Кристофер проверил стены, а Эдвард осмотрел пол. Вдоль стен находились восемь дверей, которые никуда не вели.
– Тут всё какое-то странное, – сказала Гертруда. – Должен быть ещё один вход.
Не было ни тайных люков, ни замочных скважин. За гобеленами – ни подсказки. Эдвард проделал «трюк с шёпотом», но никакие двери не обнаружились:
– Ты уверена, что вход должен быть именно здесь? – спросил Эдвард.
– Я помню её. – Гертруда подошла к одной из картин. Но в ней не было ничего необычного: некий бородатый мужчина в голубом хитоне ел хлеб. На другой картине женщина в оранжевом хитоне разговаривала с двумя мужчинами. Ещё на двух картинах несколько гостей будто о чём-то спорили. Ещё на одной – старик рассматривал свои руки. На последней мужчина смотрел прямо на Гертруду.
– Погоди! – К картинам подошёл Кристофер. – Эдвард, можешь посветить сюда?
Эдвард поднёс лампу к картине. Гертруда ничего не заметила, зато Кристофер оживился:
– Нужен свиток и перо.
– У меня есть почтовый. Сейчас! – Эдвард достал их рюкзака перо и свиток, передав их другу.
Кристофер подходил к каждой картине. Он что-то записывал. После чего обратился к друзьям:
– Это одна картина. «Тайная вечеря»! Но её зачем-то разделили на шесть частей. Вместо подписи автора на каждой картине изображены символы. Думаю, чтобы никто не мог попасть в Непроницаемый Зал. Вот эти символы.
Он показал записи:
A, A, D, G, I, L, R, S.
Кристофер сел на стул Галахада:
– Нужно расставить символы в нужном порядке. И это легко. Ведь ответ нам известен.
Эдвард и Гертруда посмотрели на друга.
– Gradalis! – сказал Кристофер.
Каменный пол задрожал, уходя из-под ног. Посыпался потолок, падая мелкой крошкой на золотую посуду. Золотой алтарь медленно проваливался вниз, пока на его месте в центре комнаты не появился настоящий вход в подземелье:
TERRIBILIS EST LOCUS ISTE.
– Страшное это место, – прочитала Гертруда. – Десять казней.
– Кто первый? – спросил Кристофер.
Но Эдвард уже спускался по ступенькам вниз. Вдоль стен горели факелы.
Чем ниже они оказывались, тем светлее становилось. На ступеньках лежало тело в ободранном сером хитоне, несколько мёртвых жаб и саранча. От этого вида Кристофера вывернуло.
Из стен вырывались горгульи, а рядом возвышалась уродливая статуя, грубое подобие Асмодея
[40]
, хранителя спрятанных сокровищ.
Они продолжали спускаться теперь уже по старой винтовой лестнице. Остановились возле обрыва – круглого небольшого проёма. Он был настолько мал, что невозможно было расправить крылья и плавно спуститься.
– Постойте. – Эдвард достал из рюкзака небольшую банку со светлячками. И бросил её вниз. Банка летела несколько секунд, пока не упала в воду. – Нужно плыть?
Теперь уже Кристофер прыгнул вниз. Послышался удар о воду:
– Прыгайте!
Гертруда прыгнула за ним, оказавшись в воде возле Кристофера и банки со светлячками. Эдвард нырнул возле Гертруды.
Крылья намокли.
– Наверное, плыть нужно туда, – сказал Кристофер, указывая на яркий огонёк в конце длинной пещеры.
Все трое поплыли к огоньку.
Вдруг Гертруда почувствовала: её что-то укусило.
– Ой! – крикнул Кристофер. – Меня что-то ущипнуло за ухо. Ай!
Вскрикнул и Эдвард. Все трое посмотрели наверх. Прямо над ними летал рой огромных чёрных мух. Жужжа всё громче, каждая муха пыталась ужалить.
Задерживая дыхание как можно дольше, Эдвард, Кристофер и Гертруда ныряли в воду и плыли к светлому огоньку. Лишь на несколько секунд им удавалось вынырнуть, чтобы набрать воздух, когда их снова и снова жалили огромные мухи. Сотни мух. Лицо, руки, уши – всё ужасно болело и пекло.
И вновь у Гертруды возникло воспоминание. И она молила, чтобы вода в подземелье не превратилась в кровь.
Медленно, но всё же они добрались до берега, где горел огонёк. Оказалось, это факел. Он находился в проходе, за которым тянулся длинный коридор. Выбравшись из воды, все трое побежали внутрь.
– Скорее! – кричал Эдвард. Рой мух ринулся за ними. Залепляя лицо, мухи жалили даже в глаза. Неимоверная боль. Тела покрывались язвами и нарывами.
За поворотом находилась запертая дверь. Кристофер паниковал. Эдвард пытался выломать замок, но ничего не удавалось. Под громкое жужжание он крикнул что-то в замочную скважину. И только тогда замок, наконец, поддался.
Ввалившись в незнакомое помещение, они плотно закрыли за собой дверь. Несколько мух жужжали над ними, норовя укусить. Казалось, спасения от них нет. Тела распухли от боли.
Эдвард, Кристофер и Гертруда упали на пол. Потеряв сознание.
* * *
Мистер С. прогуливался по длинному светлому коридору. Он заглядывал в кабинеты и палаты, сверяясь с длинным-длинным-длинным списком. Его не заметили ни женщина, рыдающая на плече мужа, ни врач, осматривающий больных. Несколько ребят лежали в кроватях – они приветливо улыбнулись, когда увидели Мистера С. Никто даже не испугался: многие были счастливы. Каждому он вручил по билету, стакану ледяного молока и печенье.
* * *
Тусклым голубоватым светом горели сотни тысяч мерцающих ламп. Каждая будто наполнена жизнью. Тысячи и тысячи стеллажей. Чудесный аромат.
Гертруда рассматривала полную лампу Чарли. За ней – лампы бабушки Матильды и дедушки Филиппа. Рядом стояла потухшая лампа Гертруды. Вдоль стеллажей прогуливался Мистер С., переливая голубоватую жидкость из одних ламп в другие. Он будто не замечал Гертруду, напевая песню о Рождественской звезде. Под мышкой держал тот самый блокнот, который Гертруда нашла под половицей. Где-то высоко летали закутанные в плащи существа в масках с длинными птичьими клювами.
Старые лампы Мистер С. вынимал из стеллажей, на их места ставил новые. Наконец он подошёл к стеллажу, где стояла лампа Гертруды. И нахмурился.
* * *
– Эй! – Кристофер поливал Гертруду холодной водой. – Ты как?
У Гертруды свело губы – всё лицо распухло. У Эдварда распухли глаза и уши, а у Кристофера – шея и нос.
– Болит, – только и выдавила Гертруда. Рядом лежала «молния». На чёрном пергаменте было написано:
Вручается адресату:
Мисс Гертруде Бо́гранд,
Прож. в доме 6/66 Девятого Острова.
СУДЕБНАЯ ПОВЕСТКА
По личному делу № 33/121А/С4/12 Верховный СтраСуд постановил отменить заседание по Вашему Consolamentum в связи с невозможностью Вашего личного присутствия.
