– Почему ты не остановил их? Почему ты уехал и оставил меня одну? – шепчет она, едва приоткрыв рот, из которого тут же вытекает и струится по подбородку алая-алая кровь. Этот рот, который создан для самых нежных поцелуев, – полон крови, ее глаза – темные и пустые, ее рука вытянута вперед, как копье. А за ее спиной, на фоне полыхающей машины, стоят и давятся от смеха двое выродков. И у каждого из них – о, боги, – лицо Феликса, мое лицо…
Я резко сел на кровати и обхватил голову руками, хватая ртом воздух.
– Привет.
От неожиданности я едва не взлетел до потолка.
В кресле, что стояло напротив моей кровати, сидела Диомедея, деловито поставив локти на колени, умостив подбородок на сцепленных пальцах и не сводя с меня огромных черных глаз.
– Дио, какого черта?!
– Я просто сижу, – невинно прощебетала она. – Забавно.
– Что забавного? Никогда не снились кошмары?
– Нет, другое, – она наклонила набок голову, словно вдруг увидела во мне что-то жутко занимательное. – Знаешь, сколько сейчас времени?
– Понятия не имею.
За окном стоял мягкий серый сумрак. Рассвет?
– Девять вечера. Ты так долго спал…
– И что? Сегодня выходной, – я снова отвалился на подушку и закрыл глаза. Сестра натянуто рассмеялась:
– Нет-нет-нет, я сейчас объясню. Ты спал весь остаток дня после приезда из аэропорта, пока я готовила ужин, слушала музыку и разбирала свои чемоданы. Потом всю ночь. Окей, я знаю, что такое усталость. Утром отправилась с Альцедо гулять по магазинам, а остаток дня носилась по городу со своим брокером. Приехала, а ты по-прежнему спишь! И у меня подозрения, что будешь спать еще одну ночь. До самого утра!
– Было много работы. Пытаюсь отоспаться за всю неделю, – я вылез из кровати и побрел на кухню.
– Оке-ей. Это тоже часть работы? – сестра взяла меня за локоть и ткнула пальцем в примотанный к изгибу локтя катетер.
Дерьмо… Я совершенно забыл про него.
– Вижу, что пока я спал, ты даром времени не теряла, soror.
– Я просто очень волнуюсь за тебя! Неужели это не ясно?
– Эй, ты украла мою фразу!
Кажется, мой намек на ее собственное упрямое молчание попал в яблочко. Дио сдвинула брови и впилась в меня возмущенным взглядом.
– Но-но-но, стоп! Я надеюсь, что твое нежелание сейчас говорить со мной – не месть в ответ на мое молчание? – нахмурилась она.
– Месть? Ты перепутала меня с Кором.
Минуту мы смотрели друг на друга, как дуэлянты.
– Ладно, послушай, – сдался я. – Я не хотел ничего говорить, потому что, собственно, и нечего говорить. Катетер – для инъекций силентиума, который в малых дозах гасит остаточные реакции. Меня достали чужие воспоминания и чувства, а у Альцедо только-только сошла с конвейера пробная партия…
– Пробная партия?
– Да.
– Какого черта ты сел на экспериментальный препарат?
Я загрузил в кофеварку лошадиную дозу молотого кофе.
– Потому что других аналогичных препаратов нет.
– Крис, я не шучу! – завопила Дио. – Мне уже ясно, что никаких других нет! Мне интересно, почему ты вообще начал его принимать. Остаточные настолько сильны?
– Кофе хочешь? – спросил я, пытаясь съехать с темы и наблюдая за тем, как ее лицо багровеет от злости. Надо же, а ведь совсем недавно мы исполняли прямо противоположные роли.
– Как долго ты его колешь?
– Два месяца.
– Побочные есть?
Я выразительно посмотрел на нее и сделал глоток кофе.
– Понятно. Сонливость, – проворчала она.
– Браво.
– И судя по тому, что я пять минут назад наблюдала в спальне, – реалистичные сны.
– Брависсимо, sor!
– И хреновый аппетит.
– С чего ты взяла?
– Элементарно. В этом доме нет ничего, кроме кофе, алкоголя и сухого протеина. Холодильник тут – исключительно предмет интерьера.
– М-м-м… Э-э-э… Я питаюсь в ресторане, – попытался отвертеться я.
– Да? А чтобы съесть бутерброд перед сном или тост на завтрак – тоже бежишь в ресторан? – насмешливо выдала она и решительно зашагала к холодильнику, из которого, – святое дерьмо, когда же она успела все это купить? – вытащила хлеб, йогурт, яйца, кусок бекона, джем, кукурузные хлопья, молоко… Последней на стол приземляется огромная упаковка свежей выпечки.
– О, тогда, возрадуйся, сегодня тебе не придется идти в ресторан, потому что я сейчас все это приготовлю и – ты все это съешь!
«Да чтоб мет…»
– Ты шутишь?!
Она отпилила кусок хлеба и начала старательно намазывать его джемом.
– Шутки закончились. Так что рассказывай, или… приступай к еде.
– И что же ты хочешь знать? – поинтересовался я, наблюдая, с каким усердием Дио взялась за мою кормежку.
– Все, Крис. Твоя любимая сестра желает знать все, – она придвинула ко мне миску хлопьев и плеснула в нее молока. – Почему ты выглядишь в десять раз хуже, чем два месяца назад. Так, будто тебя сбросили с крыши, потом кое-как собрали по кускам и при помощи магии заставили снова ходить. И не поверю, что дело только в силентиуме и его побочках. – Дио села напротив. – Это тело точно здорово? Что за остаточные реакции тебя донимают? Почему ты просто не обратился в реабилитацию, составил бы мне компанию в конце концов. Есть что сказать?
– Я выбираю завтрак, – отрезал я и, игнорируя взбешенный взгляд Дио и превозмогая подкатывающую тошноту, взялся за еду.
* * *
Пока я приканчивал невыносимо огромную тарелку гранолы с йогуртом, Дио исчезла в своей комнате и спустя десять минут явилась в смелом коктейльном платье кроваво-багряного цвета. Ни дать ни взять суккуб
[38]
на последнем курсе факультета Греха и Соблазна, не слишком опытный, но от того еще более опасный.
– Как тебе платье? Не слишком открытое? Мама пустит меня в нем на порог своего ресторана?
– К этому платью должна идти в комплекте пара телохранителей. Ты просто божество в юбке…
– Спасибо, – Дио подбежала и повисла на моей шее.
Любимая soror…
– Как я рад, что ты наконец в порядке.
– Мне бы хотелось, чтобы в порядке был и ты, – выдохнула она мне в ухо, но, не желая возвращаться к этой теме, вскочила и защебетала:
– Одевайся! Я погладила тебе рубашку! Надеюсь, ты одобришь мой выбор. Даю тебе ровно десять минут, соня.
