За это время Сальваторе тщательно обдумал свои действия. Он не проникся к Терезе внезапной страстью, но с первой секунды знал, что она – та самая, чем и поделился по секрету с дядей Луиджи. Тот был воплощением кротости.
– Что я могу знать? Я никогда не был женат…
– Я все равно ценю твое мнение.
– В таком случае я скажу, что жена должна быть еще и другом.
Живи Тереза в городе и встречайся они почаще, было бы проще. Но тем не менее при каждой новой встрече Сальваторе испытывал к ней все большую нежность и дружескую привязанность. Он был уверен, что это взаимно, хотя Тереза старалась не раскрываться полностью. Они держались за руки, когда гуляли; она разрешала целовать себя в щеку. К концу лета он собирался углубить отношения. Сальваторе как раз прикидывал, какой сделать ход, когда она перехватила бразды правления.
В конце августа произошло ужасное событие. Оно потрясло всех итальянцев и большинство женщин западного мира. После проведенной в Нью-Йорке операции внезапно умер Рудольф Валентино – звезда немого кино первой величины. Ему был всего тридцать один год. Едва обрушилась эта новость, у больницы собралась стотысячная толпа.
Последний фильм Валентино «Сын шейха» только что вышел на экраны, и в кинотеатры стояли длинные очереди. Спустя несколько дней Сальваторе повел на него Терезу вместе с ее кузиной и Анджело. После сеанса Тереза сообщила ему, что в следующее воскресенье ее семейство устраивает грандиозный ланч, и между делом, вскользь, пригласила их с братом.
Значит, решила познакомить его с родней.
В очередную субботу братья отправились на Лонг-Айленд к Джузеппе проведать родителей. Воскресный день выдался ясным. Путь от дома Джузеппе до Инвуда занял не больше часа.
Семья Терезы жила в большом, обшитом досками доме. В пол-акра площадью, он был оснащен широким крытым крыльцом и угловой викторианской башенкой. На заднем дворе был еще флигелек. Тереза вышла к ним и немедленно провела в дом, знакомя по пути со всеми встречными.
За считаные секунды они пообщались с тремя братьями, двое из которых были женаты, с замужней сестрой и еще двумя. Один из женатых братьев и его супруга жили в том самом флигельке. И хотя замужняя сестра Терезы и второй семейный брат имели неподалеку собственное жилье, центром семейных мероприятий был этот дом.
Все были настроены дружески, вокруг царила суматоха. По дому носилось полдюжины ребятишек. Братья и сестры Терезы говорили с Сальваторе по-итальянски, но дети, похоже, изъяснялись на английском языке.
– Мои родители немного знают английский, – улыбнулась Тереза, – но между собой предпочитают тосканский. – Она провела их в кухню. – Это Сальваторе и Анджело, – сообщила она властного вида женщине, которая бросила на них быстрый, острый взгляд. – Моя мама, – пояснила Тереза. – А вот и отец. – Она повернулась к высокому мужчине с седеющей бородой, который только что вошел в помещение.
Отец Терезы двигался с неспешным достоинством и походил на Гарибальди. В том, кто был главой многолюдной семьи, сомневаться не приходилось. Он учтиво поздоровался с молодыми людьми, но больше ничего не сказал.
Вскоре Сальваторе понял, что они с Анджело были здесь единственными гостями. Еще не настало время садиться за стол, а он уже выяснил, что отец Терезы не только владеет несколькими полями, но и держит на пару с сыном фруктово-овощную лавку. Его зять промышлял морепродуктами, а двое других сыновей занимались местными перевозками.
Большой стол имел Т-образную форму, и в главной комнате поместились все четырнадцать взрослых и полдюжины детей. Терезу усадили между Сальваторе и Анджело. Ее зять, серьезный толстяк лет тридцати, сел напротив Сальваторе. Отец занял место во главе стола и мог приглядывать за всеми. В начале трапезы он из вежливости задал Сальваторе несколько вопросов о его семье и родных краях.
Сальваторе ответил, что он итальянец и живет в городе, но остальная семья перебралась на Лонг-Айленд, а ферму наследует старший брат. Отец Терезы кивнул и выразил надежду, что Сальваторе с братом и сами в скором времени покинут город.
– Отец считает, что город вреден для здоровья, – со смехом пояснила Тереза.
Тот больше не тронул Сальваторе, и трапеза продолжилась в дружеской атмосфере. Тереза находилась в приподнятом настроении и развлекала его забавными историями о родственниках. Глядя вокруг, Сальваторе подумал, что семейство Карузо могло быть таким же, будь оно побогаче.
Подали десерт, Тереза разговорилась с Анджело, а Сальваторе вовлек в беседу ее зять. Он негромко осведомился о его работе и покачал головой, услышав, что тот – каменщик.
– Ручной труд неплох в молодости, но нужно думать о будущем. Вам удается откладывать? – Сальваторе кивнул, и он серьезно продолжил: – Это хорошо. Для открытия своего дела нужны деньги. Чем вы займетесь?
Сальваторе никогда об этом не задумывался. Для него сбережения были чем-то отложенным для покупки одежды, на случай болезни или еще на что-нибудь важное, особенно в виду женитьбы. Видя его замешательство, собеседник, указав на отца Терезы, добавил:
– Старик хочет выдать дочь за человека, у которого есть какой-нибудь бизнес. Или хотя бы активы. – Он приложился к пирогу. – Ему это очень важно.
Сальваторе не ответил. После еды женщины начали убирать со стола, а молодые люди вышли пройтись. Терезу отпустили с ними, так как у нее были гости. Они дошли до берега, где рыбаки собирали устриц. Тереза сказала, что хочет в город, в кино.
– Отец не любит город, но я-то люблю!
И они договорились встретиться через две недели.
Прощаясь, Сальваторе поблагодарил ее родителей за гостеприимство, а те, хотя и вели себя вежливо, не выразили надежды на его скорое возвращение. И он ощутил легкий дискомфорт, но тут объявился Анджело с листом бумаги.
– Подарок от нас с братом, – сказал он с улыбкой и протянул лист бумаги матери Терезы, которая слегка нахмурилась.
Однако, разглядев то, что ей дал Анджело, она просветлела лицом и показала мужу. Это был рисунок их дома, поразительное сходство которого с оригиналом было толково дополнено кружащими в вышине морскими птицами. После этого прощание стало намного сердечнее.
Но Сальваторе, вернувшись в город, все равно глубоко задумался. Он не сомневался, что зять Терезы сказал чистую правду. Примет ли его семейство Терезы? А если да, то будет ли она счастлива с таким голодранцем? Он не был в этом уверен. Не знал он и чем помочь делу.
Чарли Мастер часто бывал в Гарлеме. Он слушал там джаз. Иногда виделся с Эдмундом Келлером в клубе «Коттон», что на Сто сорок второй улице. Вход был строго «только для белых», хотя иногда там бывали чернокожие знаменитости со своими друзьями.
Но в смысле смешения рас сам Гарлем оставался водоразделом.
До страшной резни во время Призывного бунта в 1863 году большинство выходцев с Юга проживали в городском центре. Затем они перебрались в злачный район Мидтауна в Вест-Сайде. Вскоре их театры и кабаре снискали такой успех, что всю округу назвали Черной Богемией. В конце прошлого века местное население пополнилось иммигрантами из Виргинии и Каролины, бежавшими от законов Джима Кроу
[68]
, после чего возобновились трения с ирландской общиной, но массовое переселение афроамериканцев на преимущественно еврейские и ирландские улицы Гарлема началось только в детские годы Чарли. Им были не очень рады и завышали чужакам квартплату, но их все равно прибывало. Теперь они перелицовывали район по своему вкусу.
