— Во второй ванной — чисто.
— В третьей спальне — чисто.
Казалось, ему придется задерживать дыхание вечно. Его сердце бешено колотилось.
— В подвале — чисто.
— В доме никого нет. Мы побывали всюду.
Макдермотт побежал к дому. На первом этаже пахло чем-то тошнотворным, это напоминало смесь запаха пота и грязных носков. Дом находился в ужасном состоянии. Краска на стенах облупилась. Кухня выглядела так, словно последний раз ее обставили мебелью еще в семидесятых. В гостиной вообще ничего не было, не считая коробок из-под пиццы и пакетов от еды с жирными пятнами, разбросанных по полу. Тарелки, к которым прилипли кетчуп и остатки еды, превратились в пиршество для мух и жуков.
— Вот дерьмо, — выругался Макдермотт, когда к нему подошла Столетти. — Он ушел, но точно был здесь.
Рация затрещала.
— Детектив Макдермотт! Подвал!
Макдермотт спустился по лестнице. Подвал тоже оказался почти пустым, не считая рабочей скамьи, спортивных снарядов для подъема тяжестей и потрепанных коробок. Зато стены здесь были «разукрашены» основательно. У трех из четырех стен стояли картонные щиты от пола до потолка. К ним были приколоты различные документы и фотографии.
Столетти остановилась на последней ступеньке лестницы.
— Что за черт?
Макдермотт подошел ближе, чтобы рассмотреть вырезки на стене. Там фигурировали: статья из журнала «Уотч» о разводе Гарланда и Наталии Бентли; извещения о неуплате налогов; газетная статья о том, что Пол Райли оставляет работу обвинителя и организует собственную фирму; страничка, распечатанная из Интернета, с заголовком «Русский серийный убийца», где подробно описывалась деятельность Николая Крючкина, убившего в Ленинграде двадцать четыре проститутки, прежде чем его арестовали в 1988 году; статья из журнала, где сообщалась о том, что в начале года Пол Райли приобрел дом, принадлежавший ранее сенатору Роше; многочисленные распечатки из Интернета, посвященные Терри Бургосу, с детальным описанием совершенных им убийств и его жертв; черно-белая фотография молоденькой девушки, стоящей под деревом…
Здесь находились сотни документов.
— Это, — пробормотал Макдермотт, — его рабочий кабинет.
Глава тридцать девятая
«Проверь дверь».
Он хорошо усвоил урок после неудачи с Брэндоном Митчемом. Но дверь с кодовым замком была заперта, поэтому он вытащил динамометрический ключ, короткий крюк и взломал замок. Лео открыл дверь, а затем осторожно затворил ее за собой. Затем снял ботинки и стал подниматься по лестнице.
На каждом этаже находилось по одной квартире. Лео медленно шел по лестнице в одних носках. Поднявшись на самый верх, он присмотрелся к двери. Замок самый обычный — возможно, дверь запирали еще и на задвижку. Он спустился на лестничную площадку между вторым и третьим этажами. Там его не будет видно, если Шелли Троттер решит вдруг посмотреть в глазок.
«Нет-нет, ты меня не увидишь».
Он взглянул на часы: начало пятого утра. Шелли спит, и не проснется еще два или три часа. Надо сидеть на лестничной площадке и ждать.
Он может подождать. Он умеет ждать. Он ждал целых шестнадцать лет.
В шесть утра я с трудом вылез из кровати — не спал всю ночь. В семь уже сидел в машине. На дороге, как всегда, были пробки. Я пытался придумать словечко позабористее, чтобы выразить свои чувства к женщине, которая ехала впереди меня, но в этот момент зазвонил мобильный. Определился номер Пита Сторино из иммиграционной службы — вероятно, он решил выполнить мою просьбу.
— Пит, для государственного служащего ты рановато встаешь.
— Только не говори, что я ничего для тебя не делаю, Райли.
— Я этого не говорил, Пит. Никогда.
— И ты никогда не слышал от меня такого упрека.
— Верно. Не слышал.
— Ладно. Ты спрашивал про Гвендолин Лейк, не так ли? Хотел знать, когда она покинула Штаты?
— Да.
— Гвендолин Лейк вылетела из страны 21 июня 1989 года.
Вот как. Это случилось на той же неделе, когда произошли преступления. В среду. На тот момент был и убиты уже трое. Кэсси убили в воскресенье.
«Могло пройти три месяца, могло — три дня», — ответила Гвендолин, когда я спросил, через какое время после ее отъезда убили Кэсси.
— Куда она полетела? — спросил я.
— В аэропорт Шарля де Голля, — ответил он.
В Париж. Теперь все обретало смысл. Когда я поинтересовался у Гвендолин, где она находилась в это время, ее первым предположением стала Ривьера. Она богата — возможно, там у нее свой дом.
— Не знаешь, как долго она там пробыла? — спросил я, сам не понимая, почему задаю этот вопрос.
— Вот здесь, дружище, я бессилен помочь, это внутренние дела другого государства. Но могу попросить кое-кого об одолжении. Только придется задействовать слишком много людей, если буду звонить во Францию.
— Нет-нет, все в порядке.
— Я полагаю, она жила там со своей семьей, — добавил он.
— Со своей семьей? Во Франции?
— У Гвендолин Лейк французское гражданство. Ты не знал?
По правде говоря, не знал. Гвендолин Лейк родилась во Франции? Ничего удивительного: богатые часто разъезжают по земному шару и, вероятно, имеют дома на каждом континенте. А еще могут себе позволить дорогое медицинское лечение в любой стране.
Сторино продолжал:
— Здесь говорится, что она родилась… Боюсь, что прочитаю неправильно… в Сен-Жан-Кап-Ферра, 8 сентября 1969 года. Как бы там ни было, но, возможно, это объясняет ее частые визиты в эту страну.
— Правда? — спросил я. — А когда она вернулась в Штаты?
— Сейчас посмотрю… 20 августа 1992 года.
— В девяносто втором? Она отсутствовала три года?
— В Штатах? Да, да.
Я поблагодарил Пита и закончил разговор, стараясь одновременно переварить информацию и отделаться от парня на перекрестке, который хотел продать мне газету.
Гвендолин Лейк уехала из страны на той же неделе, когда убили Кэсси и Элли, и вернулась через три года?
Возможно, мы чего-то не знаем об этой молодой своенравной наследнице миллионов?
Макдермотт позвонил домой, поговорил с матерью и с Грейс и объяснил им ситуацию. Закончив разговор, потянулся и стряхнул прилипшую к волосам паутину. Криминалисты фотографировали подвал.
— Черт побери! — выругался один из них уже не в первый раз за это утро.
Они вычислили преступника, но он опять ускользнул от них. И непохоже, чтобы ушел куда-то по делам. Они ворвались в его дом посреди ночи.
