– Грустишь? – раздался над ухом тихий баритон, и теплые руки легли на плечи.
Я инстинктивно прижалась спиной к теплой груди Серина.
– Есть немного.
– Это твой праздник. Почему же ты здесь, а не веселишься с гостями?
– Моим друзьям сейчас не до меня, – тихо сказала я. – И я очень за них рада.
– Ты права, они заслужили это счастье. Равно, как и мы, – Лик крепче прижал меня к себе и, осторожно сняв с перил, поцеловал в щеку. По телу пробежали мурашки, а его губы медленно переместились к моим. Как хорошо, что он не отпустил меня, иначе я бы точно упала. Поцелуй был долгим, нежным, чувственным. Внизу живота сладко заныло. Я тихо застонала, обвивая руками его шею, запуская пальцы в густые волосы. Руки вира стиснули меня еще крепче, почти на грани боли, а губы страстно впились в мою шею. По телу пробежала волна дрожи, я охотно отвечала на ласки, позабыв обо всем, изгибаясь под его крепкими умелыми руками. Внезапно сердце пронзила острая игла боли. Из глаз посыпались искры, я покачнулась, но Серин удержал меня.
– Что это было? – пытаясь отдышаться, спросила я.
– Вот теперь обряд помолвки завершен полностью. Ведь у тебя же было ощущение после обряда, что в тебе поселилась частичка чужой души. Этот кусочек действительно был в тебе, равно как и кусочек твоей души во мне, но они не принадлежали нам до конца. А сейчас осколок твоей души отделился, чтобы навсегда остаться со мной.
Император провел рукой по моим волосам, успокаивая. А я стояла и молча смотрела на огни города. Эта боль разрушила все волшебство момента. Грусть опять накатила с новой силой. Как бы ни была красива сказка, это только видимость, на самом деле я вовсе не прекрасная принцесса, а пленница.
– Ты опять грустишь, – Серин большим пальцем стер слезу с моей щеки. Я и сама не заметила, что плачу.
– Не обращай внимания, – я быстро вытерла глаза.
– На помолвку у нас принято дарить подарки, – тихо произнес вир. – Скажи, чего ты хочешь, и я сделаю что угодно, только чтобы ты улыбнулась.
– Я и сама не знаю, чего хочу… А то, что меня бы порадовало, невыполнимо для тебя.
– Что же это?
– Свобода… Отпусти меня. Освободи от всех уз и обязательств.
– Тебе плохо здесь? – грустно спросил Лик. – Со мной?
– Нет, вовсе нет. Просто… я хочу сама сделать свой выбор. Ну, так как, отпустишь?
– Нет, – твердо ответил Серин. – Можешь просить что угодно, кроме этого.
– Ничего другого я и не ожидала, – я лишь саркастически улыбнулась. – Тогда я хочу вернуться в Академию. Прямо сейчас!
– Хорошо, – вир тут же выпустил меня из объятий. – Но только на все каникулы ты будешь приезжать в Империю.
– Это мы еще посмотрим, – забыв про туфли, я босиком прошлепала мимо него, остановившись только на пороге. – Пожалуйста, пошли за Кирой. Как только он прибудет, я уеду.
– Тебя отвезет Дарко.
– Мне все равно!
Увидев на следующий день истинную ипостась Дарко, Мираэль обомлела и долго извинялась. Дракон только посмеивался над ней, попыхивая дымом.
Собрались в дорогу мы с утра за час. Немалым стимулом для этого послужил очередной неудачный эксперимент (и понесло нас ночью по пьяной лавочке в лабораторию!), который сейчас, потрясая кухонным ножом в кривых зеленых трехпалых лапках, гонял по кухне поваров, скаля все свои пятьдесят пять клычков. Пока прислуга не успела наябедничать хозяевам замка, у нас еще был шанс спокойно смыться. Кире мы оставили весточку, чтобы он отправлялся в Академию либо на драконе с декадой воинов, которых Лик собирался отправить за мной в течение дня, либо самостоятельно.
В замке что-то бабахнуло, раздался истошный женский визг и страшный грохот.
– Линяем! – не своим голосом заорала я, взлетая на спину дракону.
Подруга была со мной полностью солидарна, оказавшись у меня за спиной лишь мгновением позже.
– А вещи? – ошарашено спросил Дарко.
– Потом привезут. Дарко, милый, полетели скорее!
Черный дракон взмахнул мощными крыльями и взмыл ввысь, скрываясь в облаках, а во дворе замка так и остались сиротливо валяться сумки с вещами.
Благо, каникулы еще не кончились, поэтому своим появлением на драконе мы напугали до икоты и прочих физиологических реакций всего человек пятнадцать. Вот через недельку все могло бы быть намного хуже.
Вечером Мираэль ушла к Лисандре, а я осталась в наших апартаментах, сославшись на плохое самочувствие. Мне так хотелось просто полежать на ковре у камина. Дома! По комнате через распахнутое настежь окно гулял теплый ветерок. В Гордее климат намного теплее, чем в Империи, поэтому недостаток загара и водных процедур я с лихвой смогу восполнить до конца Вересеня. Несмотря на тепло вечера, я развела огонь в камине и, заварив чаю, улеглась перед огнем. Настроение было просто прекрасным. И в этот момент я поняла, что все события, произошедшие со мной не должны кануть в лету. Слевитировав со стола несколько листов бумаги и самопишущее перо, я принялась за дело.
Вот теперь я поняла, почему Учитель постоянно пишет мемуары. Это оказалось настолько захватывающим занятием, что я даже не заметила, как за окном стемнело.
Отвлекло меня воркование прямо над ухом. Оторвавшись от столь захватывающего занятия, я увидела белого голубя, держащего в клюве письмо. Лишь только я взяла конверт, как он вспорхнул и вылетел в окно. Внутри оказался скрученный лист бумаги, вставленный в кольцо из белого металла с большим прозрачным камнем, стоящем, как на возвышении. Я улыбнулась, уже зная, от кого это.
Письмо состояло из трех строчек:
«У нас принято на помолвку дарить подарки.
Возвращайся скорее, я буду ждать.
Лик».
