Уличные звуки – сплошное гудение и жужжание, иногда прерываемое чьим-нибудь громким голосом или смехом. Грейс встала, осторожно ступая босыми ногами, подошла к окну, чуть раздвинула деревянные ставни и выглянула наружу.
Там люди. Мужчины с бронзовой кожей в длинных одеждах, чаще белых, но иногда выцветших синих или землисто-серых. У некоторых поверх наброшены бесформенные накидки грязно-бурого цвета. Прохожие обуты в мягкие кожаные туфли или босы. На коротко остриженных волосах они носят фески или шапочки, напоминающие маленькие тюрбаны. У одних за плечами мешки, другие катят тележки, в которых навалена капуста. Напротив дом с резным деревянным балконом. Возле него перед черными окнами лавок в крошащейся каменной стене громоздятся пирамиды деревянных ящиков. На шатких с виду помостах стоят огромные плетеные блюда с фасолью и чечевицей и глиняные горшки с куполообразными крышками. Под ними навалены мешки и коробки. Со стороны трудно определить, кто здесь покупатель, а кто – продавец.
Женщин немного, и все они укутаны с головы до ног. Дети бегают в чем-то наподобие ночных сорочек. Вот один мальчишка с разбега врезается в дородную женщину, которая несет на плече поднос с лепешками. Та кричит и награждает его шлепком, прежде чем он успевает скрыться. А потом, величественная, как многовёсельный галеон в открытом море, движется, покачивая бедрами, в другой конец переулка, где высится башня из выцветшего красного кирпича, разукрашенная охряно-желтыми поперечными полосками. И над всем этим виснет гортанный арабский говор, ласкающий слух Грейс.
Каир. При одном этом слове сердце ее замирает.
Грейс лишь мельком видела этот шумный, многолюдный город цвета песка и пыли, с устремленными в эмалево-голубое небо минаретами и сверкающими куполами мечетей, раскинувшийся у подножья горы, на которой вздымала стены грозная цитадель. Грейс почти не приходилось ходить пешком по его улицам. С тех пор как они прибыли сюда поездом из Александрии, мир Грейс ограничивался стенами гостиничного номера да ближайшими лавками, куда они с Леном выходили купить еды. Как давно она здесь, Грейс не знала. Она уже не помнила, когда перестала считать дни, которые проводила в безделье, в то время как Леонард усиленно занимался поисками драгомана – проводника из местных жителей, который согласился бы доставить их в Судан. До сих пор его усилия успехом не увенчались. Желающих отправиться в верховья Нила, даже за деньги, не находилось.
Пустое времяпровождение действовало Грейс на нервы, однако узнать этот город лучше – осмотреть пирамиды или казармы Каср-эль-Нил на острове Газира – у нее желания не возникало, хотя Лен неоднократно предлагал ей показать места, связанные с Джереми. Грейс не хотела наслаждаться этим путешествием, которое ни в коей мере не было для нее развлекательным и о котором знали только Бекки и Ада.
Грейс до сих пор помнила полные ужаса глаза сестры. «Ты не можешь меня здесь бросить! Ты не можешь!.. – повторяла охваченная неожиданным приступом ярости маленькая, нежная, больная от горя Ада. – Ты, ты… всегда думаешь только о себе. Мир вращается вокруг Грейс! Ослепительной Грейс, к ногам которой падает все, чего она только ни пожелает!»
Это кровь закипела в сестрах, живших в мире и согласии на протяжении стольких лет. Это взволновалась кровь, наполовину английская, наполовину ирландская и чуточку валлийская, которая дала стране столько поколений бесстрашных армейских и морских офицеров, но до сих пор спокойно текла в жилах женщин, тем более обитательниц такой уютной усадьбы, как Шамлей Грин.
«Но это неправда! – бушевала Грейс. – На самом деле все вращалось вокруг тебя! Грейс, пожалуйста, не шуми, Ада спит так чутко! Ах, Грейс, у Ады кашель! У Ады болит ухо! Тихо, Грейс, ты напугаешь Аду!» – «Я ненавижу тебя! – ревела Ада. – Ненавижу!» Дверь с грохотом захлопнулась, а наутро Грейс уехала.
Она проглотила слезы и закусила губу. А в следующий момент сердце екнуло, потому что в переулке показался Леонард с перекинутым через плечо пиджаком и сияющими на солнце светлыми волосами. Время от времени он кивал то в одну, то в другую сторону, но не потому, что кого-то знал в этом городе. Просто такова была его манера идти по жизни.
Лен исчез под окном, а через некоторое время Грейс услышала, как он бежит вверх по лестнице, перепрыгивая через ступеньки. Он постучал и, получив разрешение войти, просунул голову в комнату.
– Неплохо устроилась, я вижу. – Лен восхищенно присвистнул и расплылся в улыбке.
Грейс оглядела себя, а потом перевела взгляд на Лена. Перетянутая ремнем рубаха подчеркивала его худобу, штаны были закатаны до щиколоток.
– Ты прав, – кивнула она. – Этот отель для нас самое то.
Она посмотрела в угол, где стояли ее сапоги для верховой езды и открытая дорожная сумка, из которой, словно пена через край кастрюли, выбивались кружевные оборки платья. Эту сумку Бекки протащила во двор через черный ход и забросила в повозку, пока Лен непринужденно шутил с леди Норбери в прихожей. Все выглядело так, будто они с Грейс просто решили прогуляться.
Собственно, багажа было немного. Грейс примеряла на себя образ благовоспитанной юной леди, решившей немного попутешествовать, и не хотела привлекать лишнего внимания. Письма Джереми, своего Бодлера и его Рембо она оставила дома. Но в Судан они не возьмут даже этого. Сумка будет дожидаться их здесь, в отеле.
Лен прошел в комнату, бросил пиджак на стул и взял Грейс за запястье.
– И это тоже неплохо смотрится. – Он поднял ее руку, любуясь узким колечком с голубым камешком.
Этот подарок, навязанный ей Леном всеми правдами и неправдами, должен был создавать у окружающих впечатление отправившейся на поиски приключений молодой пары.
– Но ты грустишь, Грейс, – обеспокоенно заметил он. – Что случилось?
– У меня не идет из головы наш с Адой последний разговор, – ответила она.
– Ах, это! – Лен махнул рукой. – К нашему возвращению она все забудет. – Он замялся, словно подбирая нужные слова. – И тебя не развеселит даже то, что я нашел нам с тобой проводника?
Ночью Каир освещается плохо, однако в известных его кварталах жизнь кипит, почти как в светлое время суток. В одном из таких переулков, куда свернули сейчас Грейс с Леном, торговцы еще не закрыли лавки. Группа о чем-то оживленно беседующих чернокожих мужчин проводила молодую пару любопытными взглядами. Грейс была рада, что догадалась надеть бесформенный балахон поверх своего платья и укутать голову темной шалью.
– Ты что-нибудь слышал об этом человеке? – спросила она, сворачивая за Леном в очередной шумный закуток.
– Только то, что его зовут Аббас и Северный Судан он знает как свои пять пальцев. – Лен сжал руку Грейс и внимательно огляделся по сторонам. – Он якобы проворачивал там большие дела, однако какие именно, я не понял… О! – воскликнул Лен, окидывая взглядом один из домов. – Немаловажно и то, что он хорошо говорит по-английски, – продолжал он, решительно направляясь к двери. – Иначе при моем знании арабского нам пришлось бы полагаться разве только на жестикуляцию… Это, должно быть, здесь.
