— Ага. — Он смутно припомнил — да, вроде говорил что-то такое. — Нечто этакое.
— Вот этим я и стала заниматься! Месяцами я сходила с ума, пытаясь понять, как мне выстроить свой фильм, а когда сегодня проснулась, вспомнила твои слова — и вот оно, решение, прямо передо мной!
— Твой фильм?
— Да! Он будет о том, что прошлой ночью случилось в нашем поезде. Конечно, не буквально, а метафорически — что чувствует человек, когда смерть смотрит ему в лицо. И знаешь что? Как только я стала набрасывать эти заметки, все страхи исчезли.
Она снова бросила на диван желтые странички. Те порхнули в воздухе, как подстреленные птицы, и упали на ковер.
Она откинула голову и закричала:
— Я спасена!
Они пили вино и болтали, пока она готовила спагетти и какую-то удивительную подливку для рагу. И говорили во время еды. Бет было двадцать четыре, она родом из Атланты, получила в Бейлоре степень по английскому языку. Ее родители были из тех людей, которые ценят стабильность, рассказала она ему, но не очень переживали, когда она решила заняться киноведением, хотя эта карьера не из тех, что гарантирует твердый доход и другие блага, как, например, преподавание.
И все это время Сэнди мучительно тянуло к ней, но он не мог этого сказать, не мог первым сделать шаг.
Наконец с вином и едой было покончено. Они вместе убрали со стола. И когда они вместе стояли над раковиной, она повернулась к нему:
— Могу я тебя кое о чем спросить?
— Конечно. О чем хочешь.
— Ты что-нибудь имеешь против секса? Сэнди потрясенно моргнул, попытался сказать, что нет, не имеет, но запнулся на первом же слове:
— Н-н-нет. А п-п-почему ты спрашиваешь?
— Потому что я здесь, у тебя, и мне хочется, а ты и пальцем не пошевелил. Ни разу.
Я снова боялся получить отказ, подумал Сэнди. Провалиться мне на этом месте! Когда же я избавлюсь от своих страхов?
— Ну, понимаешь ли… — сказал он. — То есть после того, как прошлым вечером ты дала мне такой отлуп, я подумал, что ты… ну, так сказать, играешь в другой команде.
Он вовсе так не думал, но объяснение было довольно убедительное.
Она расплылась в улыбке.
— Я? Лесбиянка? О господи, ну и фантазии!
— Так и есть? — Захваченный врасплох, ничего лучше он не смог выдавить.
— Тогда в поезде ты был для меня совершенно чужим человеком. Я сидела и читала книжку о Хичкоке. А теперь…
Бет снова закинула руки Сэнди на шею и развернула его лицом к себе.
— А теперь ты парень, который спас мне жизнь или, по крайней мере, хотел прикрыть меня от пуль, а потом успокаивал меня, когда я так психовала, и еще вдохновил мою курсовую работу. Черт бы тебя взял, Сэнди Палмер, где ты был всю мою жизнь?
— Ждал тебя, — сказал Сэнди.
И тут она закрыла ему рот своими губами и принялась расстегивать пуговицы рубашки.
Она хочет меня! — с замирающим сердцем подумал он. Хочет так же сильно, как и я ее.
И день стал совершенно другим.
9
Когда Джек подошел к дому «Арсли», Кейт уже ждала его на ступеньках крыльца. Она была не одна. В меркнущем свете сумерек он разглядел высокого, худого и сутулого мужчину в костюме.
Кто это такой? — подумал он.
Джек прикинул, что добраться до Пелхем-парквей и обратно проще всего было бы на машине, и посему предложил ей свои услуги. Но он предполагал, что пассажиром у него будет только Кейт.
Едва только увидев ее, он не мог не улыбнуться и снова поразился, до чего она хорошо выглядит. Одета она была просто и незамысловато, в облегающую белую рубашку и черные слаксы, что, как всегда, говорило о ее вкусе и чувстве стиля. Мужчина был примерно ее возраста и скромно держался рядом. Джек надеялся, что он не «кто-то особенный», о котором она упоминала прошлым вечером. Она могла выбрать и кого-то получше.
Он подогнал свою черную «краун-викторию» двух лет от роду к обочине рядом с парой. Кейт нагнулась к окну со стороны пассажира:
— Джек, это доктор Филдинг, врач-онколог Жаннет. Он хочет поехать с нами.
Тоже мне шишка, мрачно подумал Джек.
Он не знал, во что его вовлекает Кейт, и присутствие третьего человека может лишить его свободы действий. Она рассказала ему о Жаннет Вега, своей лучшей подруге из колледжа, которая оправлялась после терапии рака мозга, и о ней никто не мог позаботиться. И рассказала об этом типе Холдстоке, который, имея при себе ключ от квартиры Жаннет, незваным ввалился к ней; он имеет на нее такое влияние, что прямо мурашки бегут по коже. Остается надеяться, что вечерняя экскурсия пройдет без происшествий, но от всех этих сект Джека буквально бросало в дрожь. Слишком они непредсказуемые. Достаточно вспомнить Джонстаун
[10]
.
Но он улыбнулся и сказал:
— Конечно. Почему бы и нет?
Док устроился на заднем сиденье, и Джек обратил внимание, что его черные волосы обильно намазаны гелем и лежат аккуратными блестящими черными прядями. Он протянул Джеку костистую руку с длинными пальцами:
— Джим Филдинг.
— Джек, — пожал он руку Филдинга. — Онколог, который приезжает по вызовам на дом. Неужели я стал свидетелем исторического события? — Он повернулся к Кейт, которая, устроившись рядом с ним, застегивала ремень безопасности. — Надеюсь, ты не использовала какие-то незаконные методы принуждения?
— Исчерпав законные методы принуждения? — спросила Кейт. — Нет, доктор Филдинг сам настоял, что хочет поехать с нами.
— Ясно.
— Меня беспокоит странное поведение Жаннет, — сказал Филдинг, — особенно возможность, что на ней могут сказываться разрушительные последствия приступа. Ей повезло, что она под наблюдением такого опытного специалиста, как доктор Айверсон.
Доктор Айверсон? — удивился Джек, но тут понял, что речь идет о Кейт.
— Но я бы предпочел сам лично понаблюдать за ней. И если Жаннет не является ко мне, то я сам навещу ее.
Похоже, неплохой парень, подумал Джек. Кейт погладила сиденье между ними.
— Большая машина. Напоминает мне папину.
— У него был «маркиз», такой же, как этот, но он его продал и купил «меркьюри». Типичная машина для Флориды.
— Я и не думала, что тебе нравятся большие машины, Джек.
— Они мне не нравятся.
— То есть ты взял ее напрокат на сегодняшний вечер. Джек, ты должен был сказать…
