– Мне хватит крыши небоскреба, – ответил тот.
В конце застолья Тереза попросила дядю Луиджи о разговоре наедине. Она не стала ничего объяснять, но они пересели за другой столик и погрузились в беседу на четверть часа. Наконец она встала и чмокнула дядю Луиджи в щеку.
– Одно удовольствие всерьез поговорить с твоим дядей, – отметила она, снова садясь. – Он очень умен.
После еды Тереза сказала, что ей пора домой. У дяди Луиджи нашлось какое-то поручение для Анджело, и Сальваторе проводил девушек на вокзал. Поцеловав Терезу на прощание, он вопросительно глянул на нее, но получил в ответ только ласковую улыбку.
– Я скоро вернусь, – пообещала она.
В среду у дяди Луиджи был выходной вечер, и он согласился где-нибудь перекусить с Сальваторе. День был отличный, и Сальваторе наслаждался трудом под чистым синим небом. Водосборник на плоской крыше здания предстояло закрыть наружными стенами с роскошными цветными панелями. Крупную плитку уже доставили утром, и бригадир любезно показал братьям чертежи. На двух панелях изображался бог Меркурий, но ярче прочего был огромный зеленый прямоугольник, в центре которого фигурировало ярко-красное восходящее солнце, охраняемое с боков двумя грифонами с золотыми крыльями. Анджело был в полном восторге.
Однако дома он пожаловался, что устал. Сальваторе взглянул на него с тревогой, но брат поклялся, что с ним не случится ничего страшного.
– Идем, – позвал дядя Луиджи. – Пусть отдохнет. Мы недолго.
Они нашли небольшой стейк-хаус около Гринвич-Виллиджа. Там было не очень людно. Оба заказали филей, дядя Луиджи выбрал красное вино. За стейками он выложил последние новости из мира авиации.
– В воскресенье французы вылетели из Парижа. Их видели из Ирландии, они взяли курс на Атлантику. Потом – тишина.
– Должно быть, рухнули в океан.
– Храбрые ребята, – сказал дядя Луиджи и задумчиво посмотрел на Сальваторе. – А ты, Сальваторе, храбрый?
– Не знаю.
– Наверное, так и не выяснится, пока не проверишь.
Они заказали крем-карамель. Когда его подали, дядя Луиджи наградил Сальваторе прежним задумчивым взглядом:
– Скажи мне, Сальваторе, ты любишь Терезу?
– Да, – кивнул тот.
– А она тебя, по-твоему, любит?
– Не уверен. Думаю, да.
– Ну так вот, она любит тебя, Сальваторе. Так она мне сказала.
– Это хорошо.
– Да. Но у меня плохие новости. Очевидно, она не сможет выйти за тебя. Вот о чем был наш разговор. Она крайне удручена и не знает, что делать.
– Значит, все же родители?
– Нет.
– Она что, больна? Я буду за ней ухаживать.
– Нет. Наберись храбрости, Сальваторе. Она влюбилась. – Дядя Луиджи чуть помолчал. – Ей очень трудно. Она не искала этой любви и была застигнута врасплох. Она боролась с ней, но теперь считает, что не может с чистой совестью за тебя выйти. – Он вздохнул. – Она честная женщина, Сальваторе, которая не хочет причинить тебе боль. Я восхищен ею.
Сальваторе какое-то время молчал.
– Это все объясняет, – тихо произнес он и уставился в стол. – Кто этот счастливец? – наконец спросил он.
– Твой брат. Анджело.
Сальваторе был поражен, сколь стремительно начали развиваться события после этой беседы. Сперва он несколько часов провел в оцепенении. Потом в нем вспыхнула ярость. Мало того, что его ранили. Мало того, что единственная любимая женщина предпочла ему младшего брата. Родной братишка выставил его дураком при молчаливом одобрении дяди!
Вся правда не замедлила всплыть. Пока Сальваторе провожал Терезу на вокзал, дядя Луиджи рассказал Анджело о ее чувствах. Выходит, Анджело три дня работал бок о бок с ним и не издал ни звука. Его предали.
– Пойми, – втолковывал дядя Луиджи, – Тереза призналась мне, но не Анджело. Это мне пришлось с ним говорить, чтобы выяснить, может ли ее любовь стать взаимной. Оказалось, что может. Он любил ее без памяти, но считал твоей. Он обезумел, растерялся, не понимал, что делать. И это я велел ему молчать, пока я сам с тобой не поговорю.
Сальваторе выслушал объяснения, но факт остался фактом. Анджело похитил его невесту и лгал. Вот уже несколько дней он видеть не хотел брата. Они разошлись по разным бригадам. Дома старались быть вместе как можно меньше, а если уж приходилось, то Сальваторе не разговаривал с ним. Наконец Анджело спросил:
– Хочешь, чтобы я съехал?
Но Сальваторе только пожал плечами.
На следующих выходных Анджело исчез. Было ясно, что он подался на Лонг-Айленд. Сальваторе остался в городе. Когда Анджело вернулся, то ничего не сказал, но на следующий день дядя Луиджи передал ему письмо от Терезы, которое, верно, доставил Анджело. Она выражала надежду, что он простит, поймет, что они останутся друзьями. Он чуть не разорвал его, но в итоге с отвращением бросил в ящик стола.
– Я, может быть, уеду в Калифорнию, – сообщил он дяде Луиджи.
– Мне будет одиноко, – печально ответил тот.
Стремясь хоть как-то утешить, дядя сказал ему еще одну вещь:
– Пойми, Сальваторе, что, кроме меня и заинтересованных сторон, никто и не знает, что это ты ухаживал за Терезой. Ничего не было сказано. Ничего не произошло. Все знают одно: Тереза подружилась с двумя братьями и за одного выходит замуж. Ты сохранил лицо, о brutta figura и речи нет.
В тот момент утешение было слабым, но пролетели недели, и Сальваторе начало казаться, что это хоть что-то.
Его поразила и скорость, с которой родные Терезы признали Анджело. Было решено, что он немедленно переедет на Лонг-Айленд. Его приобщат к скромному малярному делу, но он будет также рисовать вывески для местных предпринимателей и выполнять другие декоративные работы. Ясно было одно: с такими связями у его новых родственников от заказчиков не будет отбою.
– Я думал, ему не нравится работать на заказ, – бросил Сальваторе дяде Луиджи.
– А, ну так теперь-то он женится! – ответил дядя. – Он сказал, что, пока болел, до него начало доходить, что кирпичи не для него. А работать на заказ ему понравилось больше, чем он думал. – Дядя Луиджи развел руками. – Приходится приспосабливаться! Мужчина должен быть ответственным!
Но больше всего Сальваторе потрясло все более властное обращение Анджело с невестой. Прожив на Лонг-Айленде всего две недели, тот вернулся в их квартиру по каким-то мелким делам. Сальваторе по случаю заставил себя заговорить с братом. Но когда он обронил, что Тереза, возможно, захочет переселиться в город, Анджело лишь улыбнулся и покачал головой.
– Нет, – возразил он хладнокровно, – пусть не обманывается. Я заставлю ее жить на Лонг-Айленде.
Сальваторе не мог поверить, что это говорит его младший брат.
