Пока они разговаривали, остальные гоблины подкрались к валуну и столпились за спиной у Красавчика.
— Чевой-то ему надо, Красавчик? — спросил Обормот.
— Додогу спдашивает, — сказал Красавчик. — Он заказ везет в банкетный зал. Я ему сказал, пусть дазывает секдетный падоль.
— Который? «Лягушачья икра», что ли? — поинтересовался Косоглаз.
— Тот самый, — подтвердил Красавчик. — Так, — прибавил он, строго уставившись на мужичка. — Какой падоль?
— Э-э… «лягушачья икра»?
— Точно. В общем, едешь мимо задослей жгучей кдапивы, вдоде как, потом у стадой печки, вдоде как, сводачиваешь налево, а потом напдаво, вдоде как? Или налево?
— А не прямо? — вмешался возжелавший помочь Свинтус.
— Ну да, может, и так. Потом поездишь туды-сюды по тдопе и окажешься в лесу. Банкетный зал где-то там в седедине. Бимо не пдоедешь.
— Спасибо, — неуверенно сказал мужичок. — Очень любезно с вашей стороны, сударь.
— Да де вопдос, — сказал Красавчик. — Давай там поостодожней.
Мужичок устало потащился к повозке и сел на козлы.
— А это, — окликнул его Красавчик, — чиво везешь-то?
— Костюмы, — ответил мужичок и клацнул зубами. Лошадь обратила глаза к небу и побрела вниз по склону.
Гоблины переглянулись. Они так обалдели, что долго не могли произнести ни слова. Наконец, Пузан озвучил общую мысль:
— Ну просто удивительная сосиска!
Глава девятая
Репетиции
В банкетном зале шла репетиция. Отрабатывали длинную, сложную сцену с участием леди Макбет, половины карнавальной лошади, пропавших деток, Клеопатры, Гаммельнского крысолова, Дика Уиттингтона и Феи. Как обычно, ведьмы всю дорогу спорили, в основном насчет транспортного средства леди Макбет. Макабра наотрез отказывалась ехать на половине карнавальной лошади, заявляла, что она серьезная актриса и не хочет выставлять себя на посмешище. Туту за кулисами скакала галопом и практиковалась в фырканье.
— Ничего не поделаешь, — устало сказала Пачкуля. — Лошадь заказана. И вписана в пьесу. Вот, смотри сама. «Появляется леди Макбет на половине карнавальной лошади». Туту хотела быть лошадью, пришлось вставить в сюжет лошадь. Ты же не хочешь, чтобы Туту осталась без роли, правда? Она так мечтает выйти на сцену, да, Туту?
Туту энергично фыркнула и побила копытом по полу.
— Не станет леди Макбет на половине лошади разъезжать, — упиралась Макабра. — Она к такому не привыкшая. И вообще, где это видано — половина лошади? Передняя часть тоже должна быть. Для поводьев.
Пачкуля вздохнула. Она и сама переживала насчет лошадиного переда. Она все надеялась, что проблема как-нибудь рассосется само собой, но время поджимало, а решения так и не было. Беда в том, что сидеть в темной, душной шкуре, когда у тебя за спиной незнамо что вытворяет необузданная Туту, желающих не было. Оно и неудивительно.
— Поеду на Хаггисе, — сообщила Макабра. — Я всегда езжу на Хаггисе. Он мой козлик, и я поеду на нем.
По хозяйкиному сигналу Хаггис рысью прискакал из-за кулис, остановился и затряс рыжей челкой, вживаясь в образ горячего коня. Макабра забралась на него верхом и вперила упрямый взгляд в Пачкулю.
— Ладно! — раздраженно сказала Пачкуля. — Ладно, будь по-твоему. «Появляется леди Макбет на козле». Довольна? Не переживай, Туту, я найду для тебя роль. Знаешь что, у тебя будет собственная сценка. Исполнишь перед занавесом забавный танец во время смены декораций. Согласна?
Туту с восторгом принялась носиться мелкими кругами.
— Теперь мы можем продолжить? — вздохнула Пачкуля. — Пожалуйста. У нас времени только до субботы. Близнецы, займите свои места на сцене и ждите сигнала. Не забудьте, вы связаны вместе веревкой. Вас похитили. Вам страшно. Так, давай, Макабра. Покажи, на что ты способна.
Макабра вошла в роль. Загоготав так, что кровь стыла в жилах, она потрясла кулаком и начала свой монолог:
Детишек я поймала в плен,
Чтоб выкуп стребовать взамен.
Под деревом их посажу
И хор-р-рошенечко свяжу.
Ах, до чего злодейский план.
Даешь коварство и обман!
Ха, ха, ха!
— Молодец, Макабра, — сказала Пачкуля. — Очень зловеще. Так, ты привязываешь деток к дереву и идешь писать письмо про выкуп. Давайте, близнецы. Ваш выход.
Бугага и Гагабу откашлялись, обнялись, чтобы ободрить друг дружку, и хором выдали:
Беда, несчастье! Ой-ой-ой.
Мы к мамочке хотим, домой.
Ах, кто услышит детский плач
И нас спасти примчится вскачь?
— Неплохо, неплохо, — сказала Пачкуля. — Но постарайтесь не смеяться. Так, сейчас вы ляжете, прикроетесь листьями, заснете и во сне увидите Клеопатру. Где Вертихвостка?
— Здесь! — проворно отозвалась царица Нила и выпрыгнула вперед. Ползучка Стив обвивал ее шею, усердно изображая ядовитую гадюку.
— Давай, — велела Пачкуля.
Я Клеопатра, я царица,
Ну разве можно не влюбиться?
Пока сосут детишки палец,
Я вам исполню жаркий танец.
Вертихвостка взяла бубен и принялась скакать по сцене, так и эдак размахивая ногами. Позабыв о том, что им положено спать, близнецы сели и завороженно уставились на Клеопатру. Вертихвостка прыгала до посинения, а в завершение номера села на шпагат.
— Что скажешь? — спросила она.
— Надо еще немножко поработать, — посоветовала Пачкуля. — Пока не очень по-египетски смотрится. Стив, постарайся быть поэкзотичнее. Забудь, что ты уж. Представь, что ты питон.
— Я пытался, — печально сказал Стив.
— Нам повторить? — со щенячьим энтузиазмом спросила Вертихвостка.
— Нет, нет. Одного раза вполне достаточно. Нам надо репетировать следующую сцену. На чем мы там остановились, Хьюго?
— «Клеопатра уходит под восторженные аплодисменты», — с сомнением сказал Хьюго.
— Ага. «Входят Гаммельнский крысолов и Дик».
— Наконец-то! — воскликнули Крысоловка с Шельмой и поспешили на сцену. Вернон и Дадли не отставали.
— Что насчет Феи? — забрюзжала Чепухинда. — Я устала ждать. Хочу напомнить, я все-таки предводительница.
— Скоро, — сквозь зубы процедила Пачкуля. — Она скоро выйдет. Так, давайте, девочки, начали. Читайте свой текст.
Крысоловка прочистила горло и сделала шаг вперед.
