А что происходило в это время на борту английских кораблей? Там царили уверенность и надежда. Ведь наступающий день был однажды уже отмечен в истории Королевского Флота, как Славное Первое Июня, именно в этот день в 1794 году лорд Хоу разбил французский флот адмирала Вилларе-Жуаеза, захватив 7 линейных кораблей противника. Кстати, капитаны того времени подвели Хоу ничуть не меньше, чем нынешние Джеллико. И все-таки даже скромные лавры лорда Хоу, который, хоть и одержал несколько побед, по мнению английских историков, явно уступал таким адмиралам, как Нельсон, Джервис, Энсон, ускользнули от Джеллико, причем в основном по его собственной вине.
Один из мичманов линкора «Нептун» вспоминает, как «в 02.00 все вновь разошлись по боевым постам. Видимость обещала хороший день. У нас оставалось достаточно боеприпасов, и мы чувствовали, что, если представится случай, мы хорошо поработаем над тем, что осталось от врага. Орудия были заряжены, и мы приготовились снова начать». Джеллико все еще думал, что вражеский Линейный Флот находится к западу от него.
Битти придерживался, разумеется, прямо противоположного мнения. Так как в последний раз он видел немецкие корабли к западу от себя, то и сейчас предполагал, что они все еще находятся там. Битти имел еще меньше сведений о противнике, чем Джеллико, он ушел слишком далеко вперед, чтобы видеть бои эсминцев, что отчасти его извиняет. По мнению Битти, существовала реальная опасность, что немцы обойдут британский флот с юго-запада, он даже собирался запросить у Джеллико разрешение провести поиск в юго-западном направлении, но не успел. Задуматься о том, как немцы, уступавшие ему в скорости, могли обогнать британские линейные крейсера, Битти было недосуг, поэтому он шел на юг до 03.00, пока ему не пришлось последовать за Линейным Флотом на север. Даже тогда Битти упрямо настаивал на своем фантастическом предположении и в 04.04 радировал Джеллико: «Предлагаю произвести поиск неприятеля на юго-западе», однако Джеллико всего 10 минут назад получил сообщение, которое разбило все его надежды. Адмиралтейство, основываясь на данных Комнаты 40, в 03.30 отправило ему радиограмму, в которой говорилось, что германский линейный флот в 02.30 находился всего в 16 милях от Хорнс-рифа. Это означало, что от «Айрон Дьюка» их отделяют 30 миль. Шеер шел на юго-восток со скоростью 16 узлов. Так как с этого момента уже прошло полтора часа, Джеллико мог лишь с сожалением передать Битти: «Вражеский флот вернулся в гавань». Для всех офицеров и матросов Гранд Флита ужасным разочарованием стало известие, «что мы не увидим сегодня Флот Открытого Моря и не сможем завершить вчерашнюю работу».
Джеллико не слишком расстроился, когда на рассвете не увидел ни одного германского корабля, так как утренняя дымка ограничивала видимость. Его первой заботой было собрать рассеявшиеся в темноте собственные силы. 7 линкоров тащились где-то позади, а линейные крейсера ушли вперед. Если не считать 4-ю эскадру легких крейсеров Ле Мезюрье, он не видел ни одного корабля, которому можно было бы поручить разведку. Эсминцев не было вообще, отражать атаки неприятельских миноносцев и, что более важно, подводных лодок было некому. «Все это сделало нежелательным приближение к Хорнс-рифу, как я раньше намеревался. Необходимо было собрать линкоры и эсминцы, прежде чем возобновлять бой», – писал Джеллико. Полагая, что Шеер все еще находится на северо-западе от него, адмирал в 02.30 изменил курс и перестроил свои линкоры в единую колонну. Он сообщил об этом по радио Битти и остальным адмиралам и потребовал, чтобы они шли на соединение с главными силами.
Мы уже упомянули о донесении одного из цеппелинов. 31 мая 5 цеппелинов покинули свои ангары в 11.30 для проведения разведки в Северном море. Несмотря на сообщение «Пиллау» о стычке с «Галатеей», ни один из них не подошел ближе 30 миль к сражающимся флотам, прежде чем в 18.00 они были отозваны; приказ Шеера о воздушной разведке на рассвете 1 июня командир авиаподразделения не получил, однако в полночь капитан 1 ранга Штрассер отправил 6 цеппелинов по своей собственной инициативе. 4 из них увидели не больше, чем вчера, L-24 всех сбил с толку ошибочными сообщениями. Сначала он принял германские эсминцы за британские и донес о них, потом этот дирижабль сумел увидеть британские линкоры в бухте Джаммер на северо-западном побережье Дании. Только L-11 в 03.19 кое-чего добился.
«Внезапно из утренней дымки появился цеппелин и направился к «Нептуну». В башню X поступил приказ дать выстрел на предельном возвышении. Передний мателот дал полный залп, начали стрелять и остальные корабли. Воздушный корабль взмыл носом вверх и исчез. Поступил приказ не тратить боеприпасы».
L-11 продолжал следовать за англичанами более часа, в 03.40 он слишком близко подлетел к «Индомитеблу» и получил 305-мм залп, но его сообщения только укрепили решимость Шеера вернуться в гавань, не принимая боя. Субмарины, вышедшие из Боркума 31 мая в 20.45, добились еще меньше, лишь одна из них сумела заметить противника.
Эта случайная перестрелка родила было у Джеллико надежду на возобновление боя, так как он предположил, что Битти встретил-таки противника. Увы, вскоре стало известно, что это всего лишь цеппелин. В 03.52 Джеллико повернул на север, а в 04.15 перестроил свои линкоры в дневной походный ордер. И он, и Битти, с которым Джеллико встретился в 05.20, надеялись обнаружить поврежденные «Лютцов» и «Эльбинг». Но «единственным неприятельским следом остались сотни погибших матросов на спасательных поясах, плавающих среди скоплений нефти и обломков, отмечавших место гибели кораблей», – вспоминал один из офицеров «Нью Зиленда». Такие же печальные свидетельства остались на местах гибели британских кораблей – и ничего более.
1 июня в 11.00 Джеллико сообщил в Адмиралтейство, что Гранд Флит возвращается в гавань. Его корабли пошли в Скапа и Розайт, и на многих разыгрывалась последняя мучительная сцена. На борту «Лайона» «разорванные тела в башне Q были печальным зрелищем. На похоронах вся команда, включая адмирала, его флаг-капитана и всех офицеров, выстроилась на квартердеке. Капитан прочитал погребальную молитву. Тела на носилках были укрыты флагами, их торжественно спускали в море с обоих бортов. Было похоронено 95 искалеченных тел, в том числе 6 офицеров. Оркестр играл гимн и похоронный марш, пока длилась траурная церемония. Мы видели, что это же происходило и на других кораблях».
А что же немецкие подводные лодки, которые были развернуты перед британскими портами? 1 июня в 10.15 дешифровальный отдел в Ноймюнстере сообщил, что на основании перехваченных радиограмм можно сделать вывод, что поврежденный британский линкор находится в 100 милях к северу от Тершеллинга и следует курсом WSW. Шеер приказал подводным лодкам III полуфлотилии перехватить его.
U-46, которой командовал капитан-лейтенант Лео Хиллебранд, находилась в самой удобной позиции для перехвата. Еще до того, как была получена радиограмма Шеера, справа по носу были замечены два корабля. Один немцы приняли за четырехтрубный эсминец, хотя на самом деле это был крейсер «Фиэрлесс», а второй – за линкор типа «Айрон Дьюк». Линкор имел заметный крен на правый борт и дифферент на нос и шел зигзагом, держа скорость около 12 узлов. Напомним, что адмирал Берни еще в 02.30 перенес флаг на «Ривендж». Примерно в полдень U-46 выпустила 4 торпеды из носовых аппаратов с дистанции 3000 метров, но как раз в момент пуска торпед «Мальборо» (а это был именно он) отвернул влево на 80°, и торпеды прошли мимо, почти вплотную слева по борту. Как сообщает германская официальная история:
