Когда мы убираем посуду, бабушка спрашивает меня:
– Лара Джин, ты бы возражала, если бы у твоего папы была подружка?
Мы с Марго обсуждали это на протяжении многих лет чаще всего в темноте, поздно ночью. Если бы папе было необходимо встречаться с женщиной, какой мы бы захотели ее видеть? Такую, у которой хорошее чувство юмора, добрую и тому подобное. Которая была бы строга с Китти, но не слишком сильно держала бы ее в узде, чтобы не подавить все ее особенности. Но также такую, которая бы не пыталась быть нашей матерью. Марго яростно отстаивает именно этот пункт. «Китти нуждается в маме, но мы достаточно взрослые и не нуждаемся в материнской заботе», – утверждает она.
Из нас троих Марго была бы наиболее критичной. Она невероятно предана памяти мамы. Не то чтобы я не предана, но были времена, годы, когда я думала, как было бы хорошо иметь кого-то. Кого-то постарше, женщину, которая знает определенные вещи, как, например, правильно наносить румяна или как флиртовать, чтобы избежать штрафа за превышение скорости. То, что необходимо знать для будущего. Но этого так и не произошло. Папа бывал на нескольких свиданиях, но у него нет постоянной подружки, которую он мог бы привести домой. Что было своего рода облегчением, но теперь, когда я стала постарше, продолжаю думать о том, каково будет, когда я уйду, и останутся только Китти и папа, а в скором времени только папа. Я не хочу, чтобы он был один.
– Нет, – говорю я. – Я была бы совсем не против.
Бабушка с одобрением на меня поглядывает.
– Хорошая девочка, – произносит она, и я ощущаю внутри теплоту и уют, как, бывало, чувствовала себя после чашечки чая «Ночь-Ночь», которую мне делала мама, когда я не могла заснуть. С тех пор папа делал его для меня несколько раз, но на вкус он никогда не был таким же, а мне не хватало смелости сказать ему об этом.
Глава 52
«РОЖДЕСТВЕНСКОЕ ИЗОБИЛИЕ» начинается первого декабря. Мы вытаскиваем все старые поваренные книги мамы и журналы по кулинарии, разложив их на полу в гостиной и включив рождественский альбом Чарли Брауна. Рождественская музыка запрещена в нашем доме до первого декабря. Не помню, чье это правило, но мы его соблюдаем. Китти составляет список печенья, которое мы точно приготовим, и тех, которые, может быть, испечем. Существует несколько неизменных видов. Папа любит полумесяцы с орехом пекан, так что эти обязательные. Сахарное печенье, потому что оно само собой разумеющееся. Сникердудл для Китти, имбирное печенье для Марго и печенье Каугерл для меня. С клюквой и белым шоколадом любимые у Джоша. Хотя, думаю, в этом году нужно все немного встряхнуть и сделать другое печенье. Не полностью, но, по крайней мере, несколько новых.
Питер заехал после школы, чтобы позаниматься химией, и спустя часы он все еще здесь. Мы с Питером и Китти в гостиной просматриваем поваренные книги. Папа на кухне слушает Эн-Пи-АР
[34]
и готовит обеды на завтра.
– Пожалуйста, больше никаких бутербродов с индейкой, – окликаю я.
Питер слегка подталкивает локтем мой носок и беззвучно говорит одними губами «избалованные», указывая на меня и Китти пальцем.
– Без разницы. Твоя мама готовит тебе обеды каждый день, – шепчу я.
Папа откликается:
– Эй, я тоже устал от остатков, но что нам остается делать? Выбрасывать?
Мы с Китти переглядываемся.
– Довольно-таки точно, – говорю я. У отца есть пунктик по поводу выбрасывания еды. Интересно, если я сегодня ночью прокрадусь на кухню и выкину индейку, заметит ли он. Наверное, заметит.
– Если бы у нас была собака, – громко припевает Китти, – не было бы никаких остатков. – Она подмигивает мне.
– Какую собаку ты хочешь? – спрашивает ее Питер.
– Не вселяй в нее надежды, – говорю я ему, но он отмахивается от меня.
Китти сразу же отвечает:
– Акиту. С рыжим мехом и хвостиком цвета корицы. Или немецкую овчарку, которую я могу натренировать, чтобы сделать из нее собаку-поводыря.
– Но ты же не слепая, – говорит Питер.
– Но я могу однажды стать ею.
Ухмыляясь, Питер покачивает головой. Он снова тычет в меня локтем и восхищенным голосом произносит:
– Не могу спорить с ребенком.
– Это бесполезно, – соглашаюсь я. Я поднимаю журнал, чтобы показать Китти. – Что думаешь? О печенье Кримсикл? – Китти записывает их в список возможных.
– Эй, а что насчет этих? – Питер швыряет кулинарную книгу мне на колени. Она открыта на рецепте печенья с изюмом.
Я давлюсь.
– Ты что, шутишь? Ты же шутишь, верно? Печенье с изюмом? Отвратительно.
– Когда все сделано правильно, печенье с изюмом может быть по-настоящему вкусным, – защищается Питер. – Моя тетушка Триш, бывало, пекла печенье с изюмом, а сверху добавляла мороженое, и оно было великолепным.
– Если положить мороженое на что угодно, то оно будет вкусным, – говорит Китти.
– Не могу спорить с ребенком, – произношу я, и мы с Питером обмениваемся улыбками поверх головы Китти.
– Намек понят, но это не среднестатистическое печенье с изюмом. Оно не как сырая буханка неоновых фиников. В нем есть орех пекан, сушеные вишни и черника и еще много всего вкусного. Думаю, она называла кекс «Воспоминания об одном Рождестве».
– Я обожаю эту историю! – восклицаю я. – Она моя любимая. Такая хорошая, но такая печальная.
Питер и Китти выглядят озадаченными, поэтому я объясняю:
– «Воспоминания об одном Рождестве» – короткий рассказ Трумена Капоте. Он о мальчике по имени Бадди и его старшей кузине, которая заботилась о нем, когда он был маленьким. Они копили деньги в течение всего года, чтобы купить ингредиенты для печенья, а потом рассылали их в качестве подарков для друзей, и например, президенту.
– И почему она грустная? – желает знать Китти.
– Потому что они лучшие друзья и любят друг друга больше, чем кого-либо еще, но в конце их разлучают, потому что семья считает, будто кузина не достаточно хорошо о нем заботится. Может, так оно и есть, но, может это не имеет значения, потому что она по-прежнему была его родственной душой. В конце она умирает, а у Бадди даже не получается с ней попрощаться. Это реальная история.
– Это удручает, – произносит Питер. – Забудьте о печенье с изюмом.
Китти перечеркивает печенье с изюмом в своем блокноте.
Я листаю старый номер журнала «Хорошее домашнее хозяйство», когда раздается звонок в дверь. Китти поднимается на ноги и бежит к двери.
– Проверь кто, прежде чем открывать, – кричу я ей вслед. Она всегда забывает сначала проверить.
– Джош! – Я слышу ее визг.
