Реми подошла к раздвижным стеклянным дверям и помедлила у порога. Легкий океанский бриз ласкал ее волосы.
— А как насчет татуировок? — спросила она, оглянувшись.
Сэм пожал плечами:
— В наши дни это дозволено. Похоже, все их делают.
— Я просто надеюсь, что она… Что на нее можно положиться.
Фарго подошел к жене и обнял ее сзади:
— Может, в колледже она так бунтовала. Все мы отдали этому дань. Помнишь?
— Говори только за себя. Я лично была хорошей девочкой.
— И ты ею осталась. Самой лучшей. Просто ты не очень хорошо разбираешься в мужчинах.
— Я готова закрыть глаза на твои недостатки. Кроме того, ты приятно пахнешь.
— Ты должна подарить мне на день рождения тот же самый одеколон.
Реми повернулась и понюхала грудь Сэма, потом поцеловала его долгим поцелуем, прежде чем отодвинуться и заглянуть ему глубоко в глаза:
— Счет один-ноль в пользу леди.
В тот вечер супруги Фарго наслаждались ужином в отеле «Валенсия» недалеко от собственного дома. Закуска из свежепойманного кальмара и перемена между блюдами из голубого тунца были лучшими, что им доводилось пробовать. Сэм заказал бутылку «Гобо Резерв Мальбек» урожая 2010 года, идеально подходящего к рыбе — дополняющего ее острую пряную приправу богатыми смородиновыми и шоколадными нотками.
Разговор вращался вокруг Сельмы и ее операции. Обоих супругов страшила необходимость уехать во вторник утром, пробыв дома лишь два полных дня.
— Напомни мне в следующий раз, чтобы я не составлял столь плотное расписание, — сказал Сэм, наблюдая, как прибой разбивается о пляж и снова набегает на песок в бесконечном круговороте «сполосни и повтори».
— Ты не виноват. Я же согласилась с тем планом, помнишь? — вздохнула Реми.
— Значит, виновата ты! В конце концов, тебе положено быть мозгами нашей компании.
— Должно быть, я пропустила эту памятку, мистер Изобретатель из Калифорнийского технологического института.
— Эй, всем нам лишь время от времени везет!
После того как Сэм расплатился по счету, они вышли через громадную дверь отеля, сделанную в стиле католических миссий, и направились по улице к тропе, что вела через лужайку к их дому.
На дороге напротив дома какой-то человек подправил фокусировку телеобъектива и сделал несколько снимков пары, силуэты которой четко виднелись на фоне ночного неба, освещенного полной луной.
Фарго на мгновение замедлил шаги и наклонился к жене. Глаза его обшаривали улицу справа:
— Не поднимай тревоги! По-моему, за нами наблюдают.
— Откуда? — спросила Реми негромко, продолжая идти, подлаживаясь под шаги Сэма.
— Не скажу наверняка, но, кажется, я заметил движение в одной из машин, припаркованных у дороги.
— Это может быть что угодно. Молодые влюбленные. Собака. Кто-то готовится завести машину или запирает ее.
— Верно. Но обычно в такой час в этом районе все затихает на ночь.
— Итак, каков твой план?
— Ты останавливаешься, обхватываешь меня руками и целуешь, стоя лицом к океану. Это даст мне шанс осмотреть улицу.
— Это хитрый способ овладеть мною?
— Думаю, к этому времени ты уже успела повидать большинство моих приемчиков.
— Ты всегда так говоришь… А потом пускаешь в ход новый.
— Целуй меня, роскошное создание! Быстро, пока я не состарился еще на одну минуту.
Реми остановилась, повернулась, приподнялась на цыпочки и обхватила супруга за шею.
Сэм пристально вгляделся в несколько автомобилей, припаркованных у тротуара, и заметил седан. Лунный свет, подтвердив истинность его подозрений, отразился в линзе камеры, блеснувшей, когда машина тронулась.
Фарго сжал запястье жены, и та прервала поцелуй. Они пошли дальше — до их дома оставалось совсем немного.
— Я что-то видел в одной из машин — возможно, линзу, отразившую свет, — рассказал Сэм. — Но есть и хорошая новость — эта линза не была прикреплена к ружью.
— Откуда ты знаешь? — спросила Реми, внезапно сделавшись совершенно серьезной.
— Потому что мы оба еще живы. А вот не очень хорошие новости состоят в том, что кто-то явно за нами наблюдает.
— Тревожная весть. Хотела бы я знать — зачем? Это охотники за автографами или нечто другое?
— Очень смешно. Давай войдем в дом и проверим систему безопасности, чтобы убедиться, что она включена. А потом отправимся на небольшую прогулку и посмотрим, смогу ли я разобраться с этим неведомо кем.
— Почему бы просто не позвонить в полицию?
— И что сказать? Что я видел что-то блестящее в машине? Как, по-твоему, насколько серьезно к этому отнесутся?
— Веский довод, — уступила Реми.
— Даже сломанные часы дважды в день бывают правы.
Когда они вошли в дом, Сельма уже удалилась к себе.
Проверив дважды все сенсоры и сигнализацию на центральном пульте, Сэм отключил дверь со стороны гаража и выскользнул в ночь. На улице было тихо — слышался лишь шум волн на камнях мыса Голдфиш и далекий шум машин на Торри-Пайнс-роад. Бесшумно ступая в обуви на каучуковой подошве, Фарго обошел первую стоящую у тротуара машину и направился туда, где припарковался соглядатай. На всякий случай он нагнулся, чтобы его не было видно из окон машины.
Когда мужчина почти добрался до места, где видел седан, сердце его упало. Перед ним была пустая парковка, и лишь семь сигаретных окурков на асфальте говорили о том, что тут кто-то кого-то ждал.
Сэм выпрямился, подбоченившись, и уставился в конец улицы.
Автомобиль, из которого за ними с Реми наблюдали, исчез.
6
Время пронеслось незаметно, и вот наступило утро вторника. Сельма отвезла Сэма и Реми в аэропорт, откуда они должны были отправиться на Баффинову Землю. Фарго обняли ее и долго не разжимали объятий. Рядом с их помощницей стоял настороженный Золтан, вздрагивавший каждый раз, когда над ними проносился реактивный самолет. Реми опустилась на колени, поцеловала немецкую овчарку и почесала ее подбородок.
— Мне очень не хочется покидать тебя снова, большой мальчик, — проворковала она ему в ухо.
Хвост пса заверил ее, что он понимает, и, когда женщина встала, Золтан проводил ее взглядом, полным безграничной любви.
— Дай нам знать, как прошла операция, — попросил Сельму Сэм, и та кивнула, явно смущенная тем, что оказалась в центре внимания.
— Я просто немного нервничаю, но доктор сказал, что они каждый день делают дюжину таких операций, — заверила она.
