Но вместо волшебного эликсира он наткнулся там на полный артиллерийский комплект женщины, старающейся забеременеть: тест-полоски на овуляцию и беременность, фолиевая кислота, всевозможная гомеопатия.
Эдриан бесшумно закрыл дверцу шкафчика и покинул ванную, ощущая легкое головокружение. В спальне Кэролайн он уставился на скомканное пуховое одеяло, на гору декоративных и спальных подушек. Он представил себе Кэролайн – высокую, сильную, голую – с Полом Уилсоном, в разгар попыток зачать ребенка. Хотя знает ли Пол Уилсон, что Кэролайн старается от него забеременеть? И знает ли он вообще ее возраст?
Эдриану было больно сознавать, что он много раз стоял здесь в прошлом, когда Кэролайн была его женой, и наблюдал, как она кормила грудью детей – сначала Перл, потом Бью – на этой самой кровати. Его кровати. ИХ кровати. А теперь она, возможно, станет кормить на этих подушках другого ребенка. НЕ ЕГО ребенка. Ребенка, который не будет состоять в полном родстве с его детьми. Чужого ребенка. Эдриан был совершенно не в состоянии такое вообразить. Это казалось ему нарушением закона природы.
А ведь он сам создал в их семье этот вакуум, распахнул это окно возможностей. Во всем случившемся некого было винить, кроме него.
Он плотно затворил дверь, налил в кухне джин-тоник для Люка и вернулся в гостиную как раз тогда, когда вертолет высаживал на Олимпийском стадионе королеву.
26
Ноябрь 2010 г.
Майя старалась не вдумываться в то обстоятельство, что Люк примчался в Лондон в первый же вечер после отъезда Эдриана в Литву. Эта деловая поездка живо обсуждалась в октябре в Корнуолле. Эдриан был чрезвычайно воодушевлен: его пригласили на семинар по жилищному строительству как одного из главных выступающих. Он несколько часов репетировал в коттедже свою речь, а потом показывал семье на телефоне фотографии умопомрачительного пятизвездочного отеля, где его поселят. Он всем твердил о том, как огорчен, что Майя занята на работе и не сможет его сопровождать. О факте его отъезда были осведомлены все, от мала до велика.
«Могу встретить тебя после школы, – написал Майе Люк. – Посидим во «Фласк»?
Она согласилась. Как было не согласиться? Они друзья. Он ее пасынок. Они родственники. Для отказа не было причин. Она не спросила, почему он в Лондоне, надолго ли, где намерен ночевать.
Он ждал ее, как они условились, на скамейке перед школой в Хайгейт-Хилл. На нем был очередной джемпер Sarah Lund, блестящий пиджак, узкие красные брючки, очки в черной оправе, на лоб свисала челка. Если бы они были незнакомы – она позволила себе такую мысль, – то ей стало бы любопытно, кто этот красавчик на скамейке.
Когда Майя подошла, он оглядел ее, по своей привычке, с головы до ног. Когда человек так тебя разглядывает, хочется, чтобы он одобрил то, что видит. Она постаралась: предстала перед ним в юбке-«карандаше» из темно-зеленого вареного хлопка, в шерстяном свитере горчичного цвета с кремовым кружевным воротником, в твидовых туфельках на каблучке «киттен-хил», волосы собраны в пучок, на носу очки для чтения. Именно так должна была выглядеть учительница, и именно такой вид должен был прийтись ему по вкусу. Она уговаривала себя, что совершенно неосознанно оделась сегодня именно так.
– Привет! – Она постаралась поздороваться тоном незлой мачехи, но получилось довольно визгливо.
Люк крепко расцеловал ее в обе щеки, подолгу не отрывая губ.
– Отлично выглядишь. – Он опять оглядел ее. – Настоящая училка. В хорошем смысле слова.
Уже стемнело, янтарный свет горбатых викторианских фонарей расплывался в легком тумане. Люк последовал за Майей до Хай-стрит, мимо скромных лавочек, стильных бутиков, сияющих кондитерских, через маленький сквер.
– Я бывал здесь пару раз, еще мальчишкой, – сказал Люк на подходе к старинному пабу.
– Неужели?
– У меня была подружка из Хайгейта. Давным-давно, я был еще подростком. Она была сестрой моего одноклассника. Я ее встречал, и она водила меня сюда. Мы сидели рядком, вместе с ее богатенькими дружками. Делали вид, что на нас свет клином сошелся. – Люк придержал для нее дверь, оба пригнули головы, чтобы не удариться о низкую притолоку. – Если честно, – продолжил он, – то, наверное, я завидовал и ей, и всем им. Самую малость.
Внутри их ждал кроличий садок: комнатушки с низкими закопченными табачным дымом потолками, кривым полом и шаткими ступеньками, ведущими из зала в зал. Они взяли бутылку вина и два бокала и сели за спрятавшийся за перегородкой столик у окна, со свечкой. Им пришлось тесниться вдвоем на крохотном диванчике. Майя уперлась взглядом в стол, Люк разлил вино. Она бы этого сделать не смогла – дрожали руки.
И снова она гнала от себя вопросы, старалась не анализировать ситуацию. Люку всего 22 года, он ее пасынок. Но почему тогда у нее трясутся руки? Она что было сил шарахалась от этого очевидного вопроса. Вместо этого она думала о Шарлотте – молодой белокурой красавице Шарлотте с глазами лани и хриплым голосом, умеющей выглядеть соблазнительно даже в простеньком вязаном платье. Майю успокаивала картина, которую она представляла: Люк обнимает Шарлотту и целует ее в губы. Вот и чудесно. Ей-то что?
– Тебе не тоскливо дома одной? – спросил Люк. – Не скучаешь по своему старикану?
– Есть немножко, – со смехом призналась Майя. Эдриан уехал накануне, сначала отвезя детей к Кэролайн. Обычно воскресным вечером они с Эдрианом смотрели вместе какой-нибудь фильм, легко перекусывали вместо ужина и рано ложились в постель. Почти всю неделю рядом с ними были дети, и супруги ценили редкие вечера вдвоем. Без Эдриана в квартире было пусто, Майя чувствовала растерянность и некоторую тревогу, поэтому, проснувшись утром, поспешила сбежать на работу. – Как-то странно без него.
– Да, – согласился Люк, закинув руку на спинку диванчика и едва не касаясь кончиками пальцев подбородка Майи. – Знакомое чувство.
Майя неуверенно улыбнулась. Люк всегда бесстрашно делился с ней своими воспоминаниями об обиде и разочаровании отцовской неисправимостью.
– Когда он возвращается?
– В четверг, – ответила Майя, стесняясь того, что немного задыхается, и быстро отпила вина, чтобы поскорее почувствовать себя по-другому.
– Ты справишься? – спросил Люк. – Я бы мог… Я сейчас не у дел: нигде пока не работаю. Кажется, я тебе уже говорил. – Он немного смущенно покосился на нее. – В общем, я бы мог провести несколько дней в Лондоне, и никто бы не заметил. Всем все равно.
Майя покачала головой и улыбнулась.
– А Шарлотта?
– Шарлотта-Шмарлотта… При чем тут она? – Это было сказано резковато, Майя даже удивилась. Он попытался исправить произведенное впечатление улыбкой. – Я вижусь с Шарлоттой только в выходные, так что она меня не хватится. – Он пожал плечами. – Просто подумалось… Вдруг тебе захочется компании? Большого, сильного мужчину в доме, чтобы отпугивать грабителей и насильников. Решай сама. – Он развел руками. – Мое дело предложить.
