Он слышал, как посреди ночи приехали полицейские, чтобы составить протокол о нападении на ресторан.
Хозяин к тому времени уже был в больнице.
Ванго, укрывшийся за ставнем, даже смог подслушать героический рассказ повара. Тот хвастался, как защищал юного посудомойщика разделочным ножом и вертелом.
— Я их так отделал, что они на коленях запросили пощады и удрали!
Еще до рассвета Ванго проскользнул на улицу. Похоже, опасность миновала. Шел ледяной дождь. Кругом стояла непроглядная тьма. В тишине было слышно, как позвякивают в кармане несколько монет, да хлюпают по лужам его дырявые башмаки.
Но едва он свернул за угол следующего дома, какой-то автомобиль тронулся с места и поехал за ним.
Казалось, это не кончится никогда.
Из последних сил он бежал в темноте по разбитой мостовой. От дождя канавы переполнились, и вода залила дорогу.
Она поднялась уже до щиколоток. Сзади рычал мотор.
Внезапно раздался страшный грохот, заглушивший все остальные звуки. Ванго подумал, что его обстреливают со всех сторон. Но, обернувшись на бегу, он понял, откуда доносится этот шум. Справа, прямо за живой изгородью, пролегала железная дорога.
Приближался поезд.
Ванго так резко остановился, что у преследующей его машины взвизгнули тормоза. Собрав последние силы, он мощным прыжком бросился к поезду и чудом вскарабкался на подножку.
— Не стреляйте! — кричал один из преследователей. — Не стреляйте!
Ванго уже вошел в вагон.
Это был первый утренний поезд. Он шел в центр Лондона. На деревянных скамьях дремали несколько человек. Они даже не заметили юношу, который на полном ходу появился неизвестно откуда.
Лишь одна старая дама улыбнулась ему, как будто о чем-то догадывалась. Ванго не ответил на ее улыбку Его пугало абсолютно все.
Он отошел к дверям вагона.
Он больше не верил никому и ничему.
Он ждал бы подвоха даже от новорожденного.
Ванго рухнул на скамью в углу и бессильно привалился к окну. Раненая рука болела.
Шел уже не дождь, а снег. Серый, мгновенно тающий снег.
Что же за след он оставлял за собой повсюду — на мостовой или на песке, — по которому его безошибочно находили?..
Как можно выследить человека, если у него не осталось никаких связей с миром?
Ни единой. Его родители, отец Жан, Мадемуазель, Зефиро… Все исчезло. Ванго парил в пустоте.
Вот только, может быть, Этель… Она еще держала его на шелковой привязи любви.
Он внимательно смотрел на падающий снег.
У него уже слипались глаза.
Вдали на пустырях дымили трубы высоких заводских зданий. Вдоль железнодорожного пути шли люди, много людей. Он видел, что они спешат.
А еще он в который раз прослеживал длинную траекторию своей жизни.
Когда смотришь на снежные хлопья, падающие сплошной завесой, душу охватывает тоскливая скука, но если следить за одной-единственной снежинкой, за тем, как она летит с небесной высоты, порхая в воздухе, переживаешь это, словно пьянящее приключение.
Ванго проснулся на первой же остановке. Ему удалось поспать всего несколько минут. Поезд как раз тронулся, и он увидел бегущих по перрону людей; миг спустя они запрыгнули на подножку его вагона.
— Ну уж нет…
Он вскочил на ноги. Значит, автомобиль с преследователями обогнал поезд.
Старая дама все еще сидела на своем месте.
Он опустил оконное стекло и выглянул наружу Снег был сырой, почти теплый. Он закинул левую руку на крышу в поисках какого-нибудь выступа. Нашел, ухватился за него и подтянулся на одной, здоровой руке.
Дама увидела, как его словно выдернуло из окна в ту секунду, когда в вагон вошли несколько мужчин. Она промолчала. Тяжело отдуваясь, они нагибались и заглядывали под скамьи.
Один из них бросился к открытому окну и выглянул наружу.
— Эту раму заело, месье, — заметила дама. — Если вам удастся ее закрыть, все будут только рады.
Мужчина толкнул раму пальцем, и она легко закрылась.
— Большое спасибо, — сказала дама.
Она еле заметно кивнула и закрыла глаза.
— Почему вы сказали, что ее заело?
Дама снова открыла глаза. Мужчина наклонился над ней с угрожающим видом.
— Так что? Надеюсь, вы ничего от нас не скрываете…
Остальные пассажиры притворились спящими.
Через минуту Ванго, распластавшийся на крыше поезда, шедшего к мосту Кэннон-стрит, увидел, что к нему, борясь со встречным ветром, приближается человек. Он вылез из того же окна, что и Ванго.
— Иди сюда!
— Кто вы?
— Иди сюда, малыш! Спокойно иди сюда.
Мужчина наставил на него пистолет.
Ванго медленно пополз ему навстречу. Поезд мчался между пилонами.
Мужчина следил за каждым его движением. «Малыш» был уже в каком-то метре от него. Он послушно полз вперед. Скоро можно будет дотянуться до его руки. Но в тот миг, когда поезд проезжал под виадуком, Ванго вдруг резко встал, подпрыгнул и повис на пролете моста. Через мгновение он растворился в ночной темноте.
В воздухе прогремел выстрел. Это был сигнал прыгать с поезда тем, кто остался в вагоне.
Вот так Ванго оказался на рельсах железнодорожного моста Кэннон-стрит, соединяющего берега Темзы. Его преследователи сначала пробежали под пролетом, ничего не заметив. Но следующий поезд дал несколько мощных свистков, и его фары высветили на путях фигуру юноши. Преследователи вернулись назад, и охота началась снова.
Ванго бежал к станции Кэннон-стрит, с самого утра забитой народом. Там было легко затеряться.
Он опередил их, и теперь у него появился шанс на спасение.
Снег сменился дождем.
И тут Ванго встал как вкопанный. Ему навстречу двигалось несколько теней. Его взяли в клещи.
Он узнал француза и двух других бандитов, которые, видимо, высадились на следующей станции.
Ванго оказался в ловушке.
Всплыл в памяти плач из Писания:
Выводишь новых свидетелей Твоих против меня…
и беды, одни за другими, ополчаются против меня
[46]
.
Враги приближались с обеих сторон.
Они были уже так близко, что могли переговариваться друг с другом.
— Мы ничего тебе не сделаем, — твердил француз.
Поезда один за другим равнодушно проходили мимо. В освещенных окнах мелькали лица.
