Разумеется, выполнить это не так просто, она понимает, — зато она сумеет тогда выведать много нового и важного про Ройбена Джеймса и про его дела. Даже не дела, а делишки, темные и неприглядные, в которые тот втянул и ее дедушку… Понятно, что бабушка никогда не одобрит ее решение и будет сердиться, но если Мартине удастся все-таки что-то разузнать и хоть немного помочь в спасении Савубоны, то сама же миссис Гвин признает, что (есть такая поговорка) «овчинка стоила выделки», и Мартина просто «брик», или «молоток», как говорят у них в школе… Ко всему еще, можно считать, что тетушка Грейс натолкнула ее на такое решение своими предсказаниями, — так что если ругать, то и тетушку тоже…
Впрочем, эти рассуждения уступили место совсем другим: что я такое придумала?! Уж не сошла ли с ума? Ведь меня могут убить… Или посадить в тюрьму за незаконный переезд границы… Или, что хуже всего, отправить в колонию для малолетних преступников и бродяг.
Однако более смелые мысли с легкостью взяли верх над более разумными, и Мартина осталась при своем решении: сделать все, что в ее силах, для того, чтобы Савубона не стала еще одним местом охоты на зверей; чтобы на белом жирафе не катались, как в зоопарке на пони; чтобы Бену было где учиться мастерству следопыта, а Тендаи, Сэмпсону и другим — где зарабатывать себе на жизнь; чтобы у бабушки Гвин остались ее любимый дом и любимое дело… И, наконец — об этом тоже подумала Мартина, — чтобы открылась та правда, о которой говорила ей сангома Грейс, и чтобы эта правда была в пользу дедушки Генри…
Разобравшись со всеми этими мыслями, Мартина перешла к главному: как? Как осуществить все, что замыслила? Но долго раздумывать над этим не стала: ясно было, что первым делом следовало забраться в самолет — так, чтобы никто не видел, и спрятаться так, чтобы никто не нашел; потом надо было так же незаметно вылезти из него, а дальше… Дальше, думай не думай, ничего не ясно. Решать придется на месте, которое называется Дамараленд, Намибия. Но окажется она там, только если долетит. А долетит — только если сядет (вернее, ляжет) в самолет. А сядет в него — если дверца открыта… И, значит, надо поскорей попробовать эту дверцу…
Она попробовала — дверца открылась…
Мартина перевела дух. Так… Пока все благоприятствует ее решению. Она взглянула на часы — как медленно идет время! Еще нет трех часов. Но скоро начнет светать, а залезть в самолет нужно еще в темноте. В общем, на сборы минут двадцать… ну, полчаса от силы. Вперед!
Она побежала обратно в дом, начала укладывать самое необходимое в свой видавший виды дорожный мешок: запасные носки, ветровка, еще одна рубашка, майка, зубная щетка, набор лекарств (главным образом, для животных)… Что еще?.. Ах, да!
На цыпочках она побежала на кухню, положила в коробку два бутерброда с сыром, два — с абрикосовым вареньем, бутылку с водой. Так же, на цыпочках, вышла из кухни. Но перед этим положила на кухонный стол записку.
Дорогие тетушка Грейс, Тендаи, Бен, я поехала, чтобы узнать правду. Пожалуйста, не забывайте про Джемми и других животных, которые нездоровы, и сделайте, если можно, чтобы бабушка не беспокоилась обо мне и не сердилась.
Я всех вас люблю.
Мартина.
Она вышла из дома, оставив рысят внутри за дверью, и по пути к калитке подумала о Бене. Конечно, с ним ей было бы намного легче, но разве может она впутывать его в такие дела, из которых, сама не знает, выберется ли живой…
Кругом стояла тишина. Света нигде не было. Она добежала до самолета, огляделась. Как будто никого. Забравшись в кабину, улеглась в задней ее части, под брезентом.
Как просто и легко все получилось! Даже не верилось. Потянуло в сон — ведь она почти не спала этой ночью. Она устроилась поудобней, плотно накрылась брезентом, подложила под голову мешок, закрыла глаза. И тут послышался какой-то шорох: вроде бы открылась дверца самолета. Неужели пилот уже пришел? Или сам Ройбен Джеймс?.. Но еще так рано — не полетят же они в темноте? А может, заметили, как она влезла, и явились, чтобы разделаться с ней? Выгнать, посмеяться, возможно, даже побить? А что — шофер Люк может это за милую душу, он такой.
Она замерла, старалась не дышать. Ее охватил ужас. Неужели все окончится, не успев начаться?.. Минуты шли. Ей не хватало воздуха, она стала задыхаться под брезентом, словно на голову надели целлофановый пакет, — как показывают в кинофильмах…
Кто-то начал приподнимать брезент… Ой!.. Она открыла глаза — в полутьме различила улыбающееся лицо Бена. Он был одет, как в дальнюю дорогу, и тоже с дорожным мешком за плечами.
— Хотела удрать без меня? — сказал он, устраиваясь рядом с ней и натягивая на себя брезентовое покрывало. — Не выйдет!
• 11 •
У Мартины свело ногу. Прямо под коленкой. Сначала там закололо, как будто тыкали иголкой, а потом как заболит! Чтобы не закричать, она впилась зубами в рукав куртки, но слез все равно удержать не могла. Вдобавок ей было и жарко, и холодно одновременно, а еще хотелось есть и пить. Но она боялась даже пошевелиться, чтобы не привлечь внимания пилота или самого Ройбена Джеймса — оба они так близко!
Единственное, что она себе осмелилась позволить, — чуть-чуть переменить позу, и тогда судорога прошла, но боль в ноге осталась.
Они летели уже около трех часов, и, значит, около трех часов назад в кабину вошел пилот и… Мартина была почти готова к тому, что их сразу найдут и с позором прогонят, но на них небрежно бросили какие-то вещи — к счастью, в мягкой упаковке, да и брезент был такой жесткий, что смягчил удары, — и этим все окончилось. Вскоре после того, как были запущены моторы, появился мистер Джеймс, еще одна сумка свалилась на ребят, и самолет наконец сдвинулся с места и начал разбег, а потом поднялся в воздух.
Они летели. Но куда? И что будет, когда куда-то прилетят? Ответы на эти вопросы Мартина искала на протяжении всего пути. Искала, но не находила, и ее смелый порыв, благодаря которому она находилась сейчас в багажном отделении летящего самолета, начинал сменяться сожалениями о своем безрассудном поступке, последствия которого придется теперь расхлебывать вместе с Беном, которого она невольно втянула во все это.
Она уже стала понимать, что, во-первых, они окажутся в другой стране без всяких документов. Во-вторых, без денег. Какая-то мелочь у нее осталась в кармане куртки, но этого не хватит и на один сандвич
[9]
. И, в-третьих, в-четвертых и в-пятых, у них с Беном нет никакой зацепки, с чего начинать расследование, никакого плана действий, никакого понятия о том, где они вскоре окажутся и как попадут обратно к себе домой.
О Намибии она знала совсем чуть-чуть — то, что успела как-то прочесть в справочнике: что это наименее населенная страна на земле — 1,8 миллиона людей в ней живут на территории в 800 тысяч квадратных километров. (Это что же получается? На одном квадратном километре проживает меньше, чем полчеловека!) В справочнике также сказано, что в этой стране множество кочевых племен бушменов, вытесненных сюда в пустынные районы еще в давние времена, и что пустыни (Калахари, Намиб) занимают больше половины страны. А в этих пустынях, еще припомнила Мартина, температура в декабре не бывает ниже сорока градусов по Цельсию. Если не больше… Жары!
