— Так-так, — произнесла наконец Шельма. — Это же Рональд. Чего это ты там ползаешь? И что за дурацкие шорты?
— Видимо, мозги потерял, — съязвила Пачкуля, которая всегда недолюбливала Рональда.
Рональд выполз из-под куста с яйцом в руке и, краснея, встал на ноги. Перед ним стояла тетя Шельма со своей ужасной подругой и пялилась на него во все глаза. Волшебник чувствовал себя неловко в желтых шортах и с голыми ногами.
— Здравствуй, тетя, — безрадостно вздохнул Рональд. — Так приятно тебя видеть.
— Правда? — усомнилась Шельма. — Это действительно так? Рада слышать. А то я уж подумала, что ты меня позабыл.
— Я был немного занят, — оправдывался смущенный Рональд.
— Не помню, чтобы получала от тебя письмо с благодарностью за деньги, посланные на день рождения.
— У меня закончились марки.
— Ясно. Слишком занят, чтобы дойти до почты.
— Ну… да, вроде того. Видишь ли, я тренируюсь. Готовлюсь к Ойлимпиаде.
— Ты шутишь? — расхохоталась Пачкуля. — Ты? Хочешь участвовать в Ойлимпиаде?
— Не понимаю, чего здесь смешного, — обиделся Рональд. — К соревнованиям допускаются все желающие.
— Не помню, чтобы получала заявку от команды волшебников, — хмыкнула Пачкуля и добавила: — Не то чтобы я этого ждала. Волшебники и спорт — две вещи несовместные! Если бы речь шла, скажем, о конкурсе «Посиделки в креслах с поеданием сосисок среди бородачей», тогда другое дело.
— Ладно, Пачкуля, — проворчала Шельма. — Это уже не в духе Ойлимпийских игр. Ты не имеешь права так относиться к Рональду, ведь ты не его тетка.
— Я б-буду выступать один, — заикаясь, вымолвил Рональд.
— Что, команда в лице Рональда? — загоготала Пачкуля. — По всей видимости, ты собираешься участвовать в беге с яйцом в ложке? Или это твой обед?
— Да, я участвую.
— Так забудь об этом, потому что заявка от тебя не приходила. В Ойлимпиаде могут участвовать только те, кто заполнил бланк. Скажи, Шельма?
Тетю Рональда терзали сомнения. С одной стороны, нужно соблюдать правила, с другой — Рональд был членом ее семьи.
— Конверт еще на почте, — с волнением произнес Рональд.
— Значит, для этой цели ты нашел марку?
— Последнюю.
— Слишком поздно, — безжалостно заключила Пачкуля. — Я сказала Скотту, что волшебников на Играх не будет. Так что он не станет сочинять про тебя кричалку. К тому же мы не хотим, чтобы участвовало тринадцать команд. Это ведь несчастливое число.
Рональд в отчаянии уставился на яйцо.
— Но я же готовился. Тетя, скажи ей.
— Попроси еще раз. Только не забудь сказать волшебное слово.
— Скажи ей, пожалуйста. И огромное тебе спасибо за деньги. Я экономлю их, чтобы купить тебе большую коробку шоколадных конфет.
— Никаких конфет, — всплеснула руками Шельма. — С ними мне не выиграть бег в мешках.
— Тогда букет цветов.
Шельма растаяла.
— Мм… звучит неплохо. Я думаю, мы можем разрешить ему участвовать в Ойлимпиаде, Пачкуля. Нужно ведь, чтобы все общались между собой и лучше узнавали друг друга. Так ведь?
— Но всему есть предел, — не соглашалась Пачкуля.
В конце концов, она согласилась принять Рональда, как только его анкета дойдет до комитета.
День выдался суматошный, так что к вечеру Пачкуля успела порядком утомиться.
Она приняла приглашение Шельмы залететь к ней домой, чтобы перекусить фруктами и овощами и попить воды. После решения организационных вопросов ей полагался отдых.
Пачкуля развалилась в кресле и лениво включила чаровизор, пока Шельма носилась по кухне, раскладывая на подносе сливы, свеклу и готовя напитки.
Экран озарился светом. Пухлый низкорослый джинн стоял перед дворцовыми воротами с микрофоном в руке.
— …и вот за этими самыми воротами трудолюбивая команда помощников подготавливает к Играм Ойлимпийский стадион. Мы хотели показать вам кадры с места событий, но там сейчас небезопасно, потому что как раз идет вырубка деревьев. К сожалению, король Фундюк отказывается давать комментарии, но рядом со мной стоит хомяк Хьюго. Итак, Хьюго, как идет подготовка?
Камера резко наклонилась и сфокусировалась на хомяке. Он стоял такой деловой с блокнотом в лапках и защитным шлемом на голове.
— Ого, — выдохнула Пачкуля. — Только посмотри на него. Шельмуся, поди погляди на моего Хьюго по чаровизору!
— А мой Дадлик? — воскликнула Шельма из кухни. — Его показывают?
— He-а. Он на площадке, выкапывает розовые кусты. По крайней мере, должен этим заниматься.
— В таком случае, — отозвалась Шельма, — не буду смотреть.
— Как хочешь! — пожала плечами Пачкуля и прибавила громкости.
К сожалению, она пропустила то, что сказал Хьюго. Теперь он уже торопливо лез через ворота, а камера, покачиваясь, поднималась обратно вверх.
— Вот такие дела, — сияя, проговорил джинн. — Ойлимпийские игры стартуют в следующую субботу. Вы слышали это из уст хомяка. А теперь мы переключаемся в студию, где в гостях у карлика сегодня предводительница шабаша ведьм Достопочтенная Чепухинда. Она еще раз обстоятельно объяснит, как ей в голову пришла такая интересная мысль…
Пачкуля нажала кнопку выключения.
Глава восемнадцатая
Красавчик, кряхтя и отдуваясь, тащил Огрому вниз по лестнице. Ему это удавалось с большим трудом. Вырос ли Огрома? О да, еще как! Красавчик уже не мог обхватить его руками поперек живота. Единственным способом перенести малыша было взвалить его на спину, как мешок картошки, согнуться в три погибели и медленно спускаться. Но даже тогда огромные розовые пятки Огромы свешивались и ударялись о каждую ступеньку.
— Держись крепче, малыш! — еле дышал Красавчик. — Скоро спустимся по лестнице, только не души меня, будь ходошим мальчиком!
— ХИ-ХИ, — смеялся Огрома.
Бум-бум-бум ударялись его ножки.
— ЛЕКАЙСТВО.
Прогулка вниз к воротам за едой для Огромы стала ежедневной процедурой. Грузить его в коляску стало немного проще, потому что малыш научился сидеть. Правда, его вес все еще представлял собой проблему, и колеса еле крутились. Коляска чуть не разваливалась на ходу.
Разумеется, Огроме в его возрасте сидеть еще не полагалось. Но как нам известно, малыш развивался с дикой скоростью. Он рос буквально не по дням, а по часам. И уже много чего умел. Например, говорить некоторые слова: «ЛЕКАЙСТВО», «ЕЩЕ», «ОПЯТЬ» и «НЕТ». У него прорезались все зубы, и он многое понимал, а не просто лежал себе с пальцем во рту. По уровню развития Огрома сильно опережал обычного двухнедельного ребенка.
