— Ррррррррррр…
Рев прекратился, потому что малыш Огрома узрел новое для себя лицо. Раньше он его не видел. Лицо не отличалось красотой, но его украшал большой нос картошкой и смешная шляпка с цветами. Кто-то чужой.
«Кто же это на меня смотрит?» — думал Огрома.
— АГУ, — сказал он.
— Какой большой мальчик. У него ваши глаза. Дорогуша, не бойся, я твоя няня.
— БОЮСЬ, ЧТО ОН ПРИНЕСЕТ ВАМ МНОГО ХЛОПОТ, — призналась Исполина. — ПО-МОЕМУ, ОН ТОЛЬКО И ДЕЛАЕТ, ЧТО РЕВЕТ. И МЫ НЕ ЗНАЕМ ПОЧЕМУ. ПРАВДА, КОЛОССИК?
— НИ КАПЕЛЬКИ, — поддакнул Колосс. — МОЖЕТ, НЯНЯ СЬЮЗАН НАС ПРОСВЕТИТ?
Красавчик не знал причину. Но такой ответ вряд ли устроил бы родителей. Ведь он выдавал себя за профессионала. Почему дети плачут? Он лихорадочно искал какую-нибудь подсказку. Тут его взгляд упал на гигантскую бутылочку.
— Чем вы его кормите? — спросил Красавчик.
— МОЛОКОМ, — решительно ответила Исполина. — НИЧЕМ, КРОМЕ МОЛОКА, В ТЕЧЕНИЕ ПЕРВЫХ ТРЕХ НЕДЕЛЬ, ПОКА У НЕГО НЕ ПРОРЕЖЕТСЯ ПЕРВЫЙ ЗУБ.
— ТАК ЧТО ВЫ СКАЖЕТЕ, НЯНЯ СЬЮЗАН? — прогремел Колосс. — ПОЧЕМУ ОН ПЛАЧЕТ?
— Наберное, болит жибот, — объявил Красавчик.
Это все, что он смог придумать.
— ПРАВДА? — Колосс повернулся к Исполине. — ТЫ СЛЫШАЛА, ЛАПУЛЯ? НЯНЯ СЬЮЗАН СЧИТАЕТ, ЧТО У РЕБЕНКА БОЛИТ ЖИВОТ.
— Я так думаю, — подтвердил Красавчик. — Но все в порядке, потому что у меня есть лекарства.
Сияя, он продемонстрировал пузырек и деловито встряхнул его. Содержимое плескалось о стенки и выглядело как настоящее лекарство. Затем Красавчик начал отвинчивать колпачок. Родители изумленно наблюдали за каждым его движением. Огрома тоже замер на секунду, но быстро потерял интерес и раскрыл рот, чтобы снова зареветь.
— У ВАС ЕСТЬ МЕРНАЯ ЛОЖЕЧКА? — поинтересовалась Исполина.
— Нет, — ответил Красавчик. — «Черт! Ложка. Как я о ней не подумал? Неужели меня выкинут?» — вертелось у него в мозгу.
— ТАК ОТКУДА ВЫ ЗНАЕТЕ, СКОЛЬКО ЕМУ НАЛИВАТЬ?
— У вас большой малыш, значит, нужна большая доза.
И недолго думая он скрестил пальцы наудачу и сунул бутылку в раскрытый рот Огромы.
Собиравшийся было разразиться ревом малыш закашлялся, потому что в глотку ему попала смесь давленых ягод, вареной жгучей крапивы, ржавчины и грязи.
Микстуры было так много, что Огроме пришлось сглотнуть. Часть ее пролилась и впиталась в матрас.
Потом случилось чудо. Ко всеобщему удивлению, Огрома облизал губы, и широкая радостная улыбка озарила его луноподобное лицо. Он разжал кулаки, и постепенно багровые щеки приобрели приятный розовый оттенок.
— АГУ, — одобрительно крякнул Огрома.
— УХ ТЫ, — выдохнула Исполина. — ВИДИШЬ, КОЛОССИК? ОН УЛЫБАЕТСЯ! ОТ ЛЕКАРСТВА ЕМУ СТАЛО ЛУЧШЕ!
Это правда. Однако больше всех был удивлен сам Красавчик. Отныне он решил доверять своей интуиции, ведь она его не подвела.
— ТЫ ТОЛЬКО ПОСМОТРИ НА ЭТО! — восхитился Колосс. — ОНА ОДНИМ МАХОМ РЕШИЛА НАШИ ПРОБЛЕМЫ.
— Да, — кивнул Красавчик. — Так и есть. А теперь вы, пожалуй, должны уйти и пдедоставить его мне. Буду пеленать.
— ОТЛИЧНО, — промолвила Исполина. — НАМ НУЖНО ВАС ПРОВЕДЫВАТЬ?
— Не слишком часто, — твердо заявил Красавчик. — Пдедоставьте его мне. Это лучшее решение. Теперь я его нянька.
Глава двенадцатая
— Разрази меня гром! — воскликнул Давид Друид, выронив со звоном вилку.
Половина сосиски покатилась по столу и приземлилась на колени Сэму Справедливому, что ему не очень понравилось.
— Это просьба или реакция на объявление в газете? — поинтересовался Фрэнк Ясновидец, намазывая на бутерброд горчицу.
— Не могу в это поверить! У них, конечно, и раньше бывали безумные идеи, но эта превосходит все остальные!
— Ты о ком? — спросил голос со стула, на котором никто не сидел.
Голос принадлежал Альфу Невидимке. Обычно он принимал пилюли видимости после обеда.
— О ведьмах. Тише, сейчас прочту.
Волшебники сидели в столовой клуба и завтракали.
Состоял завтрак в основном из жирных сосисок, бекона, яиц и кровяной колбасы, пользовавшейся большой популярностью. Дальше шли бесконечные тосты с джемом, запиваемые огромным количеством чая с сахаром.
Волшебников было семь, шестеро носили бороды. (Поверьте мне на слово насчет бороды Альфа Невидимки. Разумеется, вы его не увидите, но она у него есть.) Единственным магом без растительности на подбородке являлся племянник Шельмы Рональд Великолепный. Он тщетно старался отрастить бороду, но из этого ничего не выходило. Рональд был моложе всех, и к нему относились свысока. Сидел он в дальнем конце стола на сквозняке.
— Не понимаю, почему газета достается тебе, — раздраженно буркнул Альфред Огневержец. — Ты всегда читаешь первым.
— Потому что только я спускаюсь вниз к парадной двери и подбираю ее с половика, — объяснил Давид Друид. — И для этого мне приходится наклоняться.
— По-моему, звучит резонно, — сказал Сэм Справедливый. — Давид делает усилия, поэтому вполне заслуживает право читать газету первым.
— Пошытай и нам шуть-шуть, — прошамкал Гарольд Почтенный, обмакивая сосиску в чай.
Он был старейшим волшебником и предпочитал размягченную пищу, потому что у него недоставало зубов.
— Што там шкажали о ведьмах?
— Они организуют какой-то спортивный конкурс.
— Спорт? — изумился Фрэнк Ясновидец. — То есть бегать-прыгать?
— Вроде того, — кивнул Давид Друид. — Называется это дело Ойлимпийские игры. Участвовать могут все желающие. Местом проведения выбрали королевские сады. Принимаются заявки от команд. Написано: «Добро пожаловать».
— Какой ужас! — фыркнул Фрэнк Ясновидец, намазывая джем на тост. — Какая абсурдная и отвратительная идея.
— Представьте себе, — начал Альфред Огневержец.
Он к этому времени разорвал салфетку на тарелке и собирался поджечь бумажную кучку свечой.
— Пробежка по саду Фундюка с кучей всякого сброда.
— Што правда, то правда, — поддакнул Гарольд Почтенный, на этот раз окуная в чай вареное яйцо. — Интерешно, зашем было такое придумывать?
— Здесь написано, чтобы прийти в форму, — ответил Давид Друид. — Пообщаться и узнать друг друга получше.
За его словами последовал громогласный хохот. Маги не особенно следили за своей формой. Единственным их упражнением было дошаркать от стола до кресла и обратно. Разве что Давид Друид делал наклон, чтобы подобрать «Чертовские ведомости». А Рональд Великолепный раз в неделю отправлялся на пробежку в «Сласти-мордасти». Что же до общения с другими, то это переходило все границы.
