– Да, я была в Бедфорде, как Грейс. Правда, всего несколько месяцев… – «А потом я споткнулась, потому что протоптанная Грейс тропинка оказалась для меня слишком крутой», – мысленно закончила фразу Ада. – Я… я занималась и французским, и английским, и историей… как Грейс… но потом… – Ее душили слезы. – Я старалась, но… когда меня спрашивали, я не могла от страха вымолвить ни слова… а на письменных работах меня охватывал такой ужас, что я… оказывалась не в состоянии связать и двух предложений. – Ада запнулась, словно тяжелые воспоминания комом встали у нее в горле. – В общем, после двух семестров меня отправили домой.
Несколько секунд Саймон молчал.
– Так вот почему эта поездка… – догадался он.
Ада кивнула.
– Так посоветовала моя классная дама из Бедфорда, чтобы развеяться, стать смелей… с одной только мисс Сиджвик, на чужбине. И мне казалось, это действительно помогло, но… – Ее тяжелое дыхание в любую секунду угрожало разразиться потоками слез. – Но теперь я в этом не вполне уверена.
– Разве это так страшно – быть робкой? – удивился Саймон.
– Ты не понимаешь! – замотала головой Ада. – У тебя ведь нет такой блестящей сестры, как Грейс, которая вернулась из колледжа с самыми высокими отметками, потому что ей всегда все удавалось… И у тебя нет такого брата, как Стивен, который был лучшим в Челтенхэме! Ты не понимаешь, каково это – быть в семье всего лишь маленькой, милой дурочкой…
Тут у нее перехватило дыхание, и лицо густо покраснело от стыда и страха немедленно потерять Саймона.
Некоторое время он молча разглядывал Аду, хотя больше всего на свете ему хотелось целовать ее, до боли сжимая в объятьях. Сделав над собой усилие, Саймон спрятал руки за спину и сомкнул их в замок.
– Конечно, где мне понять тебя. – Он криво усмехнулся. – Ведь я жалкий неслух, ничтожество, от которого никто давно уже ничего не ждет, включая мою семью. – Тут он опустил голову и провел по траве носком ботинка, будто хотел ее пригладить. – Чарльз, как старший, когда-нибудь унаследует все… А два других моих брата изучают юриспруденцию. Руперт будет судьей, а Хью – королевским адвокатом. – Он пожал плечами. – С меня же и Сандхёрста более чем достаточно, и я должен быть счастлив, что не провалился на экзаменах.
Усилием воли Ада подавила в себе желание броситься ему на плечо и сжала кулаки.
– Но я хочу назад, в колледж, – прошептала она.
Странно, но этой ночью ей удавалось выразить словами то, что так долго переполняло ее душу, что созрело в ней до твердого решения в длительных беседах с мисс Сиджвик под южным солнцем и что она привезла с собой из своего последнего путешествия вместе с зарисовками античных руин, эскизами средиземноморских деревень, набросками из музеев и старинных замков, хранившихся у нее в кожаной папке: образ ее дальнейшей жизни.
– Я должна попробовать еще раз. Я выберу главными предметами искусство и музыку. Я… – Тут ее лицо озарилось улыбкой. – Я буду стараться. Рисунок и живопись, возможно, пение и музыка… Даже если я… – И Ада поняла, что рассказывает Саймону то, чем до сих пор ни с кем не делилась, кроме мисс Сиджвик, даже с Грейс, она стыдливо дернула плечом, словно почувствовала угрызения совести. – Даже если я до сих пор ни на секунду не могу себе представить, как раскрою рот перед аудиторией.
– И что же тебе мешает?
Улыбка Ады стала печальной.
– Будет не так-то просто уговорить отца дать мне еще один шанс.
Ее глаза обратились в сторону дома, из окон нижних этажей которого лился уютный свет, как будто с той стороны до нее доносилось эхо прошлой жизни: резкие приказы отца и отчаянные, иногда до слез, мольбы Стивена. Она хорошо помнила то время. Полковник вот уже второй год как вернулся из Индии, однако оставался для детей чужим. Стивен, отданный в десятилетнем возрасте в новую военизированную школу вместо обычной, готовящей детей к поступлению в университет, вернулся домой с отличным аттестатом и блестящими рекомендациями. Это случилось за год до того, как Аду отчислили из Бедфорда и она отправилась за границу. Напрасно брат умолял тогда отца дать ему возможность выучиться хотя бы на инженера, напрасно доказывал ему, какое отвращение питает к военной службе. Полковник оставался непреклонен. В конце концов Стивен сдался и смирился со своей участью.
Саймон смотрел на лицо Ады в мерцающем свете фонарей. Ему хотелось, обхватив ее за талию, посадить на коня и увезти отсюда. Куда-нибудь туда, где исполняются все желания, где он мог бы бросить к ее ногам любую мечту. Но ему было восемнадцать: слишком много, чтобы не понимать, что таких мест на земле не существует, и слишком мало, чтобы не перестать в них верить.
– У тебя все получится, – прошептал он. – Я знаю.
Грейс направилась в глубь сада, к ротонде, чья увенчанная куполом колоннада мелькала на фоне леса. Прадедушка Грейс выстроил ее для своей жены. Уютное местечко, дававшее укрытие от дождя и палящего солнца. Ротонда обещала уединение, однако, приблизившись к ней, Грейс поняла, что ошиблась в своих расчетах.
– Это ты? – удивилась она, увидев сидевшую на нижней ступеньке Бекки.
Та держала на коленях тарелку со сладостями, которую при виде подруги поставила рядом с собой.
– Что ты здесь делаешь?
Мисс Пекхам жевала самым непристойным образом, уплетая лакомства за обе щеки. Грейс она не ответила, только всхлипнула.
Та испуганно посмотрела на подругу.
– Ты плачешь? – Бекки кивнула, и Грейс обняла ее. – Что случилось?
– Сесили… Эта глупая гусыня! – Бекки поддела на вилку кусочек шоколадного торта. – Я, видишь ли, не должна так виснуть на шее у Стиви, – передразнила она, – это бестактно и некрасиво. Эта заносчивая коза находит меня бестактной! – Во рту Бекки исчез еще один кусок.
– Я знаю, какой может быть Сис. – Грейс положила подбородок на плечо подруге. – Иногда она слишком высоко задирает нос. Не принимай это близко к сердцу.
– Но ведь я должна что-то делать, чтобы дать ему понять… – Бекки разломила торт вилкой так, что хрустнул кусочек сахара. – Всем ведь ясно, что лучше меня ему никого не найти!
Сколько секретов, поначалу маленьких, а со временем жизненно важных, слышала эта ротонда! «Мне на день рожденья подарили розовое платье!» – «А я открыла шкатулку, когда мама вышла из комнаты присмотреть за Стиви». – «Вчера я видела, как мой старший брат Дэвид целовал возле дверей Сэлли Локхарт!» Тайны становились все сокровенней, по мере того как вытягивались их тела и взрослели лица. Секреты невозможно было долго держать при себе, так они давили на сердце. «Я знаю, откуда берутся маленькие дети. У людей это происходит почти так же, как у коров или лошадей», – хвастала Люси Хаммерсмит. – «А наш папа скоро насовсем вернется домой». – «Грейси, я до сих пор днем и ночью думаю о Стиви». – «А у меня не идет из головы Джереми».
– Вы с Джереми не хотите отсюда бежать? Ну, теперь, когда ты совершеннолетняя?
