Дверь открылась, и… да что там слова – у меня пропали последние зачатки речи. Мужчина, по моему скромному мнению, достойный самых нежных прикосновений, сейчас напоминал жертву землетрясения. Будто только что выполз из-под бетонного завала: лицо в кровоподтеках, разбитые кулаки, рука на перевязи, пустые-пустые глаза. И все это из-за меня. Он смотрел на меня так странно, как будто едва узнавал. Они почти взяли его там, в Саудовской Аравии…
Я шагнула к нему, обхватила руками и смогла произнести единственное слово, возникшее в моей опустевшей голове:
– Прости…
– И ты меня, – ответил он после невыносимо долгой паузы. – Я не мог сказать тебе раньше.
– Ты о чем? – спросила я, продолжая беззастенчиво цепляться за него. В памяти тут же возникла блондинка, вылезающая из небесно-голубого «феррари».
– О том, что буду вынужден уничтожить твое тело. О чем же еще.
– А-а… – Я расцепила руки и схватилась за дверной косяк, ноги могли предать меня в любой момент. – А я было подумала, что ты сожалеешь, что не сказал мне о скорой свадьбе.
Еще одна минута неловкого молчания. Он отвел взгляд, развернулся и, изобразив приглашающий жест, пошел на кухню. Красивая берлога холостяка с отличным вкусом. Дорогая мебель, отделка в угольно-черных и серых тонах, легкий беспорядок, намекающий на то, что гостей здесь не было и не будет.
– Что-то выпьешь? – ровно спросил он.
– Да. Цианистый калий есть? Ботулотоксин? Кураре
[42]
тоже подойдет.
– Хочешь добавить к своим тремстам еще один смертный грех? – Неофрон натянуто рассмеялся и стал искать на полке подходящую для меня кружку.
Он помнил мою шутку о тяжелом чемодане!
Наконец-то нашел кружку для меня. Ха-ха, розовая! Ну и откуда же в этом доме могла взяться розовая кружка? Разве что Рошель забыла положить ее в свой чемоданчик от Луи Витона, когда была здесь в последний раз.
– Зачем ты приехала?
О боже, я не смогу пить из этой чашки… Все равно что поцеловать Рошель.
– Хотела убедиться, что ты в порядке.
Нео вскинул бровь и забросил в розовую кружку заварку.
– Как видишь, в полном, – отшутился он. – Что еще тебя интересует?
– Около десятка вопросов и я не уйду отсюда, пока не получу ответы.
– Впечатляет, синьорита Фальконе-Санторо, – хмыкнул он и вручил мне кружку.
– Это кружка Рошель? – моргнула я.
– Это первый из твоих очень важных вопросов?
Бестия. Он бы легко мог уложить меня на обе лопатки в словесном поединке. Да и, наверно, в любом другом поединке. И вне поединка тоже.
– Потрясающая осведомленность, Диомедея. Даже представить не могу, кто меня сдал. Асио?
Так я и призналась. Хоть режь.
– Нет, это не ее кружка, – сжалился он и снова сунул мне ее под нос.
Я неуверенно взяла ее. Красивая и тяжелая. И исходит просто божественным ароматом. Что это, тимьян? И все же…
– А чья?
– Моя, – сказал Неофрон. – Моя детская кружка. Я пил из нее, когда был милым маленьким ребенком. Притащил сюда коробку дорогого мне хлама, когда гостил в последний раз у отца. Так что держи крепче.
Что-то в этом откровении полоснуло по моим нервам. Я вцепилась в кружку, едва не расплескав чай. Да он только что вручил мне сокровище. Мне. Но это только малая часть того, что я хочу. Я набрала воздуха в легкие и, изо всех сил стараясь не выглядеть жалко, задала первый вопрос из своего списка:
– Почему твоя девушка была как две капли воды похожа на меня?
* * *
В воздухе разлилось электричество. От былой непринужденности (если она вообще была здесь с момента моего появления) не осталось и следа.
– Совпадение, – сухо ответил Неофрон.
– Не верю.
– Придется, – пожал плечами он.
– Я бы многое отдала за правду.
Я действовала ему на нервы, и это было ясно как божий день.
– Правда заключается в том, синьорита Фальконе, что мне нравятся блондинки невысокого роста с невинной улыбкой и безупречным вкусом. И это просто чистая случайность, что ты выглядишь практически так же, как Рошель.
Ее имя, впервые сорвавшееся с его языка, звучало так низко и горячо. Я представила, как он произносит его, когда вжимает ее всем телом в свой матрас, и чуть не задохнулась от боли.
– Ты любишь ее?
Неофрон нервно рассмеялся и предложил мне сесть. Но я осталась стоять на месте. Зачем присаживаться, если через пять минут я, скорей всего, побегу отсюда в слезах.
– Самый удивительный вопрос, который я когда-либо слышал от десультора.
Я поставила чашку на стол, не доверяя своим трясущимся рукам.
– Если ты не любишь ее, ты должен оставить ее! Сегодня же! Потому что она, как и любая на этой земле, заслуживает того, кто будет любить ее! Именно ее. А ты отнимаешь у нее силы и время на поиски этого человека!
– С каких это пор ты стала специалистом в подобных вопросах? – насмешливо спросил Неофрон, но в этой фразе явно было больше горечи, чем насмешки.
– После того поцелуя в Аквароссе. И после второго в Саудовской Аравии. Почему я не могу отделаться от мысли, что это все не было просто… услугой с твоей стороны? Да ты просто хотел этого. Хотел целовать меня, хотел держать меня в объятиях. И потерял голову от страха, когда понял, что я вот-вот уйду в прыжок!
– Дио…
– Я помню ужас в твоих глазах, когда ты бежал ко мне через парковку. Ты не хотел отпускать меня. Ты боялся за меня!
– Что с тобой происходит? – потрясенно выдохнул Неофрон, глядя на меня во все глаза.
– Я люблю тебя, вот что, – всхлипнула я и повисла на его шее.
* * *
Нео словно одеревенел. Лицо как будто высекли из камня. Его рука легла на мою талию, словно не желая отпускать, но и не понимая, что делать со мной дальше.
– Это просто возбуждение, – наконец сказал он. – Просто инстинкт. Ты не можешь чувствовать ничего подобного…
– Посмотри на меня, посмотри и скажи это еще раз. Вот она, я перед тобой. Умираю от одной мысли о том, что ты наденешь кольцо на палец другой женщине! Умираю от ревности. Умираю от желания быть для тебя кем угодно, лишь бы быть рядом. Любовницей, другом, партнером, женой – да кем угодно! А лучше всеми сразу. Нео, если ты любишь меня – будь со мной, а не с ней…
На последних словах меня повело, как после бокала крепленого вина. Он придержал меня на месте, как падающий манекен.
– Это невозможно, – повторил он, глядя на меня, как на привидение.
