– Он не очень-то доволен призывом, – покачал головой Шон. – Дурная затея, раздражающая пожарных. – Он отпил еще чая. – Им нравятся пожары. Поэтому они и пожарные.
– Они откажутся их тушить?
– Нет. Они их устроят.
В шесть тридцать появился Гудзон. Он молча приступил к уборке. Шон кивнул ему, но ничего не сказал.
В самом начале восьмого в дверь постучали. Шон подошел и осторожно выглянул. Это был сосед-табачник, и Шон отворил ему.
– На Вест-Сайде собирается большая толпа. Решил, тебе следует знать.
– Куда они направляются?
– Пока никуда. Но навострились на окраину, к Центральному парку. А потом, думаю, на призывной пункт. До начала проклятой лотереи еще часа три с гаком.
Шон поблагодарил его и обратился к Гудзону:
– Закрываем ставни и кладем брус.
– Ты думаешь, потом они явятся сюда? – спросила жена.
– Могут. – Шон проверил ставни, потом еще раз – дверь и повернулся к Гудзону. – Ступай в погреб. Сиди там, пока не скажу вылезать.
– Какое отношение имеет призыв к Гудзону? – спросила жена после того, как чернокожий довольно неохотно спустился в погреб.
Но Шон О’Доннелл не ответил.
В девять часов Фрэнк Мастер понял, что теперь уже действительно пора уходить. Он посмотрел на Лили де Шанталь. Она сидела в постели, прекрасная в кружевном пеньюаре. Но перед уходом он должен был задать ей пару вопросов.
– Хочешь, съездим как-нибудь в Саратогу?
Ему нравилась Саратога, и поездку на модный курорт можно было организовать с большим шиком. Для тех, кто мог себе это позволить, имелся роскошный пароход, похожий на плавучий отель и ходивший по Гудзону за Олбани. Потом экипажи развозили гостей по летним домам и гостиницам при минеральных водах. Это путешествие, как в детстве, оставалось для Фрэнка увлекательным приключением.
А после нынешнего уик-энда у него не осталось сомнений в своем желании разделить эту поездку с Лили. Конечно, им придется соблюдать осторожность. Открытый роман, пусть даже в Саратоге, нелегко совместить с нормами нью-йоркского общества. Но все это можно осуществить тайно. Он знал людей, которые так поступали.
Вопрос был в том, захочет ли поехать Лили де Шанталь?
– Любишь Гудзон, да? – спросила она. – Когда ты путешествовал по нему в первый раз?
– Мальчишкой. Отец забрал нас всех, спасая от желтой лихорадки. Потом, немного позже, он прокатил меня до самого Ниагарского водопада на открытие канала Эри.
– Так и вижу тебя малышом. Каким был твой отец? Хороший человек?
– Да, – улыбнулся Фрэнк. – Он пытался показать мне величие водопада. Хотел поделиться со мной. Раскрыть мою душу.
– Удалось?
– Не тогда, я видел только массы падающей воды. Но я запомнил.
– А сейчас чувствуешь?
– Думаю, да.
Она задумчиво кивнула:
– Я поеду с тобой в Саратогу, мистер Мастер. Но подожди немного. Потом, если сердце позовет, спроси меня еще раз.
– Как пожелаешь.
– Именно этого я и желаю.
Фрэнк неожиданно рассмеялся:
– Надо же, только сейчас вспомнил! Я рассердился на него в тот день. На Ниагаре.
– За что?
– Да из-за маленькой индейской девочки. Ерунда. Главным был водопад.
– Я побыла бы здесь еще несколько часов, – сказала она. – Совсем разленилась. Ты не против?
– Занимай номер, сколько тебе угодно.
– Благодарю.
О маршах он услышал в холле отеля.
– Сначала Вест-Сайд, потом Ист-Сайд, – сообщил ему один постоялец. – Они идут на окраину протестовать против призыва. На Ист-Ривер в знак солидарности позакрывалась масса заводов.
– Что за толпа?
– Профсоюзы. Ирландцы – само собой, но немцев-рабочих тоже много. Думаю, они намерены окружить призывной пункт.
– Бесчинства?
– Пока не слыхал.
– Гм… – Мастер прикинул, идти ли ему домой. Впрочем, профсоюзов не заинтересует Грамерси-парк, а призывной пункт находился более чем в двадцати кварталах севернее. Он решил сначала наведаться в контору.
Выйдя на улицу, он ощутил знойную духоту. День обещал быть жарким, типичным для июля. Он пошел по Бродвею, до Сити-Холла была всего миля. Обстановка казалась спокойной. Он достиг церкви Троицы и свернул через Уолл-стрит к Ист-Ривер. Спустя несколько минут он был в конторе. Его клерк находился на месте и тихо трудился, как всегда.
Через десять минут заглянул молодой купец.
– Дела на Ист-Сайде принимают крутой оборот, – сообщил он. – Там валят телеграфные столбы. Вломились в лавку и понабрали плотницких топоров. Не хотел бы я нынче проводить жеребьевку.
Сказав клерку, что вернется, но приказав запереться в случае опасности, Мастер тронулся в путь по набережной Саут-стрит. На Фултон-стрит взял кеб и велел ехать по Бауэри и дальше в Грамерси-парк. Вокруг было тихо.
– Поезжайте по Третьей авеню, – распорядился он, еще не готовый к встрече с женой.
На Сороковой улице возчик отказался ехать дальше.
Огромная толпа перекрыла проезд. У некоторых были плакаты «Нет призыву!». Другие били в медные кастрюли, как в гонги. Контору государственного чиновника, где планировалось возобновить призыв, охраняло несколько десятков полицейских, но было ясно, что им не совладать с толпой, если та разъярится. Фрэнк заметил себе подобного – человека почтенной наружности, стоявшего невдалеке, и подошел к нему.
– Почему так мало полиции? – спросил он.
– Мэр Опдайк. Типичный республиканец. Ничего не соображает. Надеюсь, вы не республиканец, – добавил тот извиняющимся тоном.
– Нет, – улыбнулся Мастер.
– О боже, – произнес его собеседник. – Посмотрите туда!
Толпа увидела тоже и одобрительно взревела: из боковой улицы выступила и двинулась прямо к зданию пожарная команда «Черная шутка № 33» в полном составе и при полной выкладке.
– Знаете, почему они здесь? – спросил незнакомец, и Мастер мотнул головой. – В субботу призвали их начальника.
– Незадача.
– Еще бы!
– Что они будут делать?
– Сами подумайте, – оживленно произнес тот. – Призывные списки до сих пор находятся в этом здании. Следовательно, чтобы их уничтожить…
– Здание нужно сжечь.
– Они мыслят логично.
Пожарная команда «Черная шутка» не теряла времени. Не прошло и минуты, как в окна полетели кирпичи и булыжники. Полицию смели. Затем пожарные строем вошли в здание, отыскали лотерейный барабан, облили все скипидаром, подожгли и так же строем вышли. Это были настоящие знатоки своего дела. Толпа неистовствовала, приветствуя их действия.
