Он в милицию, я по знакомым, к этой Раисе, прости господи! А она говорит, ничего не знаю, даже на порог не пустила, дверь на цепочке держит. А потом оказалось, что они были вместе в тот вечер.
Потом Лилечку нашли едва живую… Позвонили, я туда, а на ней живого места нет! Я в обморок! Господи! Нашлись же изуверы! Мы думали, не выживет. Но ничего, выкарабкалась наша девочка. Полгода в больнице, и я с ней, не отходила ни на минутку. Разговаривала, кормила с ложечки, приводила Леночку в больницу. Сердце разрывалось смотреть, как они часами сидят, за руки держатся, и Леночка что-то ей шепчет, утешает вроде…
Дело тем временем закрыли, виновных не нашли, как водится. У нас говорили, что большие люди замешаны, не просто так. Не нашли, потому что не искали. А за нас заступиться некому, мы люди маленькие.
Забрала я ее домой, вроде выправилась она, улыбаться стала, а только не сказала с тех пор ни единого словечка, стала темноты бояться — так я свет и не выключала в ее комнате. И ни за что не хотела выйти на улицу. Все дома и дома. Иногда стоит на балконе и смотрит на дорогу. «Ждешь кого?» — спрашиваю, а она улыбнется и головой покачает. И все, знай, бабочек рисует и цветочки.
А через год новое горе — погибла Леночка. Упала с балкона. То ли по своей воле, то ли нечаянно. На тот момент она совсем плохая головой стала, уже и не понимала, что говорят ей. Все сидела около Лили, а когда та отлучалась хоть на миг, начинала глазами шарить, искать, беспокойная делалась. А потом упала с балкона, не дождалась своего принца…. И думать не хочу, что сама себя порешила.
Не знаю, как мы пережили ее смерть. Слава богу, друзья не бросили. Валерий Илларионович с похоронами помог, да и потом денег давал. Всегда забежит, посидит, сколько сможет, поговорит, расспросит. Он Лилечке и собачку подарил, хотел порадовать. Я вещички золотые понемногу продавала — подарки принца, на то и жили. Пенсия-то у меня копеечная. Продержались как-то… — Она замолчала, пригорюнилась. Потом спросила: — Вы сказали, поймали их? Теперь пойдут в тюрьму или как? Опять оправдают?
— Их не поймали, Руслана Андреевна.
— Так вы же сказали! — вскрикнула она.
— Я сказал, что мы подозреваем…
— Подозреваете? Арестовали хоть? А то ведь снова уйдут! Пятнадцатый год, почитай, и след уж простыл. Мы думали, Лилечка забыла, а она все в себе держала, да не выдержала, девочка наша.
— Не уйдут. Уже не уйдут, Руслана Андреевна. Не ушли. Двое убиты, один в таком состоянии, что надежд на выздоровление практически нет.
Женщина ахнула и всплеснула руками:
— Да кто же их порешил-то? Через столько лет!
— Мы пока не знаем. Я хотел спросить, у вас родственники есть? Может, братья двоюродные…
— Да нет никого, одна я. Кто отец Леночки, я не знала никогда, отец Лилечки… тоже вот, как с моста сгинул. Уехал к себе в Эфиопию, и след замело. У нас в роду все женщины с ломаной судьбой. Я вот тоже замуж не вышла… Судьба. Вы думаете, кто-то из наших вступился? Нет никого, одни мы, сироты. Некому вступиться.
— Кто бывал у вас в доме?
— Кто?.. — Она задумалась. — Все свои бывали, чужих никого. Валерий Илларионович, потом друг его, тоже художник, немолодой, в возрасте. Примерно за два года до смерти Лилечки привел он своего молодого друга Эмилия. Фамилии не скажу, не знаю. Тот в Лилечку без памяти влюбился, ходил к нам чуть не каждый день. Она его привечала, радовалась, картинки свои дарила. Он и собачку ее потом забрал. Эмилий добрый человек, душевный, куда ему убить! Он… — Она замялась и махнула рукой. — Да он в разных носках ходит! Какой из него убийца! Нет, и не думай! Он и мухи не обидит, добрая душа.
Эмилий?! Этого Федор не ожидал. Какой, интересно, Эмилий? И сколько Эмилиев в городе? И все в разных носках?
— Эмилий Иванович? Из музея? — уточнил он.
— Вроде из музея. Хороший человек, тоже деньгами помогал. Эмилий не мог, даже не думайте про него ничего такого! Он человек мягкий, смирный, смотрел на Лилечку, как на икону…
Значит, тот самый. Эмилий Иванович из отдела старых документов. Тот самый, который знал Лилию Тадессе, знает спикеров, в чьем подвале нашли Болотника. Правду говорят, в тихом омуте…
Бинго, как называют таких герои детективных сериалов. Хотя какое там бинго? При всем своем богатом воображении Федор не мог представить себе, что Эмилий в разных носках мог… Не мог! Хоть убейте, не мог! Даже подозрительный и недоверчивый капитан Астахов, Коля Буль, уверен, что Эмилию не нужно алиби. А если они оба ошибаются? Ну, необязательно убийца, но пособник… накачанного стремительного незнакомца на черном джипе? Чужого?
— А Валерий Илларионович уже старенький был, да и нет его больше, — вздохнула Руслана Андреевна. — Я же говорю, умер через полгода после Лилечки, сердце не выдержало. Мы с Эмилием ходим к ним на кладбище, приносим цветочки; я убираю… Ох, горе наше горькое…
* * *
…Федор постучал в маленькое подслеповатое оконце, похожее на бойницу. Оконце было утоплено в глубине полутораметровой стены и пламенело красным — в нем отражался закат. Федору пришлось стать на «опоясывающую» декоративную лепнину. Он увидел в глубине комнаты Эмилия Ивановича, сидевшего за компьютером. Заслышав стук, тот встрепенулся, завертел головой. Федор снова постучал, и Эмилий Иванович взглянул в сторону окна. Завидев Федора, он обрадовался, махнул рукой и побежал открывать.
И снова они сидели на крыльце и пили кофе. Федор из чашки с жизнерадостным снегирем, Эмилий Иванович из чашки с иронической вороной.
— Вот! — Федор вытащил из папки длинный серый конверт. — Копия письма из деканата о практике студентов. Оригинал у вашего директора, он разрешил и, по-моему, даже обрадовался. Если вы не против, первую партию разыскников я приведу третьего сентября, и мы определим фронт работ.
— Конечно, приводите. Я не против, Федя. Я хотел спросить… что-нибудь уже известно об этом человеке? Из подвала. Как он, кстати?
— Известно, Эмилий. Его зовут Анатолий Болотник, он успешный адвокат, известен в городе. Пока без перемен. Имя знакомое?
Федор испытующе смотрел на Эмилия Ивановича, тот отвечал ему честным и недоуменным взглядом.
— Успешный адвокат? Понятия не имею, у меня нет знакомых среди адвокатов. А за что его? И кто?
— Кто — мы пока не знаем. А за что… это длинная история, Эмилий. И связана она с вашей знакомой Лилией Тадессе. — Федор продолжал сверлить Эмилия Ивановича испытующим взглядом.
— Лилей? — изумился Эмилий Иванович и даже привстал с крыльца. — Почему? Каким образом?
— Болотник — один из тех, кто надругался над ней.
— Надругался?! — вскрикнул Эмилий Иванович. — Что вы… Что значит надругался? Как?
— Вы не знали? — в свою очередь, удивился Федор.
— О чем? — Эмилий Иванович сдернул очки и смотрел на Федора выпуклыми бледно-голубыми близорукими глазами. И такое было изумление в этих глазах, что Федор отбросил всякие подозрения в причастности Эмилия Ивановича к убийствам.
