– Да. Я решила, что лучше позаимствовать мула у хозяина таверны, чем запрягать наших лошадей, когда мы только-только сняли с них упряжь. Идемте, повитуха Лубе! Мальчик позаботится о вашей лошади, это его работа.
С этими словами она схватила молодую женщину за локоть и потащила в дом.
– Боюсь, уже слишком поздно! – прошептала она Анжелине на ухо. – Но если и это дитя умрет, сын никогда мне этого не простит!
– Я сделаю все, что смогу, мадам, с Божьей помощью. Скажите, в комнате вашей невестки хорошее освещение? Вы попросили принести туда теплую воду и чистое белье?
– Когда я уезжала за вами, горничная обещала приготовить все необходимое.
Анжелина кивнула, хотя мадам коммерсантка больше не внушала ей доверия. Они поднялись по лестнице на второй этаж и оказались в коридоре. В него выходило шесть дверей, располагающихся одна напротив другой, по три с каждой стороны.
– Подумать только, Юбер решил остаться с ней, а меня отправил за повитухой! – пробормотала себе под нос мадам Морисетта Деплант, которая шла впереди. – Мужчине не место у кровати роженицы, это всем известно! Когда я рожала, рядом была только моя горничная!
Анжелина предпочла промолчать: речи дамы вызывали у нее сильное раздражение. Через несколько секунд она уже входила в комнату роженицы. Кровать стояла напротив двери, так что она сразу же увидела свою пациентку. Малый рост и худоба будущей матери удивили Анжелину, однако она не подала виду и приветливо улыбнулась.
– Здравствуйте, мадам! Как вы себя чувствуете? – спросила она.
– Проклятье! Как она может себя чувствовать? Ей очень плохо! – вскричал Юбер Деплант, сидевший у изголовья кровати.
И снова Анжелине было чему удивиться. Этот лысеющий господин в очках был на вид много старше своей супруги. Не молодила мсье Депланта и сильная полнота. В своем дорогом, отлично сидящем костюме он выглядел весьма респектабельно.
– Мне нужно осмотреть мадам. Оставьте нас одних! – решительно заявила повитуха. – Прошу, подождите в коридоре, это недолго.
Мужчина моментально вскочил на ноги и вышел, увлекая мать за собой. Морисетта попыталась протестовать:
– Я должна знать, что происходит, Юбер!
– Нет! Предоставьте повитухе выполнить ее работу, матушка! Она лучше нас знает, что делать.
Молодая аннамитка посмотрела на незнакомку, склонившуюся над ней с сочувствующей улыбкой на устах. Не обменявшись и словом, они почувствовали взаимное расположение.
– Как вас зовут, мадам? Я предпочитаю называть своих пациенток по имени. Это упрощает общение.
– Монахини из католической миссии окрестили меня Мари-Люсиль еще там, на моей родине. Я рано осиротела.
Мари-Люсиль изъяснялась на правильном французском, правда, с едва уловимым акцентом. И вдруг тело ее напряглось, выгнулось дугой, и она закусила нижнюю губку.
– Постарайтесь дышать глубоко, – посоветовала ей Анжелина. – Расслабьтесь! Как давно начались схватки? Вы ощущаете потребность тужиться? Я немного повременю с осмотром, постарайтесь расслабиться…
Боль отступила. Мари-Люсиль приподнялась, опираясь на локоть, и свободной рукой взяла с прикроватного столика стакан с водой.
– Я готова, мадам.
– Называйте меня Анжелина.
– Красивое имя! Такое же красивое, как и вы сама.
– Благодарю! А теперь поставьте стакан на место, лягте и согните ноги в коленях. Жаль, что в комнате так мало света.
Оставалось полагаться на чувствительность пальцев – при таком освещении Анжелина все равно ничего не видела. Результаты осмотра привели ее в смятение: головка ребенка уже вошла в шейку матки, но сам плод был слишком крупным для такого миниатюрного тела. Итак, молодую аннамитку ожидали очень болезненные роды, чреватые многочисленными осложнениями, в том числе и разрывом промежности.
– Перед смертью мой дедушка шепнул мне на ухо, что мама назвала меня Ан-Дао, что означает «цветок вишни», – сказала Мари-Люсиль. – Мне тогда было пять лет, но я не забыла.
Растроганная таким доверием, Анжелина сняла перчатки и погладила молодую женщину по лбу.
– Ваше дитя заняло правильное положение, – сообщила она спокойным тоном. – По дороге сюда мадам Деплант сказала, что вы потеряли первенца, что он родился раньше срока… Как это случилось?
Роженица закрыла глаза и отвернулась, а потом произнесла очень тихо:
– Это было ужасно! Я старалась не кричать, но было так больно! Ужасно больно! Ребенок родился совсем крошечным. Он прожил всего час. Юбер завернул его в простыню… Потом пришел священник, чтобы отпеть его. Пришел туда, в магазин… И они похоронили его на кладбище. Мне так хотелось пойти с ними, помолиться за его невинную душу!
– Разумеется, у вас будет такая возможность! По возвращении в Сали-дю-Сала вы отдохнете, поправитесь и станете выходить на улицу. Вам нужно чаще бывать на воздухе!
Мадам Дюплант, скорее всего, подслушивала у двери. Уже в следующее мгновение она вошла не постучав и встала у кровати. Лицо ее перекосилось от гнева.
– Мари-Люсиль, дела нашей семьи не касаются повитухи Лубе! Мы пригласили ее, чтобы она помогла вам при родах, но только лишь для этого!
Молодая аннамитка вся сжалась под одеялом. Дрожа всем телом и с испугом глядя на свекровь, она кивнула. Тут снова начались схватки, и она впилась зубами в кулачок правой руки, чтобы не закричать. Это было жалкое зрелище. Будь у нее меньше опыта, Анжелина не решилась бы вмешаться, но только не теперь!
– Мадам Деплант, выйдите из комнаты! – потребовала она. – Ваша невестка нуждается в покое и мягком обращении. Я не потерплю, чтобы мою пациентку запугивали! Но обычно этим грешат упрямые, эгоистичные супруги… Мари-Люсиль, вы желаете, чтобы я позвала вашего супруга?
– Мне все равно. Пусть делают, что хотят.
– Слышали? – торжествующе вскричала мадам коммерсантка.
– Я все слышу, мадам, и все же прошу вас выйти!
На пороге показался Юбер Деплант. Вид у него был растерянный, мужчина был очень бледен.
– Мне нужно быть рядом с ней? – спросил он. – Но я и так уже натерпелся, пока мы вас ждали! Я – солдат, а не повитуха!
Стараясь не показать отвращения и с трудом сдерживая ярость, Анжелина вывела мужчину в коридор, а потом заставила Морисетту последовать его примеру.
– Да что она себе позволяет, эта повитуха! – бурчала себе под нос коммерсантка. – Юбер, идем в мою комнату, раз мы тут не нужны.
– Вам там будет спокойнее, – заверила их Анжелина. – Но вас, мсье, я попрошу об услуге: пришлите сюда служанку с теплой водой.
Когда молодая женщина закрыла за Деплантами дверь, ее трясло от гнева.
– Это возмутительно! – заявила она. – Мне редко случается так разозлиться. Я искреннее вам сочувствую, Мари-Люсиль… хотя нет, я буду называть вас Ан-Дао.
