— Не мог. Абсолютно точно. Потому что в ПАО «Газпром», в должности вице-президента по разработке стратегических месторождений действительно работал Ярослав Аркадьевич Ларионов. Но он умер за год до покупки этой квартиры.
— Подождите, вы не ошибаетесь? — насторожился я. — Может быть, это был Ларионов Григорий Аркадьевич?
— Да нет, я не ошибаюсь. Так что Ларионов Ярослав Аркадьевич Ларионовой не отец, а…
— …отчим, — закончил фразу я. Подумал и спросил: — А кто её настоящий отец?
— А вот этой информации нигде нет. Впрочем, я могу сделать повторный запрос, если вы настаиваете.
— Нет, не настаиваю, — отказался я, решив, что деньги за квартиру могла перечислить её мать.
«Или — её архитектор?»
— А теперь, то основное, что вы хотели узнать, — прервал мои мысли Исаев. — Окружение Ларионовой. Оно, скажем так, миниатюрное и замкнуто ровно на двух людях: её мать, Ларионова Элина Витальевна и некий Максим Евгеньевич Сафронов. Про мать Ларионовой я не стал узнавать, так как это в ваш запрос не входило. А что касается Сафронова, то тут данные небезынтересные. Начнём с того, что ему сорок лет, родился он 12 августа 1972 года в городе Челябинске. В двадцать пять перебрался в Москву, где и женился на женщине много себя старше. Она занималась недвижимостью. Впрочем, развёлся Сафронов с ней уже через год, получив неплохие отступные: квартиру в Москве на Набережной и деньги на счёт в банке. Тогда же Сафронов и стал выставлять свои работы и проекты: отделку ресторанов, ночных клубов, а также квартир и дач состоятельных людей. На одной из своих заказчиц он впоследствии и женился. Брак не задался, и через два года супруги официально развелись. И тем не менее, отношения со своей второй женой Сафронов поддерживает до сих пор.
— А это вы как узнали? — Осведомлённость Исаева уже даже не изумляла, а просто припечатывала.
— Как узнал? — Исаев помолчал. — А вы никогда не задумывались, как много вещей можно подчерпнуть из социальных сетей? — («Я никогда не задумывался: в социальных сетях я не фигурирую.») — Начнём с того, что имя и фамилия второй жены Максима Евгеньевича — Инна Робер. Она работала и работает вице-президентом сети фэшн-магазинов. И не так давно в одном из интервью она оговорилась, или, вернее, похвасталась, что у неё растет трёхлетняя дочь. Я отправился на личную страницу госпожи Робер в «Facebook», где и нашел фотографию её дочери с Сафроновым на руках, подписанную «наш любимый папа».
Впрочем, настоящее потрясение ожидало меня впереди.
— А теперь личная жизнь Ларионовой. — Исаев помолчал, после чего я услышал характерный щелчок зажигалки, вдох глубокой затяжки и его мягкий голос, который безжалостно произносил слова, убившие меня. — Алексей Михайлович, я скажу вам то, что есть, а вы постарайтесь просто принять это. Собственно, эту информацию я бы вряд ли где смог раскопать, если б по странному стечению обстоятельств моя младшая сестра не училась в той же самой школе, что и ваша Елена. Елену Ларионову там помнят. На выпускном её изнасиловал одноклассник.
— Что? — Я вытянулся на стуле вверх. — Что вы сейчас сказали?
— Простите, я не хотел вас пугать, — извинился Исаев. — Но лично я, юрист, именно так трактую деяние, при котором девушку подпаивают и тащат в пустой класс. Почему Ларионова не подала на этого одноклассника в суд, я тоже выяснил. Вам нужна эта информация? — Я кивнул, не понимая, что Исаев меня не видит. Но, очевидно, мой полу-тёзка умел «читать» чужие мысли. — В школе у Ларионовой была лучшая подруга, некая Савельева. Первая красавица в классе. И у этой «красавицы» как раз и был роман с этим вот одноклассником. А информацию о фактическом изнасиловании вывалил сам молодой человек. После произошедшего он прилюдно послал Савельеву, да ещё и объяснил ей, что Ларионова теперь «его» и «никуда от него не денется». Впрочем, к его чести стоит добавить только то, что, ещё не встречаясь с Савельевой, дважды просил Ларионову выйти за него замуж. Но она ему, как вы понимаете, согласием не ответила… И вот тогда он поступил так.
«Как я пару часов назад…»
— Я могу узнать его имя? — Очень тихо спросил я.
— Можете. Но оно того не стоит, Алексей Михайлович. Я уже навёл справки. Его жизнь не сложилась. Кто-то выписал ему «волчий билет». В институт он не поступил, в армию его не взяли, на нормальную работу он также не смог устроиться. Через два года после окончания школы он в поисках заработка переехал в Тольятти. Сейчас еле-еле сводит концы с концами, кажется, тихо спивается и подрабатывает на «АВТОВАЗе» простым чернорабочим. Это я вытащил из сплетен его одноклассников, которые упоминали о биографии этого «героя» в одноименных соцсетях. Так что кто-то влиятельный наказал его и без вас. — Я промолчал. — Мне рассказывать дальше, или вы предпочитаете продолжить разговор потом? — Похоже, Андрей Исаев умел сочувствовать. Но мне тоже было не пять лет, и в соболезнованиях я не нуждался.
— Продолжайте, — Я сунул сигарету в рот.
— Второй мужчина был у Ларионовой в институте. Это я подчерпнул из разговоров её однокурсниц в «ВКонтакте», где многие из них общаются, обсуждая свою и чужую личную жизнь. Я зацепился за фразу «роман у Ленки был коротким и закончился абортом». Я проверил: на четвертом курсе Ларионова действительно брала академический отпуск. Пришлось совместить интуицию, догадки и опыт и порыться в архивах. Таким вот образом, я и нашёл данные, что операцию Ларионовой делали в больнице, в Юго-Западном округе, причем проводила её главврач-акушер, Аушева Маргарита Ивановна. И я подумал — и перебрал все фамилии однокурсников Ларионовой. Среди них я и нашёл некоего Александра Аушева. Я разыскал о нём данные. Аушев прописан и живет в том же Юго-Западном округе. Женат, воспитывает дочь, которая родилась пять месяцев тому назад. Причём роды у жены Аушева принимала свекровь. Та самая врач-акушер, которая делала аборт Ларионовой.
— А если ребёнок у Ларионовой был не от Аушева? — У человеческой подлости и любви некоторых матерей к сыновьям вообще-то нет границ. Но верить в эти границы порой мне всё-таки хочется.
— Ну, — невесело усмехнулся Исаев, — если бы Аушев был её добрым другом, а его мать помогла ей в её трудных обстоятельствах, то Ларионова общалась бы с ними до сих пор. По крайней мере, поздравила бы их с рождением долгожданной дочки и внучки. Но она с ними не общается.
— Откуда вы знаете? — В третий раз спросил я.
Исаев вздохнул.
— У Аушева есть папка в социальных сетях. Однокурсники его поздравили. А у Ларионовой есть папка в «Instagram». И там только фотографии её и Сафронова Максима Евгеньевича. Только его — на протяжении пяти лет. И это означает, что в её жизни есть только один человек. Он.
И я вцепился в волосы. Потом отшвырнул стул, на котором сидел. Схватился за подоконник и прижался лбом к холодному, мёртвому стеклу. Я получил правду, которую искал. Элементарную правду. Потому что не было у Ларионовой никакого двойного дна. А была чистая, прозрачная, хорошая и запретная девочка. Двадцать восьмая, кого за последние шесть месяцев со вкусом поимел я, совершенно не зная, что я у неё не двадцатый, не сотый, не пятый — а всего лишь четвёртый... Еще три дня назад планировавший её подставить.
