Пока Омар говорил, его глаза начали блестеть, а жилка на виске стала пульсировать. Сэмпсон Лоуэлл был его страстью, религией, единственной целью. Люси поняла, что никакие доводы не убедят Льюиса, что жизнь Шона – любая жизнь – важнее, чем арест подпольного торговца оружием.
Она перевела взгляд и увидела, что Ной стоит в дверном проеме и слушает. Омар также обратил на него внимание.
– Агент Кинкейд, могу я с вами переговорить?
Люси бросила на него вопросительный взгляд, но последовала за ним в кладовую.
– Тебе не кажется, что «агент» было несколько преждевременным?
– Омар должен понимать, что у тебя столько же полномочий, сколько у него, потому что тебе предстоит отыскать Кэллахана и Рикки Суэйна.
– Я отправляюсь за Шоном.
– Позволь это сделать мне. Агента Льюиса я возьму с собой. Я ему не доверяю.
– Но если Шон ранен…
– Агент ФБР должен выполнять приказы. Ты ведь психолог. Тебе необходимо понять, куда направился Джон Кэллахан, и ты сумеешь его отговорить. Ты видела то, что видел я, – у Омара резко суженное поле зрения. Как и у Кэллахана. Нашей приоритетной задачей является спасение команды, Шона и невинных городских жителей. Однако я считаю, что нам по силам не только разрядить ситуацию, но и поставить ловушку для Сэмпсона Лоуэлла. Если Омар прав и Лоуэлл лично приедет сюда, мы не можем упустить такую возможность поймать его. Но только не ценой человеческих жизней.
Ной был прав. Разум Люси заработал, она оценивала различные сценарии, старалась думать, как Джон Кэллахан, пыталась понять его горе и вину – ведь он не сумел защитить любимую женщину. Сейчас он хочет только одного – отомстить Бобби Суэйн.
– Я поняла.
Люси знала, чего от нее ждут как от профессионала; ей следовало забыть о собственных чувствах. Очень сложная задача, когда жизнь любимого человека в опасности. Но она доверяла Ною не меньше, чем Шону. Для Люси такое доверие было очень редким явлением; у нее ушло много лет, чтобы вернуть веру хотя бы в некоторых людей.
Армстронг колебался, казалось не зная, как ее подбодрить. Наконец он положил руки ей на плечи.
– Я освобожу Шона. Для меня это становится привычным делом.
– Только не говори ему об этом. – Девушка не удержалась от улыбки.
– Сегодня он спас мою задницу, так что мы в расчете, а я предпочитаю, чтобы Роган оставался моим должником.
Они вернулись в бар. Ной сообщил Омару, что план не меняется, а Люси все рассказала Патрику.
– С Шоном все будет в порядке, – сказал брат, который явно хотел убедить не только Люси, но и себя. – У него девять жизней.
– Но сколько из них он уже использовал?
У себя за спиной она услышала, как Омар Льюис повысил голос:
– Я не работаю с партнерами. У вас нет полномочий!
Однако Ной сохранял твердость.
– Мой босс и твой босс пришли к соглашению – стрельба по гражданским лицам, даже без цели убийства, является серьезным нарушением правил работы агента. Ты перешел границы; и мне известно о множестве отчетов, которые ты не отправил, и приказов, которые не выполнил. Я заберу твой жетон и оружие, или ты начнешь подчиняться моим приказам.
– Проклятье, похоже, у меня нет выбора…
– Вот и отлично, что ты все правильно понял. – Армстронг повернулся к Патрику и Люси: – Я отправляюсь за Шоном.
Внезапно до них донесся далекий грохот мощного взрыва, от которого содрогнулся фундамент бара и задребезжали бокалы. Люси схватилась за стойку, но три стакана упали на пол.
– Срань господня! – воскликнул Патрик.
Омар ударом ноги перевернул стол.
– Я его прикончу!
– Успокойтесь, агент Льюис! – рявкнул Ной.
– Взрыв донесся со стороны складов с марихуаной. Должно быть, их взорвал Кэллахан! Вы понимаете, что это значит? Тринадцать месяцев тщательной подготовки коту под хвост! – Негр отшвырнул стул.
Ной подбежал к Омару и прижал его к стене. Несколько картин упали на пол, раздался звон бьющегося стекла. Льюис попытался оттолкнуть Армстронга, но тот не отвел своего предплечья от его груди.
– Послушай меня, Льюис, – с трудом сдерживая гнев, сказал Ной. – И больше я не буду повторять. С этого момента я возглавляю операцию. А ты будешь держать свой гнев под контролем. И беспрекословно выполнять приказы. Ты понял?
Омар оскалил зубы, его глаза сузились, он тяжело дышал.
– Да… Сэр.
Федерал отступил назад, а Льюис положил руки на стойку и опустил глаза.
– Вы даже не представляете, сколько людей погубил Сэмпсон Лоуэлл.
Армстронг решил показать, что понимает коллегу.
– Мы его возьмем. Быть может, не сегодня, но обязательно возьмем.
– И сколько еще людей должны погибнуть?
– Так ты со мной? Или мне запереть тебя в кладовой?
– Я с вами.
– Вот и отлично. Нам не хватает людей, и мы должны согласовывать свои действия.
Люси немного сочувствовала Омару и его ярости относительно Сэмпсона Лоуэлла. Некоторые типы не заслуживают жизни, потому что погубили людей без счету. Женщина не сомневалась, что Лоуэлл из тех безжалостных мерзавцев, которых необходимо уничтожить. И она хотела принять в этом участие, потому что знала подобных ему типов, настолько смертоносных, что система правосудия не могла их остановить.
Но любовь должна побеждать ненависть, и спасение Шона было важнее победы над плохими парнями.
– Появятся и другие шансы остановить Сэмпсона Лоуэлла, – сказала Люси Омару. – Но если Шон умрет, у него их не будет.
* * *
Оставив Тима в доме, Адам подъехал на своем старом полноприводном пикапе так близко к владениям Кэллахана, насколько мог осмелиться. Он не знал, какими средствами безопасности снабдили это место Бобби и ее люди, но если Гэри Кларк и его подручные остались в доме Фостера, то ее команда разделена на части. Хендриксон знал эти леса не хуже, чем любой другой житель Спрюс-Лейк.
Для того чтобы добраться до дома и освободить Генри и Эмили, нужно было пересечь поляну. В прошлом Адам несколько раз бывал в доме и сейчас видел хорошо освещенные кухню и гостиную в правой части дома и тусклый свет слева. Все ставни были закрыты, и он надеялся, что Джон прав и Генри с Эмили находятся в нижней спальне.
Адам бегом пересек поляну, направляясь к левой части дома, надеясь, что ему не выстрелят в спину.
Глава 38
Шона привязали к стулу, стоявшему под репродукцией «Тайной вечери» в столовой Кэллаханов. Он уже два часа наблюдал за Бобби Суэйн. Она представляла собой образец противоречий – стратегический, но напрочь лишенный здравого смысла подход к собственному бизнесу. У нее был удивительно мелодичный голос, но она произносила грубые слова. Настроение постоянно менялось, но она себя контролировала, и Шон видел, какая жестокая битва шла за этими зелеными глазами.
