7
– Кажется, та женщина приходила на меня посмотреть, когда я каталась.
Эдриан, разогревавший на полке в камине томатный суп, повернулся к Перл.
– Какая женщина?
– Та, которую мы видели в мой день рождения. Джейн.
Эдриан почувствовал, что краснеет от упоминания ее имени, и завозился с миской: суп уже закипал.
– Я знала, что ты мне не поверишь.
Он еще раз помешал суп и посмотрел на младшую дочь.
– Я не сказал, что не верю.
– Ты сказал «гм».
– Это в смысле «когда?» Как это? В смысле, ты уверена?
Перл провела ногтями по столу.
– Нет, не уверена, – согласилась она. – Она просто сидела на трибуне и, похоже, наблюдала за мной. Я как раз завращалась, потом гляжу – а ее уже нет. Когда мы встретили твою знакомую в мой день рождения, я поняла, что это она, та женщина из «Алли-палли»
[1]
. – Перл вопросительно посмотрела на отца.
Эдриан уселся напротив дочери.
– Насколько ты уверена?
– Сама не знаю. Процентов на семьдесят пять. Примерно.
Он кивнул.
– Ты мне веришь?
– Даже не знаю. Почему ты сейчас об этом заговорила?
– Кэт рассказала мне про телефон. Вот я и подумала, что не сошла с ума и что могу с тобой поделиться. – В ее ледяных голубых глазах читался вызов, требование с ней поспорить.
– Больше она нас не преследует. Она исчезла.
– Ладно, а зачем раньше преследовала?
– Не скажу даже, что она…
– Давай так. – Жалостливо глядя на отца, она принялась загибать пальцы. – Первое: она приходит сюда посмотреть кошку, которая ей ни к чему, причем дважды. Второе: она наблюдает, как я тренируюсь на катке. Третье: она вырастает у нас на пути как раз в мой день рождения.
– Совпадение.
– Никакое не совпадение, папа. Это записано у тебя на доске.
Эдриан разинул было рот, спохватился и стиснул зубы. Встал и вышел в холл. Как он сам этого не заметил? Надпись красной ручкой: «Страда», Аппер-стрит, 6.30 вечера.
Эдриан вернулся в кухню и тяжело сел.
– Ладно, твоя правда. Очень странно!
– У нас появилась преследовательница, – сказала Перл, скрестив руки на груди.
– Исчезающая преследовательница, – подхватил он.
– Это неважно. – Она взглянула через его плечо. – Суп закипел, папа.
Эдриан вскочил и снял суп с огня. Разлив его в две миски, он дал одну и кусок хлеба Перл. Это стало у них традицией: раз в неделю Эдриан забирал ее с тренировки, вел к себе домой и кормил томатным супом с хлебом. Так же он поступал с сыновьями, у каждого был на неделе собственный вечер. Еще одна идея Майи. «Одиночное кормление» – так она это назвала.
– Ты попытаешься ее найти?
Эдриан чуть не уронил свой хлеб в суп.
– Сам не знаю, – ответил он уклончиво. – Может быть. Я купил зарядку для ее телефона. Буду держать его заряженным – вдруг она позвонит?
– Какая она? Хорошая?
– Я ее почти не знаю. Всего-то три коротеньких разговора.
– Зачем она выслеживала меня? Может, подумывает, подойду ли я ей в падчерицы?
– Сильно сомневаюсь, – со смехом ответил Эдриан.
Перл, глядя в пол, вздохнула.
– Не знаю, захочу ли я новую мачеху.
– Перл, милая, тебе не надо об этом думать, честное слово! По-моему, трех жен на одну мужскую жизнь вполне достаточно.
Эдриан опустил в суп ложку и зажмурился. После напряженного ланча с Кэт до него дошло, что эта тема требует осторожности.
– Понимаешь, я всегда женился потому, что эти женщины были именно теми, с кем мне в то время надо было жить. Ни один из моих браков не вызывал у меня сомнений, каждый раз я женился с широко открытыми глазами, с любовью и надеждой. Возможно, такого у меня никогда уже не случится. Я могу встречаться с женщинами и хорошо о них думать, но они не будут предназначены для меня так, как Сьюзи, как твоя мама, как Майя.
Перл внимательно посмотрела на него.
– Ты опять женишься, – сказала она. – Ты любовный наркоман.
Эдриан спрятал улыбку, услышав из уст младшей дочери приговор, вынесенный ему Кэролайн.
– В общем, что бы ни произошло, я обещаю, что не сделаю ничего такого, от чего ты будешь несчастлива.
– Ты не можешь этого обещать, – возразила Перл, качая головой. – Никак не можешь.
8
В первые майские выходные совпали два дня рождения: Кэролайн исполнялось 44 года, Кэт – 20.
Эдриан вошел в дом в Айлингтоне с двумя подарочными пакетами и с полной сумкой шампанского. Денек выдался чудесный: на улице прохлада, а в саду Кэролайн, расположенном у южной стены дома, жара. Сьюзи пришла раньше. Она выглядела невероятно старой для женщины под пятьдесят: обветренная кожа садовницы с морского берега, совсем не подходящий для праздничного случая наряд – широкие брезентовые штаны и ношеная муслиновая кофта, из-под которой выглядывали лямки бюстгальтера. Но точеные черты ее лица по-прежнему завораживали, как и сияющие синие глаза.
– Привет, Сьюз. – Эдриан чмокнул ее в обе щеки. – Отлично выглядишь.
– Нет, ужасно. Захотелось посмотреть, что станет с волосами, если перестать краситься. Вот, полюбуйся.
Младшие дети прыгали на большом батуте в глубине сада, Кэт и Люк сидели рядышком на одеяле и таращились в смартфон Люка.
– Люк, – поприветствовал сына отец.
Люк поднял глаза и попытался встать.
– Да ладно, сиди.
Но Люк не послушался и, встав, раскрыл отцу объятия. Сын внушал Эдриану смутную тревогу. В отличие от фигуристой и грудастой Кэт, без пяти минут пышки, этот смахивал на бесплотную тень. Выше Эдриана на два дюйма, тощий, откуда ни посмотри, он унаследовал от Сьюзи цвет лица и волос, а от Эдриана – черты лица и фигуру. Глаза, узкие, почти ледяные, поражавшие на детском лице, теперь, когда Люк повзрослел, скорее пугали.
– Папа. – Он крепко обхватил Эдриана и стиснул его. – Как здорово тебя видеть!
Эдриан удивленно улыбнулся. В детстве Люк был ласковым ребенком, но за последний год отдалился от отца, стал почти враждебным. Воистину, «в разлуке размягчаются сердца».
Люк засунул руки в карманы брюк и улыбнулся.
– Полгода не виделись.
– Боже правый! – ахнул Эдриан. – Неужели так долго?
