к нему, наклонился, сгреб за куртку у ворота и поднял:
– Говоришь по-нашему?
Разбойник оскалился и плюнул Илье в лицо. Илья утерся свободной рукой, а потом врезал наглецу по носу. Нос, понятное дело, хрустнул.
– Понимаешь меня?
Тать потянулся к Илье здоровой рукой, но Илья был внимателен: рубанул от души сверху по ключице. Снова хруст. Рука повисла, разбойник взвыл.
– Ну и могуч ты, Илья, – по-хузарски проговорил Акиба.
– Еще раз спрашиваю, – спокойно произнес Илья. – Понимаешь меня?
– Убей меня, рус! Ничего не скажу тебе! – бросил, как сплюнул, разбойник.
– Размечтался! – Илья ухмыльнулся как можно свирепее. – Живым останешься. Руки тебе отрублю, потом ноги… Не-ет, руки рубить не буду. Так оторву. – Он уронил разбойника на землю, поставил ногу ему на грудь, взялся двумя руками, напрягся…
Суставы затрещали, разбойник дико заорал. Нет, оторвать руку не получилось. А разбойник сомлел.
«Надобно мне еще упражняться, – с огорчением подумал он. – Вот Сварожич бы, пожалуй, оторвал».
– Эй! – крикнул Акиба. – У нас не так много времени. Лучше бы нам разобраться до того, как караван подойдет.
– А что нам караван? Они ж тут в засаде ждали. Чай, не нас одних.
– Уверен? Может, и караван, а может – только нас. Времени мало.
– Что предлагаешь?
– Ты хоть и варяг, но вижу, в допросах не очень-то искусен, – заметил хузарин. – Это ничего. С годами наловчишься, а пока пусти-ка меня.
– Давай, – без всякого огорчения согласился Илья.
Акиба был прав. От допроса Илья не получал никакого удовольствия. Вот будь ворог оружный и здоровый, покрошил бы его за Стрижа в охотку. А так… Будто свинью забиваешь без сноровки.
Акиба выбирать не стал: уверенно подошел к одному из пленников – с разбитым коленом. Пленник кривился и время от времени постанывал. Больно ему было. Понятное дело.
Акиба положил руку на разбитое стрелой колено, нажал несильно. Пленник закричал.
– Понимаешь по-нашему? – спросил он по-хузарски. И нажал еще разок, исторгнув еще один вопль. – Знаю, что понимаешь. Видел, что слушаешь. Хочешь умереть быстро и небольно?
Пленник подумал чуть… И кивнул.
– Рассказывай, почему вы здесь, и я тебя убью сразу. Один удар в сердце.
Пленник скосил глаза на соседа. Тот отвернулся.
– Есть тут родичи твои? – спросил хузарин.
Еще один кивок.
– О них не думай, – мягко проговорил Акиба. – В роду твоем никто не узнает. Некому будет поведать о том, как ты умер. Да и не важно это. Если расскажешь всё, не только себя от мук избавишь. И родичей тоже. Всех. Сам умрешь легко, и они тоже. Обещаю!
– Поклянись! – прохрипел пленник.
– А зачем мне лгать? – удивился хузарин. – Говори, устал уже тебя уговаривать. – Акиба потянулся к колену…
– Не надо… – выдавил пленник. – Я скажу.
И рассказал.
Они действительно из черемисов. Но не из тех, что землю возделывают. Из тех, кто по лесам чужакам кровь пускает.
Да, их отправили за хузарами с Ильей. Прискакал гонец из Мурома, сказал: хузарская лодья с богатым товаром. Они сразу на коней – и помчались. Вожак сказал: надо же, какая удача! Лодья богатая, да еще и хузары.
– Почему – сюда?
– Так здесь все останавливаются, – даже удивился пленник. – Перед камнями.
Пленник о караване ничего не знал.
– От кого гонец?
– От наместника муромского!
– Вот гадина! – воскликнул Илья.
Выходит, едва они ушли со двора – он тут же отправил человека к разбойникам. Потому гонец и не знал о том, что они шли с караваном.
– Еле поспели, – сообщил пленник. – Совсем коней уморили.
– А почему наместник послал гонца к вам? – спросил Акиба. – С какой такой щедрости?
– Так вожак наш – брат ему! – заявил пленник. – Повезло, когда такой брат. Все важное расскажет: и что за люди, и груз какой.
– Повезло бы, если бы вы на нас не напали, – сказал Акиба. – И сами живы были бы, и я бы друга не потерял. Друга моего в камышах кто убил?
– Я не зна-аю… – проблеял пленник. – Богами клянусь, не знаю!
– Вожака вашего покажи!
Пленник замялся…
– Все равно ведь покажешь, – добродушно произнес Акиба. – Только мучиться сильно будешь сначала. Зачем тебе? Ну давай, показывай.
– Вон он.
«Как удачно я за ним погнался», – подумал Илья.
– Хорошо, – похвалил Акиба. – Прощай! – И, вытянув кинжал, быстро ударил пленника в сердце. Тот содрогнулся и умер. Акиба же переместился к вожаку. Тот лежал на боку, глядел злобно.
– Ты лучше не говори ничего, – сказал хузарин ему по-словенски. – Сразу не говори. Очень мне хочется с тобой поиграть.
– Что тебе надо? – прорычал разбойник. – Этот позор предков тебе уже всё разболтал!
Он смотрел, как Режей режет горло его уцелевшим людям, и в горле его клокотал звериный рык. Но Илья связал его хорошо, так что тот и мог только что рычать!
– Не всё, – возразил Акиба. – Я до сих пор не знаю, кто убил моего друга.
– А… этот, охотник на птиц? Я его убил! Всадил в него стрелу! И это не первый мой хузарин, слышишь? Я вас не меньше сотни к предкам отправил! Ненавижу! И вам бы кишки выпустил, если б этот рус вас не выручил!
