— Нет. Мне кажется, Бургос убил Кэсси, потому что она была подругой Элли. Ему понадобилась еще одна жертва, и он выбрал ее.
— А какой грех совершила Кэсси? Ведь у каждой из жертв имелся свой определенный грех, не так ли?
— В том-то все и дело. В последней строке упоминалось самоубийство. «Теперь всем скажем: „До свиданья! Дуло в рот — и конец страданьям“». Там явно говорилось о самоубийстве. Бургос знал об этом. Я думаю, он должен был покончить с собой, но не хотел. Поэтому напал на Кэсси и убил ее. Таким образом она «спасла» его.
— А как он напал на Кэсси?
Этого мы не знали. Бургос не уточнял деталей. Когда же он общался с психиатрами, то говорил лишь о Боге и грешниках. Но ничего не рассказывал о девушках. Я сообщил об этом Шелли.
— Значит, ты не знаешь, как он похитил Кэсси?
Я почувствовал себя как свидетель, который дает показания в суде. В свое время я видел, как Шелли проводит перекрестный допрос свидетелей, и мне совсем не хотелось оказаться на их месте.
— Тебя это сильно тревожит? — спросила она.
— Нет, мне все равно.
— Тогда почему же мы едем в Лейк-Корси, Пол?
— Гвендолин Лейк была кузиной Кэсси. Помимо Элли Данцингер и молодого человека, чьего имени я не мог вспомнить, кузина Кэсси была единственным человеком, к которому я мог обратиться за помощью. Когда Кэсси убили, ее не было в городе, но она время от времени прилетала туда и жила под одной крышей с Кэсси.
— Нет, — покачала головой Шелли, — я хотела узнать, почему ты туда едешь?
Улыбка тронула мои губы. Шелли слишком хорошо меня изучила.
— Не можешь смириться с тем, что в этой истории остались темные пятна, о существовании которых ты до некоторых пор даже не догадывался? — гнула свое Шелли.
Возможно, она права. Но вместо того чтобы ответить, я нажал клавишу быстрого набора на моем мобильном и вызвал Джоэла Лайтнера. Я включил громкую связь и положил трубку между мной и Шелли.
— Привет, — ответил он, вероятно, проверив сначала номер звонившего.
— Джоэл, я сейчас в машине с Шелли.
— С кем?.. О, замечательно! Шелли!
— Привет, Джоэл!
Я кратко ввел его в курс дела. Лайтнер — единственный человек на свете, который знал дело Терри Бургоса так же хорошо, как я.
— Кэсси была беременна? — спросил он. — А я думал, что она была не по этой части. Говорят… она входила в общество геев и лесбиянок.
— А вы, оказывается, человек широких взглядов, Джоэл, — пошутила Шелли.
— Джоэл, недавно я разговаривал с Гарландом. Эвелин Пенри также общалась с ним. Расспрашивала о Кэсси.
— Какие вопросы она ему задавала? О беременности и об аборте?
— Он не уточнял, но думаю, что да. Он сильно переживал из-за того, что эта информация стала известна. Сказал что-то вроде: «Кэсси и так достаточно страдала». И Гарланд хотел, чтобы Эвелин замолчала.
— Теперь она замолчала навсегда.
Да, это правда. Я снял ногу с педали газа и посмотрел, как отреагируют полицейские в патрульной машине, стоящей за эстакадой.
— Джоэл, что ты помнишь про Гвендолин Лейк?
— Гвендолин… — Он задумался. — Кузину Кэсси. Королеву вечеринок? Помню, что ничего о ней не помню. Если мне не изменяет память, она была подлой, испорченной девчонкой, но… В то время, когда были совершены убийства, Гвендолин находилась в Европе и не имеет к ним отношения.
— Верно, — вздохнул я. — А как звали друга Кэсси? Парня, который обычно ходил с Кэсси и Элли?
— А, того красавчика?
— Да, он был красивым парнем…
— И плакал как ребенок, — заметил Лайтнер.
Да, он оказался очень эмоциональным юношей. Когда я брал у него показания, он держался очень хорошо, но в суде у него сдали нервы и он разревелся как маленький.
— Красивый и чувствительный, — проговорила Шелли. — Он еще не женат?
— Митчем, — вспомнил Лайтнер.
— Брэндон Митчем. Верно, верно. Джоэл, ты можешь найти его для меня?
— Зачем?
— Как зачем? Потому что я плачу тебе за то, чтобы ты делал все, о чем я тебя прошу, и не задавал лишних вопросов.
— Пытаешься произвести впечатление на свою подружку?
Я посмотрел на Шелли, ее лицо залил румянец.
— Вы ведь опять встречаетесь, не так ли?
Она рассмеялась. Я почувствовал, что мои щеки также покраснели.
— Ну и слава Богу, — сказал он. — Значит… Брэндон Митчем? Райли, я серьезно, зачем тебе?
То же самое спросила Шелли. Это напоминало зуд, который больше нельзя терпеть.
— Слушай, — вдруг спросил Лайтнер, — а с какими полицейскими ты сейчас работаешь?
— С Майком Макдермоттом и Рики Столетти.
— Не знаю никакой Столетти.
— Ее перевели из провинции пару лет назад. Отдел по расследованию тяжких преступлений.
— Макдермотт — хороший человек, — отметил Лайтнер. — Я был немного знаком с ним. Он порядочный. Всем копам коп. Хотя ему пришлось нелегко после того, что случилось с его женой.
— А что с ней случилось?
— Пять лет назад его жена застрелилась.
— Его жена покончила с собой? Какой ужас! — воскликнула Шелли.
— Она была… как это называется? Кажется, у нее был маниакально-депрессивный синдром. Тяжелая степень шизофрении. Однажды вернулась домой и прострелила себе голову в ванной. Ее дочка в это время принимала душ.
— Твою мать… — Я поднес руку ко лбу. — Трехлетняя девочка?
Теперь я понял, почему Макдермотт так отреагировал, когда на собрании кто-то упомянул слово «псих». Я даже представить не могу, что ему пришлось пережить.
— По крайней мере она не видела сам процесс самоубийства. И все же: выйти из душа и увидеть такое? Твоя мать лежит на полу, а половина ее черепа снесена выстрелом? И тебе всего три года?
Я покачал головой.
— Ладно. Я поеду дальше. Постараюсь разузнать о Кэсси Бентли.
Лайтнер ответил не сразу, хотя обычно реагировал мгновенно.
— И все-таки странно: откуда личная заинтересованность в этом деле?
— Возможно, что и личная, — признался я. — Найди мне Брэндона Митчема. — Я нажал на клавишу отбоя.
* * *
Новый день, новый отель. На этот раз он находился в пригороде. Заведение средней руки.
Лео трижды объехал вокруг отеля, заглядывал в окна, смотрел в зеркало заднего вида на каждую машину, которая заезжала на парковку. Он знал, что они привыкли держаться на расстоянии, стараются оставаться незамеченными.
