О господи! Линнет в испуге вздрогнула, внезапно осознав, что это «не поддающееся определению», было чувственным откликом на поцелуй графа.
Нет, невозможно! Линнет по привычке заспорила сама с собой, но очень быстро поняла, что отрицать очевидное бессмысленно. Ее гнев утих, и на первый план выступил тот самый чувственный отклик, явно доказывавший, что тогда, в Ньюпорте, вовсе не гнев заставил ее сердце гулко забиться; и, конечно же, вовсе не от гнева все тело ее вспыхнуло, словно охваченное пламенем.
Линнет со вздохом отвернулась от окна и принялась рассматривать своих попутчиков по вагону первого класса. Но ничего не помогало – перед ее мысленным взором то и дело возникали черные глаза Джека, а в ушах звучал его голос.
«Я представляю, какие поцелуи вам больше всего понравятся».
Вспомнив эти слова, Линнет ощутила, как ее снова бросило в жар, а по спине пробежали мурашки. То же самое она почувствовала, когда заметила, что граф смотрит на нее в бальном зале миссис Дьюи. И то же самое – но только стократ сильнее, – когда он поцеловал ее в пагоде. Так что же получается?.. А получается то, что даже разговоры этого невозможного человека о поцелуях заставляли ее испытывать такие странные эмоции.
Линнет нахмурилась. Она не хотела испытывать ничего подобного. Все это было слишком интимно и слишком… сильно? Ничего подобного в ее жизни еще не было, и это… Это было нечто намного более личное, чем ее девические волнения, вызванные прикосновением прохладных губ Конрада и его британским обаянием. Да, она испытала волнение и тогда, когда согласилась встретиться с Фредериком в пагоде, но поцелуй Джека вызвал у нее более сильные чувства, чем все любовные признания банкира-мошенника. И вот теперь, когда Линнет все это осознала, в душе ее пробудились чувства, о существовании которых она раньше даже не подозревала.
– Но почему? – жалобно прошептала Линнет. – Почему он?
Когда-то она любила Конрада, вернее – думала, что любила. И она была очень привязана к Фредерику. А вот Джек… О, здесь и речи не было о привязанности. Он ей даже не нравился! Да и с какой стати? Ведь в гостиной у леди Трабридж он оскорбил ее, смутил, разозлил, и все это – за каких-то десять минут!
Неужели граф считает, что так ухаживают за женщиной? Ухаживают… выводя ее из себя, сбивая с толку, возбуждая?
«…как удар тока».
Волна жара прокатилась по всему телу, задержавшись в груди и в нижней части живота. Линнет опять заерзала на сиденье и шумно выдохнула.
– Дорогая, что с тобой? – раздался вдруг голос матери. Оторвавшись от книги, она с удивлением посмотрела на дочь поверх очков для чтения, примостившихся на кончике ее носа. – Ты все время ерзаешь и краснеешь. Тебе жарко?
– Нет. – Линнет прижала ладони к щекам и тут же почувствовала, что щеки ее пылают.
– Почему же ты тогда красная как пион? О, надеюсь, у тебя нет температуры! – Мать начала стаскивать перчатку, намереваясь пощупать лоб «больной».
– У меня нет температуры, – заверила ее Линнет, прекрасно понимая, что действительно выглядит так, будто у нее жар. – Со мной все в порядке. Просто… здесь слишком жарко.
– Тогда открой окно. Не стоит дожидаться перегрева. Ты можешь упасть в обморок.
Линнет поднялась, открыла окно, но не стала садиться на свое место, а подставила разгоряченное лицо свежему ветру, надеясь, что он охладит ее и успокоит. Упасть в обморок из-за мыслей о лорде Федерстоне? Не дождется!
Когда они вышли из вагона в Мейдстоне, небольшой деревушке, расположенной по соседству с поместьем леди Трабридж, Линнет наконец удалось отделаться от мыслей о Федерстоне и взять себя в руки.
Маркиза отправила за ними экипаж, и вскоре они покатили по узкой дороге, вьющейся между золотыми от созревшего урожая полями. А через некоторое время Линнет увидела кирпичный дом, увитый плющом; дом этот показался Линнет очень английским, и она сразу вспомнила, с какой целью сюда приехала. Увы, впереди ее ждало совсем не то будущее, о котором ей когда-то мечталось, однако она упрямо надеялась на счастье.
Выйдя из экипажа, Линнет сразу же увидела леди Трабридж, вышедшую их встретить. За спиной маркизы толпились слуги, и девушка подумала о том, что вскоре и сама, возможно, будет стоять на пороге такого же особняка. Но сможет ли она почувствовать себя своей в этой стране?
– Миссис Холланд, мисс Холланд, добро пожаловать в Хонивуд!
Линнет улыбнулась хозяйке, а та, указав на высокого седого мужчину, стоявшего рядом с ней, проговорила:
– Это Фроубишер, дворецкий, а вот, – она кивнула на худую костлявую женщину, замершую чуть в стороне, – миссис Тамелти, наша экономка. Если вам что-нибудь понадобится – вдруг мы чего-то не предусмотрели, – достаточно сказать им. Гонг в половине седьмого извещает о переодевании к обеду. Обед в восемь.
Маркиза проводила женщин в дом и остановилась в холле.
– Большинство гостей уже прибыли, поэтому… Боюсь, мне придется оставить вас и вернуться к ним. Фроубишер покажет вам ваши комнаты, а миссис Тамелти проводит ваших горничных. Как только отдохнете с дороги, спускайтесь вниз. Вы найдете нас на южной лужайке. Там устроены игры в крокет и теннис. Чай скоро подадут, но, насколько я помню, сегодня вы пьете чай с Джеком, не так ли?
Линнет снова улыбнулась.
– Это он так решил.
Хелен покосилась на дочь и заявила:
– Думаю, мы с ним можем встретиться и поговорить после ужина.
Тут дворецкий выступил вперед и проговорил:
– Не соблаговолите ли последовать за мной? – Он поклонился гостям и, величественно ступая, направился к внушительного вида лестнице с резными перилами.
Хелен сразу же пошла следом за дворецким, а Линнет чуть задержалась.
– Мисс Холланд… – к ней подошла леди Трабридж. – Прежде чем я вернусь к гостям, мне хотелось бы сообщить вам кое-что. В это время года слухи, как правило, распространяются медленно, но разговоры о происшествии в Ньюпорте уже начались. В здешних газетах подробностей пока нет, но американские, насколько мне известно, вовсю раздувают скандал.
Линнет понимала, что очень скоро эстафету подхватят британские газеты. Вымученно улыбнувшись, она сказала:
– По крайней мере, ваши гости не будут читать эту историю за завтраком. Хотя бы завтра.
– В моем доме они вообще ничего о вас не прочтут. Я позаботилась о том, чтобы сюда не доставляли скандальные газетенки. Да, у меня для вас хорошая новость… Трое из ваших прежних поклонников изъявили желание возобновить знакомство с вами. Это герцог Каррингтон, лорд Тафтон и сэр Роджер Олифант. Остальные джентльмены, делавшие вам предложение или как-то иначе выражавшие свое восхищение во время сезона, приехать отказались.
Линнет не выразила удивления.
– Да, понимаю…
– Они сообщили мне, что у них уже есть планы на эту неделю, – продолжала маркиза. – Кстати, это вполне может быть правдой. Мы организовали прием в большой спешке.
