Пациент с поврежденным гиппокампом сказал следующее:
«Что касается вида, то я ничего не вижу, только небо. Я слышу крики чаек и шум моря. Я чувствую песчинки между пальцами. Я слышу пароходный гудок – вот и все».
Но почему область мозга, которая отвечает за создание долговременных воспоминаний о событиях нашей жизни (то есть эпизодических воспоминаний, которыми и занимается гиппокамп), играет важную роль также в воображении событий? На самом деле очень может быть, что эти две функции не так уж сильно различаются. Дело в том, что области мозга, отвечающие за мысли о прошлом (к примеру, гиппокамп, участвующий в извлечении воспоминаний из памяти), активны, когда мы думаем о будущем (то есть используем воображение). Функциональное сканирование мозга показало: в процессе того, что нейробиологи называют мыслями о прошлом и будущем, активируется целая сеть взаимосвязанных областей мозга, включая и гиппокамп. Это открытие позволяет предположить, что гиппокамп не просто специализируется на памяти, но задействован и в конструировании эпизодов – как прошлых, так и будущих. На этом основана и способность гиппокампа связывать образы между собой в цельные эпизоды-воспоминания.
Приемы тренировки мозга. Дивергентное мышление
Иногда о творчестве говорят как о дивергентном мышлении – то есть способности использовать определенный объект как с первоначальной, так и с новой, непредусмотренной целью. Вот несколько упражнений, которые помогут вам научиться думать иначе.
• Придумайте четыре новых применения обычным повседневным предметам: зубной щетке, тостеру, степлеру, аптечной резинке и т. д.
• Придумайте новый способ выпить чашечку кофе.
• Придумайте три новых способа спросить у своего ребенка (или у кого-то другого), чем он занимался сегодня в школе (или на работе).
• Придумайте три новых способа погулять с собакой или поиграть с кошкой.
• Найдите новое применение тем вещам, которые обычно выбрасываете.
• Найдите новый способ добраться до работы и попытайтесь сделать новый путь более удобным и быстрым, чем старый и привычный.
Почему так трудно изучать творчество
Мы начинаем понимать, как много различных областей мозга вовлечено в творчество, но мы по-прежнему далеки от четкого понимания нейробиологических основ творческого процесса. Одна из причин того, что творчество оказалось для ученых твердым орешком, заключается в сложности подбора мощного и удобного способа исследования творческого процесса. Как следует изучать творчество? Ученые разработали несколько основных заданий на основе дивергентного мышления, которые можно использовать как стандартную меру креативности. Одно из таких заданий – так называемый тест на альтернативное применение. Испытуемым надо предложить все возможные варианты применения, скажем, кирпича (в качестве пресс-папье, ограничителя для двери, оружия, средства борьбы с тараканами). Большинство специалистов согласны, что это полезный способ измерения творческих способностей. Но важно помнить: один этот тест не в состоянии охватить все аспекты человеческого творчества.
Прекрасный инструмент изучения творчества – из тех, что есть в нашем распоряжении, – наблюдение за пациентами с травмами мозга, вроде знаменитого Г. М., о котором мы говорили в начале книги. В одном из недавних исследований участвовала группа из сорока пациентов с различными дефектами мозга. Плюс контрольная группа. Все испытуемые прошли тест на альтернативное применение. Выяснилось, что пациенты с травмой лобной доли ближе к центру мозга, особенно с правой стороны, демонстрировали меньшую способность к творчеству. Это соответствовало прежним представлениям о том, что за творчество отвечает правое полушарие мозга. С другой стороны, обнаружилось: пациенты с травмой слева, затрагивающей теменную и височную доли, демонстрируют творческий потенциал выше нормального – в сравнении с контрольной группой.
Погодите минутку, как вы сказали? Травма левой стороны мозга может повышать творческий потенциал? Что это значит?! Оказывается, и раньше наблюдались случаи мозговых нарушений, которые приводили к повышению творческих возможностей. Они были связаны с неврологическим синдромом, известным как первичная прогрессирующая афазия (ППА). Как правило, при ППА наблюдается повреждение речевых центров левого полушария мозга и полосатого тела. Если помните, полосатое тело располагается глубоко в середине мозга и связано с системой подкрепления. Кроме того, оно задействовано в управлении движением. ППА – дегенеративный неврологический синдром, при котором постепенно разрушаются речевые и языковые функции. Один из самых поразительных случаев ППА – женщина по имени Энн Адамс.
Адамс имела степень бакалавра по физике и химии, она защитила докторскую диссертацию по клеточной биологии и много лет работала в науке. В сорок шесть лет она взяла академический отпуск, чтобы ухаживать за сыном, который попал в серьезную автомобильную аварию. Тогда же Энн начала рисовать. Ранние ее работы были написаны в классическом стиле, это относительно простые картины. Однако за следующие шесть лет ее живопись резко изменилась: у Адамс появился собственный стиль – резкий, живой, с повышенным вниманием к деталям.
В 53 года, за семь лет до появления первых симптомов ППА, эта женщина написала картину, которую можно считать вершиной ее творчества. Она назвала ее Unraveling Bolero и посвятила знаменитому симфоническому произведению Мориса Равеля. На этой картине Адамс скрупулезно перевела музыку Равеля на язык образов и развернула ее в зрительный ряд.
«Болеро» Равеля производит сильное впечатление потому, что это произведение циклично. В нем звучит одна и та же тема, которая в конце поднимается до потрясающей звуковой кульминации. Адамс подошла к визуальной интерпретации «Болеро» весьма последовательно. Каждый такт музыки изображен на ее картине в виде вертикального прямоугольника, причем их высота соответствуют растущей громкости музыки. До такта 3236 музыка звучит в одной тональности, что отражается единой цветовой гаммой соответствующей части картины. Драматический финал музыкальной пьесы представлен на картине взрывом выпуклых оранжевых и розовых «тактов».
Адамс продолжала жадно писать. Постепенно она переходила к абстрактным картинам – таким, как «Число p». Но затем с мультисенсорных абстрактных тем вновь переключилась на фотографический реализм. Сначала казалось, будто Адамс поздно раскрыла в себе художественный дар. Но в шестьдесят лет, через шесть лет после Unraveling Bolero, у нее появились проблемы с речью. Говорить ей стало трудно. Это были первые клинические признаки ППА. Как ни печально, симптомы постепенно усиливались, обрекая Энн на немоту. Затем стали нарушаться и двигательные функции. Тем не менее большую часть болезни женщина сохраняла желание писать – продолжала делать это, пока была в состоянии держать кисть. Адамс умерла в возрасте 67 лет.
Весь период болезни, с момента постановки диагноза и до смерти, Адамс находилась под наблюдением медиков. Поэтому есть последовательные результаты исследования ее мозга – и редкая возможность взглянуть не только на течение неврологического заболевания, но и на развитие ее творчества. МРТ-обследования помогли определить две основные области изменений в мозгу Адамс. Во-первых, как и у других пациентов с ППА, у нее наблюдалось серьезное поражение левой лобной доли – оно распространялось и на полосатое тело, подкорковую область, задействованную в управлении движением. Поражение левой лобной доли захватывало и ключевые языковые центры – этим объяснялись первоначальные затруднения с речью. Полосатое тело – двигательная область, которая поражается при болезни Паркинсона. Именно в ней и заключалась причина затруднений речи. Поражение левой лобной доли согласуется с данными более ранних исследований и позволяет предположить: пациенты с поражением этой области демонстрируют повышенную творческую активность. Чем еще, помимо языка, занимаются левые лобные области мозга? Считается, что они контролируют наше внимание и способность к определенным реакциям. Идея в том, что при повреждении этой части мозга человек теряет способность контролировать внимание и реакции. Это может вылиться в менее управляемое (несдержанное) и более творческое мышление.
