– Ну, тогда просто опишите свои чувства, свое первое впечатление.
Янь Шоуи продолжал мяться, но тут Шэнь Сюэ пихнула его и шепнула:
– Да скажи хоть пару слов, ведь это Ху Лала предложил нам билеты.
Янь Шоуи стал подыскивать нужные слова:
– Здорово, просто прекрасно. То, что я увидел, мне очень знакомо. Как-то раз я ездил к себе на родину в Шаньси, мы там ставили вокруг дома новую стену, так у нас там тоже кипела работа. Заправлял всем мой двоюродный брат, он точно так же тщательно все подсчитал: сколько понадобится извести, сколько песка. Только у нас спектакль назывался не «Половина от восьмерки», а «Возведение стены»…
Тут Янь Шоуи почувствовал, как сзади его пинает Шэнь Сюэ, и тут же стал выкручиваться:
– Но, как мне кажется, сегодняшняя постановка намного глубже, чем реальная жизнь. Представляя собой жизнь, она являет собой нечто большее, чем жизнь. Это она и в то же время не она. Вот поэтому мой двоюродный брат – простой крестьянин, а Ху Лала – незаурядный режиссер. Чтобы понять такого рода спектакли, одного раза недостаточно. К сожалению, я слышал, что завтра этот цех уходит под снос, поэтому поставить здесь пьесу еще раз не удастся. Здорово. Очень здорово. Дома я еще раз подумаю над ней.
Все зрители дружно зааплодировали Янь Шоуи. Когда свет камер от них удалился, он тихо спросил Шэнь Сюэ:
– Может, уже пойдем?
Шэнь Сюэ тотчас вспыхнула. Вполне возможно, ее разозлило то, как Янь Шоуи недавно отшутился по поводу их собственной свадьбы:
– Да ты что? Тебя ведь пригласили сюда, чтобы ты дал лестный отзыв, а ты мало того, что топорно все понял и включил свою иронию, так теперь еще и вообще хочешь сбежать. Говорю тебе, сама пьеса еще не началась, а все зрители, которые здесь собрались, являются ее частью.
Янь Шоуи вынужденно изобразил, что не сразу это понял, и остался стоять истуканом. Вдруг у него пискнул мобильник. Вытащив телефон, Янь Шоуи обнаружил смс-сообщение. Открыв его, он прочел следующее: «Это Ким Оксон из Кореи. Помнишь меня? Я снова в Китае, хочу увидеться».
Янь Шоуи не сразу вспомнил, кто такая эта Ким Оксон, единственное, в чем он был уверен – это девушка. Поскольку рядом стояла Шэнь Сюэ, он быстро закрыл телефон, оцепенело застыв среди снующих туда-сюда зрителей. Долго вспоминая, кто же это может быть, он наконец вспомнил. Студентка из Кореи, фанатка его шоу, которая три года назад обучалась в Пекинском университете языков. Как-то вечером после съемок Янь Шоуи вышел из телестудии, а она ждала его на проходной. Как и все кореянки, она была коренастой, но миловидной, с красно-желтыми волосами. Дождавшись Янь Шоуи, она обратилась к нему на ломаном китайском:
– Я приехать из Корея, я любить твоя передача и тебя. Тебе противно?
Янь Шоуи тогда еще пошутил:
– Красивые девушки не бывают противны, независимо от того, откуда они приезжают.
Девушка чуть заметно улыбнулась, что несколько растрогало Янь Шоуи. Было время, когда Янь Шоуи то и дело распутничал, вот и в тот вечер он уединился с кореянкой в кафешке. После этого отвез ее в кампус. Когда они остановились у общежития для иностранцев, Янь Шоуи взял и поцеловал ее. Она откликнулась на этот поцелуй столь горячо, что Янь Шоуи поднялся к ней в комнату. В последующие полгода они встречались еще несколько раз. А потом она уехала к себе в Корею. Он никогда бы не подумал, что спустя три года она вдруг снова объявится. Пока он не вспомнил, кто написал ему эту эсэмэску, он и не волновался, а как вспомнил, так струхнул. Он покосился на Шэнь Сюэ, та стояла на цыпочках, вся растворившись в спектакле. Интервью уже закончилось, и теперь Ху Лала вместе с группой рабочих обнажили торсы и с криками «Ура! Ура!» стали носиться туда-сюда, сшибая друг друга. Тогда Янь Шоуи опустил голову, снова включил мобильник и незаметно стер полученное сообщение.
20
Часы показывали уже половину одиннадцатого, когда они досмотрели этот экспериментальный спектакль. А когда они доехали до театрального института, было уже полдвенадцатого. Янь Шоуи и Шэнь Сюэ жили вместе в общежитии института. С неба сыпал редкий снежок. Этой ночью Шэнь Сюэ вызвалась подежурить вместо Сяо Су, поэтому Янь Шоуи должен был ночевать один. Но, останавливая машину, он вдруг спросил:
– Пойдешь проверять общежитие девушек?
Шэнь Сюэ, уловив в его словах какой-то намек, ответила:
– Да.
– Тогда я вместе с тобой.
Шэнь Сюэ удивленно уставилась на него:
– С чего вдруг такой интерес к общежитию девушек?
– Как идти на паршивую постановку, так я тебе нужен, а как на дежурство ловить нарушителей, так оставляешь меня дома. Да знаешь ли ты, что это и есть самая настоящая экспериментальная драма, спектакль вот-вот начнется!
Желание Янь Шоуи пойти на дежурство вместе с Шэнь Сюэ было своего рода компенсацией за его поведение на вечере, когда он так некрасиво отозвался об их свадебной перспективе. По дороге домой Янь Шоуи заметил, что Шэнь Сюэ расстроена. Однако сейчас она лишь фыркнула:
– Тебя только скандалы интересуют? Низкая ты душонка.
– Меня ведь медом не корми, дай кого-нибудь изловить. Сразу вспомнил, как в детстве воровал арбузы в деревне.
Шэнь Сюэ достала из багажника длинный ручной фонарик, Янь Шоуи пристроился сзади, и вместе они отправились на обход студенческого общежития. Сначала проверили комнаты парней. У тех, пусть не без мелких замечаний, все было в порядке. В одной комнате горел свет и народ, обклеив бумажками лица, играл в карты, а в другой – с шумом резались в мацзян, разбросав по столу мелкие купюры. Увидав Шэнь Сюэ, парни в панике стали зачищать следы. Шэнь Сюэ даже не стала вступать с ними в перепалку, а просто пошла в электрощитовую будку и попросила электрика вырубить свет во всем крыле. В результате везде воцарилась темнота и все успокоились. После начался обход девичьих комнат. Там Шэнь Сюэ обнаружила куда более серьезные нарушения. Здесь никто не играл ни в карты, ни в мацзян, свет нигде не горел. Однако, как и предупреждала Сяо Су, многие из девушек не вернулись ночевать. В комнатах на шестерых по две кровати непременно пустовали. А в одной комнате на третьем этаже вообще царил беспредел. Когда Шэнь Сюэ открыла дверь и стала водить фонариком сначала по кроватям внизу, а потом по кроватям на втором ярусе, все они оказались пусты. Наконец свет от фонарика все-таки остановился на чьем-то лице. Девушка уселась, выбравшись из-под одеяла. Шэнь Сюэ включила верхний свет и холодно спросила:
– Уже двенадцать часов ночи, где остальные?
– Не знаю, – протирая глаза, ответила девушка.
– А почему ты не с ними?
– Я заболела.
Поскольку это была женская комната, Янь Шоуи остался ждать за дверью. Шэнь Сюэ вышла и сказала ему:
– Сходи-ка в какую-нибудь забегаловку и принеси горшочек лапши.
Янь Шоуи поднял в знак одобрения большой палец и прокомментировал:
