– Тогда выходите за адвоката. Он хоть поймет, чем вы заняты.
– Ни в коем случае, – покачала она головой.
– Почему?
– Конкуренция. В любой отрасли всегда есть конкуренция. Кто-то побеждает, а кто-то проигрывает. Соедините это с браком, – по-моему, получится невыносимо.
– Не собираетесь проигрывать?
– А вы?
– Пожалуй, нет, – признал Горэм. – И каков же ваш план?
– Плана нет. Надеюсь встретить Моего Мистера. Того, кто считает жизнь приключением. Того, кто хочет расти – профессионально и личностно.
Горэм немного подумал. Эта законница та еще заноза.
– А что вы скажете о моем друге Хуане? По-моему, вам не очень понравился его спич о «Молодых лордах» и «Пантерах».
– Нет, я лишь обдумывала его слова. На самом деле он просто блеск.
Горэм кивнул. Он знал в Нью-Йорке множество женщин, мечтавших об успешной карьере, но Мэгги привлекала его не только умом и решительностью, но и сердечностью. За осмотрительностью юриста он различил и вольный дух.
Они сидели в непринужденном молчании, когда зазвонил телефон.
– Привет, Горэм! – Это был Хуан. – Видел, что творится?
– Ты про что?
– Наверное, на Парк-авеню царят мир и спокойствие.
– Абсолютные.
– Ну так и сиди дома, старина. Я, между прочим, выяснил, что стряслось. Молния повредила электрораспределительную сеть, и свет есть в Нью-Джерси, но все пять боро почти полностью вырубило. В Эль-Баррио накаляются страсти, и если электричество не дадут в ближайшее время, то в Гарлеме будет веселая ночь. В один магазин уже вломились прямо у меня на глазах.
– Ты хочешь сказать, что будут грабежи?
– Конечно будут! В магазинах полно всякой заманчивой всячины, и никому не видно, что происходит. – Судя по тону, он чуть ли не ликовал. – Горэм, с кучей детей и без денег ты тоже будешь грабить. Короче, я просто хотел посоветовать тебе сидеть дома. Судя по развитию событий, может накрыть и центр.
– А ты что собираешься делать?
– Наверное, выйду и посмотрю. Но для меня это родная территория, если ты понимаешь, о чем я.
– Хуан, держись от греха подальше.
– Не волнуйся, Горэм, так и сделаю.
Горэм положил трубку и пересказал Мэгги содержание разговора.
– Наверное, вам лучше остаться, – сказал он. – У меня есть свободная спальня.
Она наградила его циничным взглядом:
– Хорошая попытка.
В обычном случае он мог бы предпринять какие-нибудь осторожные действия и посмотреть, чем обернется вечер. Он уже всерьез заинтересовался Мэгги, но час еще не пробил.
– Нет, – произнес он тихо. – Мне нравится ваше общество, Мэгги, но я не делал никакой попытки. Если я что и задумал, то лишь проводить вас до дому чуть погодя. Хуан считает, что снаружи опасно, и я не собираюсь рисковать.
– Хорошо. Очень любезно с вашей стороны.
Они еще немного поговорили. Горэм спросил, можно ли будет ей позвонить, и Мэгги продиктовала номер. Затем он сказал, что пора идти. Перед выходом позвонил Хуану, чтобы узнать последние новости, но тот не ответил.
Такси на Парк-авеню не нашлось, и они направились к Восемьдесят шестой. Вокруг было темно и тихо, но слабое свечение вдалеке намекало на пожары. Шли молча, но на Восемьдесят четвертой Мэгги подала голос:
– О чем-то задумались?
– Ерунда. Всякие глупости.
– Дайте мне угадать. Вы разволновались, когда Хуан не взял трубку.
Он повернулся к ней в темноте. Лица не различил.
– Если честно, то да. И это бред. Он знает Эль-Баррио как свои пять пальцев.
– Где он живет?
– На углу Девяносто шестой и Лексингтон-авеню. Вообще-то, там есть консьерж.
– Вы ведь туда и пойдете, когда проводите меня?
– Не спорю, подумываю об этом.
– Значит, вместе и сходим. – Она взяла его под руку.
– Вам нельзя.
– Вы меня не удержите.
Он удивленно посмотрел на нее:
– Вы странная женщина, мисс О’Доннелл.
– Да уж поверьте.
Когда они достигли перекрестка на Девяносто шестой улице, им открылась немалая часть латиноамериканского Гарлема. На улицах наступило временное затишье, но кое-где горели костры. Они быстро приблизились к дому Хуана. Дверь была закрыта, но консьерж отворил им, посветив фонариком, и Горэм объяснил, зачем пришел.
– Мистер Кампос больше не выходил, сэр, это я знаю точно. – (Горэм облегченно вздохнул.) – Вы уже бывали у него? – спросил консьерж, и Горэм ответил, что да. – В таком случае, – консьерж, очевидно, счел Горэма и Мэгги достаточно приличными людьми, – я могу подсказать, что кое-кто из жильцов поднялся на крышу. Он может быть там. Селектор не работает, но я могу набрать его номер – вдруг уже вернулся.
На этот раз Хуан ответил. Он крайне удивился приходу Горэма:
– А я-то думал, ты развлекаешься с рыжей милашкой!
– Она со мной.
– Хотите на крышу? Нас там целая толпа, и пиво есть. Вам придется подняться на дюжину этажей.
Горэм передал приглашение Мэгги.
– Принято, – сказала она.
На крыше было полно людей. Хорошо просматривались Гарлем и часть далекого Бруклина на востоке; там и там полыхал огонь.
Ночную тишину разрезала пожарная сирена. Немного позже с Лексингтон донесся визг шин, сопроводившийся звоном стекла, как будто протаранили витрину.
– Супермаркет, – хладнокровно изрек Хуан. Повернувшись к Мэгги, он добавил: – Эль-Баррио. Мои ребята.
Они потягивали пиво и смотрели на пламя, расползавшееся в жаркой и душной ночи. Спустя какое-то время в Бруклине вспыхнул крупный пожар. Прошло полчаса, но он все усиливался.
– Кварталов двадцать захватил, – прикинул Горэм.
– Да больше, – возразил Хуан.
И так они до самого утра простояли на крыше, наблюдая за тем, как огромный, разделенный в себе Нью-Йорк изливал свое горе и ярость в пожарах, грабежах и снова в пожарах.
Роды
1987 год
Горэм Мастер метался по квартире. Он знал, что не должен так паниковать. Сумка Мэгги была уже неделю как собрана и стояла в спальне. Почему он не хватает ее и не мчится вдогонку? Мэгги уже ехала в больницу, ее такси неслось по ноябрьским улицам. Когда доедет, ей понадобится сумка.
Их первый ребенок. Они ждали долго, как договаривались. Мэгги хотела прочнее утвердиться в профессии, и Горэм разделял ее желание. И вот великий день наступил, а он поддался панике.
